К сожалению, наша анатомия такова, что имитировать в полной мере поведение собак мы не способны. Например – вилять хвостом. В некоторых случаях я пытался это делать, но, подозреваю, зрелище выглядело не вполне эстетично. Поэтому я просто улегся и положил морду на лапы, всем своим видом показывая, что я обыкновенный и вполне безобидный пес, хотя и очень большой. Я лежал совершенно неподвижно, и постепенно девушка начала успокаиваться. Не спуская с меня глаз, она нашарила оброненную сумочку и осторожно поднялась. Я не шевелился. Она сделала шаг назад, еще один, потом повернулась и тихо пошла, то и дело на меня оглядываясь. Тогда я тоже встал, демонстрируя полнейшее равнодушие к девушке, отряхнулся и тихонько затрусил параллельным маршрутом.

Она тут же остановилась. Не пересекая ее пути, я забежал чуть вперед и уселся. Я не смотрел на нее – просто ждал, когда она продолжит движение. После первого ее нерешительного шага я поднялся, выражая готовность продолжать совместный путь. Девушка все еще боялась меня, но я ощущал: страх ее быстро уходит, сменяясь любопытством. Кажется, мои маневры приносили первые плоды, она начинала понимать, что большая белая собака ведет себя просто как спутник, вовсе не лишний для нее в этот час в этом городе.

– Хорошая собачка, – дрожащим голоском проговорила она.

Низко опустив морду, я подошел к ней и лизнул ладонь. Новая волна ужаса охватила ее, но она с этим успешно справилась. Ее рука легла мне на загривок и робко погладила густую шерсть. Кажется, контакт был установлен. Я развернулся и побежал вперед, изредка оглядываясь на свою спутницу, как бы приглашая спокойно следовать своей дорогой в моем сопровождении. Девушка так и сделала. Мы перешли улицу и углубились во дворы. Я молил небеса лишь о том, чтобы на нашем пути не встретилась какая-нибудь собака, и небеса меня услышали. Хозяева вместе со своими шавками в этот час благополучно спали, и до подъезда мы добрались без приключений.

Девушка отомкнула входную дверь и задержалась на пороге.

– Спасибо тебе, собачка, – сказала она. – До свидания.

Такой финал меня ни в коей мере не устраивал. До рассвета оставалось не более двух часов, мне необходимо было какое-то убежище на дневное время, и по справедливости я вправе был рассчитывать на минимальную благодарность девушки, спасенной мной от немалых неприятностей. Поэтому я принялся старательно изображать, как мне хочется, чтобы меня пригласили в дом: повизгивал, поскуливал, поднимал то одну, то другую лапу и жалобно смотрел ей в глаза. И по-своему она меня поняла.

– Кушать хочешь? – спросила она. – Ладно, заходи. Только маму не перепугай. Договорились?

В маленькой кабине лифта мы с ней едва уместились. Показывая свою воспитанность, я скорчился и прижался к стенке, стараясь занять как можно меньшую площадь, однако это было уже ни к чему. Страх оставил девушку окончательно, она вновь потрепала меня по загривку, словно давнего знакомого, и нажала кнопку седьмого этажа.

Предвидя реакцию мамы, я хотел сразу же спрятаться перед квартирой за спиной девушки, но не успел. Дверь квартиры открылась немедленно после остановки лифта – девушку давно и с тревогой ждали; женщина средних лет ступила на площадку и тут же, охнув, отпрянула.

– Мамочка, не пугайся! – твердо сказала девушка. – Это... Джек. Да, Джек. Он очень хороший, я тебе сейчас все объясню. Джек! Заходи!

Опустив голову и прижав уши, я – живая иллюстрация покорности и смирения – вошел в квартиру, плюхнулся на половик, уткнул нос в стену и замер в ожидании дальнейших команд.

– Что это? Откуда? Леночка, почему ты так поздно? Я вся извелась, – бормотала мама, перескакивая от испытанного потрясения с темы на тему. – Где ты его взяла?

– Джек меня спас, – объяснила девушка. – Мамочка, ты даже не представляешь, что со мной произошло. Они меня выследили, мама! Они напали на меня только что, на бульваре! Если бы не Джек...

Она всхлипнула, и мать девушки, тут же вспомнив другую, видимо, главную для них опасность, на какое-то время позабыла о моем присутствии.

– Невероятно! – с отчаянием сказала она. – Никто не может знать, что мы сюда переехали!

– Это были они, мама, – грустно кивнула девушка. – Одного я узнала. Помнишь – такой гадкий, с короткой стрижкой и бычьей шеей?

Приметы эти отнюдь не показались мне исчерпывающими, но мама девушки поняла, о ком идет речь, и вновь потрясенно охнула.

– Но как же... Что же нам делать?

– Сначала надо накормить Джека, – сказала девушка. – Он хочет есть и пить. Мама, что у нас есть из еды?

– Борщ, – растерянно ответила мама. – И колбаса. Разве он будет есть борщ?

Она взглянула на меня и непроизвольно вздрогнула.

– Что это за порода? Я никогда не видала таких собак.

– Очень хорошая порода, – ответила девушка. – Просто замечательная. – Давай, мамочка, свой борщ. Джек! Пойдем на кухню!

Честно говоря, есть мне совершенно не хотелось. Тем более борщ с колбасой. В состоянии Изменения мы предпочитаем питаться свежим мясом. Разумеется, не человеческим: большая часть того, что говорится о нас в сказках и легендах, выдумки или преднамеренная ложь. Мы отнюдь не людоеды, а в лесах для хорошего охотника до сих пор достаточно дичи. Но выхода у меня не оставалось. Вслед за девушкой я поплелся на кухню и покорно засунул морду в кастрюлю.

Пока я возился с кастрюлей, девушка рассказывала матери о том, что произошло. Та всплескивала руками, ахала, хваталась за голову, но к концу рассказа смотрела на меня ничуть не благосклонней.

– Он бросился на них? – спросила мать. – И тебя не тронул?

– Мама! Ну ты же сама видишь! – недовольно ответила Лена. – Я цела и невредима. А они... им Джек показал!

– Откуда ты знаешь, что его зовут Джек?

– Потому что он откликается, – сказала девушка с легкомысленной уверенностью. – Джек!

Я повернулся в ее сторону и шевельнул хвостом. Не могу сказать, что я испытал восторг от своего нового имени, первого пришедшего девушке на ум, но делать было нечего.

– Ну вот! – торжествующе воскликнула она. – Что я тебе говорила!

– Странно, – с сомнением произнесла мать, но мысли ее уже переключились на иную, гораздо более тревожную тему. – Как же они смогли тебя найти, Лена?

– Я не знаю, – в отчаянии дочь всплеснула руками. – Давыдов гарантировал, что об этой квартире никто не может знать. Нужно ему позвонить, прямо сейчас...

Она потянулась к телефону, но мать перехватила ее руку.

– Подожди! Никому не звони. Собирайся! Мы должны немедленно уехать!

– Куда, мама?

– Туда, куда я хотела с самого начала. У меня ключи от Вериной дачи. Там они нас не найдут, не смогут найти.

– Но следователь сказал...

– Он обещал нас охранять, твой следователь! Он уверял, что ты будешь в безопасности! Зачем ты вообще в это ввязалась?!

– Они убийцы, мама, – тихо сказала девушка. – Они убили человека у меня на глазах.

– Нас они тоже убьют, – горько проговорила мать. – Если только мы немедленно не уедем. Собирайся!

На дачу... значит, туда, где есть лес. Это меня устраивало. Если, конечно, женщины возьмут меня с собой. Вот об этом следовало позаботиться. Я встал, подошел к матери и положил голову ей на колени. Она машинально коснулась меня и тут же отдернула руку.

– Нужно взять его с собой, – твердо сказала девушка. – Мама, пусть Джек поедет с нами.

– Ты с ума сошла! – воскликнула мать. – Как мы его довезем? Что мы там с ним будем делать? Его же нужно кормить! Не выдумывай, Лена. Мы выпустим его на улице, и если он такой умный, как ты говоришь, он спокойно отыщет свой дом.

Я поднял голову и посмотрел в глаза матери. Она испуганно отвела взгляд.

– Скажи ему, чтобы он сел на место, – попросила она.

– Место, Джек! – приказала девушка, и я покорно вернулся в угол.

– Ты видишь, какой он! – торжествующе сказала дочь. – Он все понимает. Его нельзя оставлять, он хочет поехать с нами. А повезем очень просто: сначала в такси, потом в электричке. Поезда сейчас идут совсем пустые, никто нам ничего не скажет.