Во второй половине первого дня туман рассеялся и напряжение в воздухе возросло. К 13.00 было произведено 2192 самолето-вылета. К тому времени четыре армии, наступавшие в центре, прорвали первую и вторую позиции противника и вплотную подошли к оборонительной полосе у Зееловских высот. Здесь они встретили исключительно ожесточенное сопротивление.

Оценивая обстановку, создавшуюся в первой половине дня 16 апреля, командующий фронтом учел, что любая заминка на линии Зееловских высот может привести к нежелательной паузе в самом начале операции. В связи с этим Г. К. Жуков приказал ввести в бой 1-ю и 2-ю танковые армии и распорядился, чтобы восемь дивизий бомбардировщиков и штурмовиков поддержали их атаку. Мне пришлось отменить запланированные налеты. Офицеры нашего штаба и представители танкистов согласовали цели и время ударов. Командиры-авиаторы переехали в район КП танкистов, и к 15.00 Пе-2 и Ил-2 начали действия в их интересах. К 16.00 экипажи сделали более 400 самолето-вылетов.

За день только 3-й бомбардировочный корпус генерала А. 3. Каравацкого совершил 1200 самолето-вылетов и обрушил на укрепления врага 350 тонн бомб. Экипажи «илов» корпуса генерала И. В. Крупского эшелонами штурмовали позиции противника. Они поднимались в воздух 800 раз, вывели из строя 90 орудий, 70 автомашин, взорвали 9 складов, уничтожили большое число фашистов.

На направлениях, где наступали 3-я ударная и 69-я армии, штурмовики 2-й и 11-й гвардейских дивизий выполнили 530 самолето-вылетов и нанесли непоправимый ущерб врагу.

Наши летчики действовали уверенно, с полным сознанием своей силы и мастерства. Отличались отвагой и мужеством экипажи 54-го бомбардировочного авиаполка. В первом боевом вылете девятка «Петляковых» нанесла точный удар по крупному узлу вражеской обороны Мюнхенберг. При уходе от цели пикировщики подверглись атакам почти втрое большего числа истребителей. Но советские авиаторы не растерялись. Плотнее сомкнув боевой порядок, воздушные стрелки и штурманы встретили гитлеровцев лавиной огня. В этом бою фашисты потеряли шесть самолетов. Их сразили коммунисты старшина Умов, старший лейтенант Шумов, старший сержант Грачев, старшина Морозов, лейтенант Куропцев, старший лейтенант Житкин. Все наши бомбардировщики возвратились на свою базу.

Характер действий авиации, как и планировалось нами, выразился в создании своеобразного огневого вала, сопровождавшего наступающую пехоту и танки на направлении главного удара глубиной до 15 километров. И то, что с наступлением рассвета из-за плохой погоды мы не смогли обеспечить бомбово-штурмовых ударов по противнику, в известной мере сказалось на темпах прорыва его обороны и лишний раз подчеркнуло огромное значение массированных налетов. Глубоко зарывшись в землю, особенно за обратными скатами высот, противник сумел уберечь свои силы и Технику от огня нашей артиллерии и бомбардировщиков.

Как и следовало ожидать, с улучшением погоды гитлеровская истребительная авиация стала оказывать возросшее сопротивление. Группы ФВ-190 численностью по 4 — 6, а иногда по 20 самолетов пытались прорваться к боевым порядкам наших войск и к переправам на Одере. Наши истребители прикрытия смело завязывали бои с немецкими самолетами на подходе к району целей и успешно отражали их налеты.

Летчики 13-го корпуса Б. А. Сиднева 48 раз вступали в воздушные схватки с противником и за день сбили 72 самолета. Летчик 283-й дивизии Герой Советского Союза капитан Н. А. Найденов, прошедший от Сталинграда до Одера, в первый день Берлинской операции уничтожил 3 вражеских самолета Я знал этого отважного истребителя. Мне вспомнилось, как в первый день битвы за освобождение Белоруссии он во главе восьмерки «яков», прикрывая штурмовики, отбил все атаки гитлеровцев и в течение шести минут вместе с товарищами сразил три «мессершмитта». Здесь, в небе Берлина, примеру Найденова последовали летчики Чаплинский, Оганесов, Ткаченко, Третьяков, Чирков, сбившие по две машины.

На боевом счету истребителей корпуса Е. Я. Савицкого к вечеру было полсотни сожженных «мессеров» и «фоккеров». Особенно отличились летчики полка П. Ф. Чупикова. Над городами Зеелов, Мюнхенберг, Бернау они провели 10 схваток с противником и уничтожили 16 вражеских самолетов, не потеряв ни одного своего. Восхищенный действиями истребителей, командующий 5-й ударной армией генерал Н. Э. Берзарин прислал телеграмму Е. Я. Савицкому: «Прошу объявить благодарность летчикам вашего корпуса, отлично действовавшим в сложных метеорологических условиях при обеспечении войск и переправ через Одер. 16.4.45 г.».

Капитан Гуржий, сражавшийся в рядах 6-го истребительного авиакорпуса генерала Дзусова, восторженно рассказывал нам о своем полете на разведку над логовом врага: «16 апреля меня и моего ведомого младшего лейтенанта Самохвалова ранним утром вызвал командир подполковник Хара и приказал готовиться к полету в район Берлина. Радостью переполнилось сердце. Мне первому оказана такая честь. Много мыслей пронеслось в голове, пока командир ставил задачу. Хотелось многое сказать, когда он спросил, все ли ясно. Но я лишь ответил: „Задача ясна. Разрешите взлетать?“

Командир пожелал успеха и отпустил нас. Хотелось вложить в этот полет всю свою душу. Идем к самолетам и вспоминаем все, что пришлось пережить за суровые годы войны. Перед глазами стоит заплаканное лицо матери, дочь которой угнали в Германию, избитый немцами отец, наши разрушенные города и села…

Теперь мы, как неудержимый смерч, идем в логово врага! Трепещи, фашистский дракон!

Взлетели, набрали высоту шесть тысяч метров. От линии фронта до Берлина семьдесят километров. Подходим с юга, со стороны солнца. Город под нами как огромный, паук. Дымятся его развалины. Хотелось крикнуть, чтобы услышали все: «Над Берлином советские истребители! Значит, скоро будут здесь советские танки и пехота».

Начинаем выполнять задание. Пикируем до высоты в полторы тысячи метров и на большой скорости проносимся над домами. Немцы открыли бешеный зенитный огонь. Но уже поздно. Мы ясно различаем магистрали, переполненные немецкими войсками. Железнодорожные станции забиты вагонами. С востока подходят все новые и новые составы, часть из них направляется на юг.