27 ноября к вечеру началось движение турецкой армии. Выполняя приказ Османа-паши, первая дивизия в составе четырех бригад снялась со своих привычных позиций на восточной стороне плевненского укрепленного лагеря, от Гривицкого редута до деревни Кришин, и отступила к мостам Вида. Арьергардное полукружье от Опанеца до Плазиваса заняли три бригады второй дивизии, стоявшей ранее на укреплениях северного и южного фронтов.
Первые три бригады первой дивизии перешли по мосткам и заняли аванпостную линию на левом берегу. Начал переправляться обоз, разделенный на восемь частей.
Темная и дождливая ночь словно огромным покрывалом накрыла турецкие войска и обоз. К тому же за пять месяцев хорошо изучили местность, знали каждый холмик, каждую долину и овраг и умело воспользовались холмистой поверхностью обжитой местности. В пять часов утра три бригады первой дивизии были уже на левом берегу. Медленно потянулись по мосткам обозы.
Осман-паша и его штабные работники с раздражением смотрели на повозки, нагруженные доверху домашним скарбом, детьми и взрослыми. С таким обозом далеко не уйдешь... Но, может, и на этот раз аллах выручит многострадальную армию... Таль-ат, один из адъютантов Османа, тоже смотрел с раздражением и беспокойством на то, что происходило на его глазах, и недоумевал: «Поразительно, неужели может поместиться вся наша сорокатысячная армия, с громадным своим обозом, с обозом двухсот семейств, в таком маленьком пространстве у моста на реке Вид?.. Сохрани бог, если в минуту этого скопления у моста противник по своему обыкновению произвел бы по этой массе несколько орудийных выстрелов... Что бы произошло?.. Ужас... Тогда, несомненно, можно было бы ожидать не только большого поражения в этой толпе, но произошла бы даже общая паника и поголовное истребление всей нашей армии, которая не успела бы сделать ни одного выстрела по врагу. О милосердный бог, помилуй нас и на этот раз от лихих взоров противника, свяжи на это время по рукам и ногам нашего противника, а мы, пользуясь удобной минутой, с твоей помощью, о аллах, благополучно переправимся через эту проклятую реку...»
28 ноября турецкая армия Османа-паши начала приводить хорошо задуманный план в исполнение. Ночная переправа, которая была скорее похожа на светопреставление, осталась позади. Большая часть дивизии переправилась и начала развертывание. Русские как будто не замечали турецкой армии. Прорыв казался неизбежным.
Из различных источников Тотлебен знал о готовящемся выходе турецкой армии из Плевны. Еще в начале ноября перебежчики говорили об этом. Но уж слишком противоречивы были их показания: одни твердили о прорыве блокады и называли даже день наступления; другие говорили о том, что Осман-паша ожидает со дня на день прихода стотысячной армии из-за Балкан, которая отбросит русских от Плевны; третьи уверяли, что Осман-паша дожидается праздника Курбан-Байрам (10 декабря), чтобы выкинуть белый флаг. И все эти показания были вполне логичны по своей достоверности. Но что же окажется наиболее вероятным?!
Именно над этим вопросом Тотлебен больше всего задумывался в эти последние дни ноября. Ясно было только одно: стальной узел блокады настолько крепко связал турецкую армию, что она начинает задыхаться и конец ее активных действий близок. Блокада Плевны подходит к своему естественному завершению. Количество перебежчиков нарастало. Вид их был ужасен. А главное, в их ранцах не было съестных припасов. Это и служило основной причиной сдачи в плен; лучше оказаться в плену, чем умирать от голода.
Все эти дни Тотлебен провел в неустанном труде. С ногой стало значительно лучше. Через несколько дней после ушиба ему уже пришлось выезжать и на заседания военного совета, и на рекогносцировки.
Больше всего его беспокоил западный фронт, где расположились гренадеры во главе с генералом Ганецким. Вот беспокойный старик... Все ему нипочем... Все время горячится и суетится, и никто его не может успокоить. Своего начальника штаба не слушает, да и вообще от подчиненных ему лиц ни мнений, ни советов не принимает. Пришлось послать к нему полковника Фрезе, чтобы держать его за фалды. И вот все переменилось, налажена связь между корпусом и главным штабом. Да, полковник Фрезе оказался молодцом... Вот что значит веселый, уживчивый характер, покладистый, сумел даже с Ганецким поладить и самолюбие его начальника штаба не задеть. Может, поэтому так удачно прошли маневры в Гренадерском, корпусе... Мы должны спокойно выжидать результатов обложения... Час уже пробил... Со взятием и решением дела под Плевной нельзя ожидать конца войны. Турки обладают еще большими средствами и силами и постоянно поддерживаются англичанами. У них свободное сообщение с морем, и они скорее, чем мы, получают все необходимое. А новый штурм стоил бы слишком больших жертв. Неприятель поверил в себя после трех успешных отражений штурмующих русских войск. Вот почему он положительно воздерживался от штурма и спокойно выжидал, пока голод не принудит Османа или пробиваться, или же сдаваться. Можно себе представить, как тревожатся в Петербурге. Но нужно иметь терпение... Терпением можно большего добиться. И это верно не только применительно к армии, но и к отдельному человеку... Сколько раз ему пришлось сдерживать Скобелева от наступательных действий... Бывать у него на позициях и на батареях... Внушать ему, что необходимо себя поберечь, ведь не мальчишка, а генерал, его отряд, в сущности, равен корпусу... И вот все-таки турки сразили его, на несколько дней вывели из строя. Контуженый, совершенно больной, Скобелев покорно выслушал сердитую нотацию начальника отряда обложения... А что, если бы действительно ранение было серьезным и Скобелеву пришлось бы отказаться от боевой деятельности? Для русской армии это была бы большая потеря. А ее вполне можно предвидеть... Ужасно, что он рискует жизнью без всякой надобности...
...Зеленогорские перестрелки служат ему средством для боевого крещения массы новоприбывающих? Но такие оправдания нельзя принимать всерьез. Едва ли эта цель оправдывает ежедневные и немалые жертвы. Правильно он объявил тогда, что если Скобелев сделает еще хотя бы один шаг вперед на Зеленых горах, то будет отдан под суд за ослушание. Только эта мера несколько успокоила этого столь нетерпеливого, сколь и талантливого воина. Раз решено выдерживать строгую блокаду, так и придерживайся этого благоразумного и последовательного плана сбережения жизни и силы людей, чтобы они оказались свежими, когда понадобится особое, как сейчас, напряжение.
С 12 ноября в течение четырех дней Тотлебен осматривал позиции Гренадерского корпуса и 3-й Гвардейской дивизии. Как он и предполагал, позиции были недостаточно укреплены, а именно сюда может направить свой удар Осман-паша. И прежде всего необходимо было укрепить позицию между Киевским редутом и рекой Видом: здесь обнаружился довольно значительный промежуток, совершенно не укрепленный. Решено было возвести на этом промежутке два редута. Вызвал удивление и тот факт, что укрепления 2-й Гренадерской дивизии были выдвинуты вперед настолько, что позиции 3-й Гренадерской дивизии оказались сзади. Разве это можно было допустить? И Тотлебен, естественно, приказал приступить немедленно к устройству новой линии укреплений, в нескольких стах шагах впереди уже построенной, на одной высоте с укреплениями 2-й Гренадерской дивизии. Для постройки всей линии укреплений протяженностью около пяти тысяч шагов Тотлебен назначил инженер-полковника Мазюкевича, способного инженера и умеющего заставить выполнять свои проекты.
20 ноября Тотлебен разослал начальникам участков обложения специальный циркуляр, в котором подробно говорилось о необходимых действиях войск в случае прорыва на этом участке армии Османа. Необходимые распоряжения были сделаны генералом Ганецким и начальниками подчиненных ему отрядов генералами Свечиным и Даниловым.
Все эти меры были предприняты после того, как Тотлебен получил от начальника штаба армии Непокойчиц-кого следующее уведомление: «Граф Шувалов телеграфирует из Лондона 15 ноября: корреспондент «Тайм» сообщает из Перы, что военный совет решил очистить Плев-ну и что изыскивают средства передать Осману-паше приказание немедленно прорвать наши линии». Тотлебен сразу же передал эту важную новость начальникам участков отряда обложения.