Вин уставился на знаки и глазел на них так долго, словно никогда прежде их не замечал. Потом в последний раз затянулся сигаретой и, зажав тлеющий окурок двумя пальцами, загасил о пепельницу. Харви ждал очередного «ну да».

Но Вин неожиданно разговорился:

— У нас играют в футбол.

А затем, бережно убрав окурок в пачку, добавил:

— Наши ближе к земле.

Харви хихикнул, заливисто захохотал… и вдруг осекся. Оба агента в одну и ту же секунду встрепенулись. Прямо на них по улице ехал «форд-эскорт» сапфирового цвета. Не очень новый: куплен два-три года тому назад. Не грязный, но и не только что с мойки. Во всяком случае, не надраен до блеска. Все в стиле Кеффера. Ни чем не примечательная машина.

За рулем — мужчина лет сорока пяти. Похоже, все сходится. Кроме одного немаловажного момента. Агенты переглянулись.

На этот раз первым заговорил Вин:

— Во нахал. Или он просто по неведению?

— Мне кажется, по неведению, — отозвался Харви. — Впрочем, он и нам оказал услугу. Хороши бы мы были, если бы схватили его за жабры.

Оба проводили взглядом «форд-эскорт», который, разминувшись с ними, поехал дальше и, поднявшись в гору, исчез из виду.

Харви мрачно уронил голову на грудь:

— Похоже, нам здесь еще сидеть да сидеть, — заметил он. Затем, подняв глаза на Вина, спросил:

— А то местечко, где дежурит вторая группа? Ну у аэропорта? Как называется?

— «Корабль и якорь», — пробурчал Вин, снова поглощенный поиском спичек.

— «Корабль и якорь», — повторил Харви. — Паб, что ли?

Вин встряхнул головой:

— Нормальный паб. Все как положено. Нормально кормят. И пиво нормальное.

Харви скривился:

— Везет же людям.

— Ага, — откликнулся Вин.

Почему Харви Боттрелл и Вин Мюррей проигнорировали сапфировый «Форд-эскорт», проехавший мимо их машины по Робб-роуд?

Харви и Вин сидят в засаде на улице с односторонним движением. Если Кеффер всеми силами стремится не выделяться, он постарается не нарушать элементарных правил дорожного движения. То есть не поедет в запрещенном направлении по улице с односторонним движением, как поступил водитель этого «форд-эскорта».

Харви и Вин в похожем положении: они сидят в засаде и не хотят привлекать к себе внимания, «хватая за жабры», как выразился Харви, невиновных. Водитель «эскорта» снял с себя все подозрения, проехав по Робб-роуд не в ту сторону. Вин и Харви, синхронно придя к одному и тому же выводу, решили, не сговариваясь, отпустить «эскорт» подобру-поздорову.

Очевидно, что агенты находятся в Англии. Нам сообщается, что Уитеншоуи — пригород Манчестера. Как известно, в этой стране движение левостороннее, а место водителя, соответственно, справа. Вин сидит за рулем, а Харви — рядом. Из того, что Харви ушиб локоть о парковочный автомат, следует: «Ровер» агентов припаркован на левой стороне Робб-роуд (как, собственно, и принято). Знаки «Парковка запрещена», которые Харви видит через ветровое стекло, расположены на другой стороне Робб-роуд и тянутся вдоль нее до самого перекрестка. Итак, к людям в «Ровере» знаки обращены лицевой стороной. Это значит, что они адресованы водителям, едущим по Робб-роуд в ту же сторону, куда смотрит капот «Ровера». Будь тут разрешено двустороннее движение, знаки были бы обращены в другую сторону.

Происшествие с пропавшей кредитной картой

Кроме родной матери, различать близнецов Питера и Пола Святов умела только Джули Айзлер. Мальчиков путали все — отец, родственники, одноклассники. Исключение составляла, возможно, только Тэмми Хэйуорд — она, как и Джули, время от времени стригла мальчиков. Отличие состояло в том, что у Питера Свята макушка была двойная, а у его брата Пола — обычная.

Волосы у обоих мальчиков были трудные. Подстрижешь слишком коротко — и вихры на темени будут топорщиться во все стороны. Не станешь трогать — голова вообще превратится в воронье гнездо. Впрочем, близнецы Святы всегда носили короткую стрижку. В этом — и вероятно, больше ни в чем — они уступали требованиям матери, хотя в парикмахерскую их каждый раз приходилось загонять со скандалом.

В то утро, просматривая список клиентов, которые записались на это число, Джули тоскливо вздыхала. И не потому, что укрощение святовских вихров было очень трудоемким делом (близнецов записали на без пяти двенадцать). Допустим, одного возьмет на себя Джули, а другого Тэмми. Просто впереди был очередной, ужасно долгий рабочий день — Джули покосилась на часы: «Господи, еще только восемь пятьдесят!», — а визит Святов мог его только омрачить.

— Бесенята в «Рибоках» — окрестила их одна из постоянных клиенток. И это было еще мягко сказано — братцы делали все, чтобы опровергнуть свою фамилию. Похожие друг на друга как две капли воды, — даже россыпи веснушек на мордочках совпадали, — за девять лет жизни Питер и Пол успели заработать такую репутацию, что их прихода люди ожидали с трепетом.

В салоне «Челка» Святов отлично знали и остерегались. И небезосновательно. Прошлой весной, когда Джули наклонилась поднять ножницы, один из мальчиков ущипнул ее. Так она обнаружила, что, в отличие от брата, Пол — левша. Почти в ту же самую минуту Питер чуть не изжарил миссис Хоршак, потихоньку переключив настенный фен «колокол» на максимум и переставив таймер. «Братьями-разбойниками» Питера и Пола Святов уже перестали называть. Это было бы слишком ласково.

Отворилась входная дверь, закачались на сквозняке висячие перегородки, вошла Тэмми.

— Прости, пожалуйста, — смущенно пробормотала она. — Это все машина.

Для Тэмми салон «Челка» был первым в жизни настоящим местом работы. Машина Тэмми также была первым автомобилем в ее жизни, но вела себя так, что вскоре наверняка придется покупать другую.

— Ничего, Тэмми, — улыбнулась в ответ Джули. Они отлично ладили между собой. При виде Тэмми Джули, оптимистка по натуре, воспряла духом. Пытаясь повесить свою нейлоновую куртку, Тэмми задела локтем о перегородку.

Джули не смогла удержаться от смеха.

— И ты тоже не можешь к ним привыкнуть! — воскликнула она. — Ничего. Я сама сегодня утром стукнулась — вон там, у кассы. Могу тебя обрадовать: после обеда придут из «ИНБ» и перевесят их как надо.

«ИНБ» расшифровывалось как «Изящно, Но Безопасно». Так называлась фирма дизайна, которой Джули доверила первую крупную реконструкцию своего салона. Результат Джули и Тэмми не слишком понравился. Прежде Джули могла работать у своего кресла — среднего в ряду из трех — и благодаря большим зеркалам, расположенным напротив кресел, следить за всем, что происходит у входной двери, в зоне ожидания, у кассы и даже у раковин и запасного кресла (последнее стояло у стены по левую руку Джули).

С появлением новых перегородок все изменилось. Эти огромные листы оргстекла, подвешенные на цепочках к потолку, образовывали что-то вроде стены между зоной ожидания и залом. Определенный смысл в этом был. Из одной комнаты вышло две. При этом между панелями — по крайней мере, теоретически — можно было проскользнуть, «просочиться сквозь стену». Но больше всего дизайнеры гордились тем, что оргстекло было специально обработано: с одной стороны оно было прозрачным, а с другой — зеркальным. Предполагалось, что клиенты будут чувствовать себя недосягаемыми для посторонних взглядов, зато мастера смогут следить за вестибюлем и зоной ожидания.

Все было бы чудесно, не повесь рабочие перегородки не той стороной. Теперь ожидающие очереди клиенты могли наблюдать за работой в зале, но вот Джули могла их увидеть от центрального кресла только двумя способами: отступив на несколько шагов и высунувшись между перегородками либо в зеркало. Точнее, в два зеркала: в рабочем зеркале Джули отражалось зеркало перед запасным креслом на боковой стене, а уже в нем — зона ожидания… Какая уж тут безопасность! И насчет изящества Джули с Тэмми тоже очень сомневались…

— Тэмми, у тебя через несколько минут миссис Гудэмн, «химия», — пора было заняться делом. — А потом дети, дети, дети. Неудивительно — скоро учебный год начнется.