— Я сам видел изъятые у летчика документы, — заявил пленный. — Хорошо помню, что это был Синицын Николай Иванович, 1919 года рождения, москвич.

А. С. Виноградов туг же позвонил редактору газеты «Доблесть» и попросил его написать о подвиге героя, награжденного посмертно орденом Отечественной войны I степени. Его матери — М. С. Грибковой — мы послали теплое письмо. Вскоре от нее пришел ответ:

«Дорогие товарищи! — писала она. — Гибель дорогого и единственного сына Николая — для меня тяжелая и невосполнимая утрата Сердце мое переполнено неугасимой ненавистью к фашистским извергам, сделавшим несчастными тысячи матерей, жен, отцов. У меня осталось одно утешение: Коля погиб как герой. Я горжусь им и заклинаю вас еще беспощаднее истреблять гитлеровских захватчиков, не щадить ни крови своей, ни жизни в борьбе за честь и свободу Родины…

Желаю вам скорей победы».

Я привел лишь небольшой отрывок из письма Марии Семеновны Грибковой. С ее письмом мы ознакомили весь личный состав. Каждый, кто слушал скорбное послание матери, невольно вспоминал своих родных, с горечью думал о невероятных страданиях, выпавших на долю нашего народа Сердца воинов переполнялись желанием отомстить врагу за все его злодеяния.

Накануне решающего сражения нам пришлось участвовать в отражении массированных налетов вражеской авиации на Курск. Ранним утром 22 мая был обнаружен первый эшелон немецких бомбардировщиков. Десять дежурных «яков» 283-й дивизии немедленно поднялись в воздух. Одна пара связала боем фашистских истребителей, остальные атаковали бомбардировщиков. С первого же захода летчики В. Ф. Виноградов, Б. А. Баранов и В. П. Вусиков уничтожили по одному «юнкерсу», а Н.В.Иванов — «Фокке-Вульф-190».

С аэродрома Щигры-южные сюда подоспела дежурная эскадрилья во главе со старшим лейтенантом В. А. Башкировым. Командир и его ведомый сковали боем «мессеры», а остальные набросились на бомбардировщики. В течение нескольких минут противник потерял шесть машин. Заметив, что один «мессер» устремился к паре «яков», преследующих «юнкерсы», Башкиров рванулся ему наперерез и меткой очередью поджег его.

Всего 22 мая в налете участвовало 110 вражеских бомбардировщиков, их прикрывали 70 истребителей. Но лишь незначительной их части удалось прорваться к Курску. Остальные вынуждены были сбросить бомбы, не достигнув цели. Противник потерял 76 самолетов, 38 из них сбили летчики нашей армии. Через 10 — 12 часов после воздушного налета железнодорожная станция возобновила работу.

2 июня рано утром фашисты послали на город еще большее количество самолеток Теперь бомбардировщики с черными крестами шли одновременно с севера и юга. Мы немедленно подняли в воздух истребители. В бой вступили четыре полка 6-го корпуса, по два из 1-й гвардейской и 283-й дивизий, по одному из других соединений. Всего в отражении налета участвовало 280 летчиков нашей и 2-й воздушной армии, а также 106 «ястребков» ПВО. Жаркие схватки на подступах к городу не прекращались в течение всего дня.

Мы находились на КП, наводили истребители на цели и с удовлетворением наблюдали, как падали вражеские самолеты. Я мобилизовал все По-2 на поиск сбитых вражеских машин — мы снимали таблички с моторов и брали в плен летчиков.

За день истребители нашей армии уничтожили более 40 самолето. Семь фашистских летчиков были взяты в плен, остальные погибли. Всего в тот день противник потерял 104 машины в воздушных боях и 41 от огня нашей зенитной артиллерии.

Наши крылатые богатыри смело вступали в поединок даже с численно превосходящим врагом. В. Г. Баранов и М. Т. Гаврилов, например, вдвоем атаковали большую группу бомбардировщиков и вынудили их сбросить бомбы, не доходя до цели. Когда подошли «фокке-вульфы», Гаврилов сразу же вступил с ними в схватку и сбил один из них. Баранов в это время уничтожил два «юнкерса».

Семерка истребителей во главе со старшим лейтенантом Н. А. Найденовым, которого я знал еще по Сталинграду, атаковала группу из 50 бомбардировщиков. На этот раз ведущему пришлось драться с шестью «фокке-вульфами». Двух он сбил и на поврежденной машине сумел дотянуть до своего аэродрома С победой вернулись и его боевые друзья.

Очень напряженный бой провело дежурное звено старшего лейтенанта А. И. Горгалюка, встретившее на подходе к Курску большую группу фашистских самолетов. Ведущий сначала сбил флагмана, затем еще один «юнкерс». Его подчиненные в это время дрались с истребителями прикрытия. Горгалюк поджег третью неприятельскую машину, но и сам получил тяжелое ранение. Ничего не видя, он все-таки сумел выброситься с парашютом. Летчика сразу же отправили в госпиталь. Врачи спасли ему жизнь, однако зрение вернуть не удалось. За боевые подвиги Горгалюку было присвоено звание Героя Советского Союза. Он и сейчас живет в Москве и несмотря на отсутствие зрения плодотворно трудится, полон оптимизма, энергии, кипучей деятельности, достойной героя и бойца.

Рвались в бой и летчики, находившиеся в засадах. На КП мне позвонил командир 58-го гвардейского Донского истребительного полка Моторный.

— Товарищ командующий, — взмолился он, — разрешите взлет. Над нами идут вражеские самолеты, мы не можем спокойно за ними наблюдать.

— Разве ты не понимаешь, что такое засада? — возразил я. — Ведь это еще не то наступление, которого мы ждем. Потерпите, придет и ваш черед.

Отражение вражеских налетов на Курск явилось для нас своеобразной репетицией перед главными событиями. Почему же гитлеровцы так остервенело рвались к этому городу? Потому, что мы ввели их в заблуждение. Железнодорожные составы к нам прибывали обычно ночью. Быстро разгрузив их, мы оставляли пустые вагоны на запасных путях. Фашисты клюнули на эту приманку. Полагая, что в Курск прибывают наши войска, они решили разбить железнодорожный узел и стоявшие там эшелоны.

Только 2 июня в налетах на город и станцию участвовало 550 вражеских самолетов. В тот день я особенно сильно устал. Когда уже совсем стемнело, я вышел из землянки, где размещался командный пункт, и сел на скамейку отдохнуть. Но фашисты и ночью продолжали налеты на Курск. Мощный гул моторов доносился с запада и с востока Это в тыл противника на запад шли наши дальние бомбардировщики.