— Так и сказала? Тогда она, наверное, сказала, что я его не нашел.

— Правильно. Я просто подумал, возможно, у вас есть какие-то догадки, где он может быть.

— Думаете, я не поехал бы туда, если бы догадывался, где он? — спросил с вызовом Стринджер.

— Да ладно вам, Арни. За милю видно, что вы не очень-то жалуете парня, — вкрадчиво проговорил Дэлзиел. — Не могу вас винить за это, зная, как он сделал ребенка вашей дочери, а потом сбежал куда-то на юг. Будь я на вашем месте, если бы нашел его, ни за что не удержался бы от искушения взять его за одно место и пригрозить, чтобы больше здесь не показывался. Вы можете мне довериться. Я никому не скажу.

Паско понял, к чему вел толстяк. Было маловероятно, что Стринджер примет приглашение к исповеди, поэтому Дэлзиел преподнес его в таких выражениях, что это, по его расчетам, должно было вывести Стринджера из себя. Ловушка Дэлзиела сработала отлично.

— Немудрено, что страна разваливается, когда типы вроде вас стоят на страже закона, — презрительно усмехнулся Стринджер. — Кажется, вам обоим делать больше нечего, как совать нос в чужие дела. Вокруг торговцы наркотиками, хулиганствующие футбольные болельщики, совратители малолетних и все возможные исчадия Ада, а как вы со всем этим боретесь?

— Спасибо за предупреждение, — с самым серьезным видом ответил Дэлзиел. — И вы берегите задницу, а то содомитов развелось ужас сколько! — И он двинулся прочь, сопровождаемый недоумевающим Паско.

— Что это с ним? — спросил старший инспектор, надевая ремень безопасности.

— Личные дела, — коротко ответил Дэлзиел. — Кстати, о хулиганствующих футбольных болельщиках. Что-то я не слышал, чтобы многих арестовали. Когда каких-то типов сбрасывают с поезда в Кембриджшире, это одно дело. Но когда избивают хозяина пивной на моем собственном участке, это уже становится серьезным!

— Да перестаньте, — возмутился Паско. — Мои ребята делают все возможное, но что это может дать? Единственный способ добиться чего-то в таком деле — это внедрить своих людей в банды фанатов. Это крупная операция, а зная, как обстоят дела в суде в последнее время, результат получить чертовски трудно!

— Да я же только спросил, парень. Чего ты сразу обижаешься? Я заметил, что с тех пор, как ты вышел на работу, ты стал очень чувствительным. Все еще таблетки глотаешь, а?

Паско пропустил мимо ушей издевку и бодрым голосом спросил:

— Могу ли я узнать, куда мы направляемся, сэр?

— Потусуемся на яхте, парень. Надеюсь, ты не страдаешь морской болезнью.

— Я полагаю, не на «Блюбелл»? — с сомнением протянул Паско. — Я же говорил вам, что был на верфи Балмера, и «Блюбелл» там уже не было. Или вы меня не слушали?

— Слушал, слушал. Но или ты спрашивал недостаточно настойчиво, или смотрел недостаточно далеко в море. Достань-ка мне карту из бардачка. Теперь посмотри, что там расположено в миле к северу от города. Там дорога без названия, а рядом местечко «Баджер-Фарм», да? Вот там мы и найдем «Блюбелл», старший инспектор. А как только я взойду на борт, мистер Грегори, черт его возьми, Уотерсон будет мой!

Дэлзиел был наполовину, прав. Ошибившись направлением лишь два раза, они нашли мост через канал, поднятый достаточно высоко над водой, чтобы не мешать проходу судов под ним. Быстро смеркалось. Последние лучи холодного солнца превратили воды канала в подобие дороги из желтого кирпича, а черные борозды огромного поля вдоль берегов канала — в бескрайние морские просторы. Вода здесь была мутной и илистой, берег нависал над каналом, и земля осыпалась в воду. Единственным признаком обитаемости этих мест была «Баджер-Фарм» — ферма метрах в шестистах от берега. Она чернела на фоне неба, а из узкой печной трубы тянулась тоненькая струйка дыма, будто хозяин подкладывал в печку только одно полено за раз.

Место было совершенно не подходящим для увеселительных прогулок по каналу, который в последнее время приобрел именно это назначение, но под мостом на приколе стояла обветшалая яхта, на носу которой можно было разобрать слово «Блюбелл».

Но это было все, в чем был прав Дэлзиел. Даже на взгляд сугубо сухопутного человека яхта явно имела вид брошенного и разрушенного жилища, а когда Паско неловко вскарабкался на борт, он понял, что оба определения он подобрал совершенно правильно.

— Господи Иисусе! — воскликнул Дэлзиел, который так проворно последовал за Паско, что тому стало неловко за свою нерасторопность.

В маленькой каюте было разбито и поломано все, что можно разбить и поломать. Черепки керамической посуды валялись вперемешку с разорванной одеждой и щепками от разломанной деревянной койки. Располосованные ножом высокие болотные сапоги покоились на куче мусора и содержимом биотуалета, и казалось, что поперек каюты лежит труп.

— Урок, преподанный Гарри Парком? — полюбопытствовал Паско.

— Ага. Но где Уотерсон и Беверли Кинг? Вот в чем вопрос.

Паско посмотрел за борт на черную воду канала. В этом месте течение было быстрым, а темные воды глубоки.

— Не думаю, — с сомнением произнес Дэлзиел, стоявший рядом.

— Я тоже не думаю, но, с другой стороны…

— Надо проверить. — Дэлзиел вздохнул и, задрав голову, почесал под подбородком. Высоко в небе парили три птицы, трудно различимые в надвигающейся темноте. Он зябко поежился.

— Замерзли, сэр? — спросил Паско.

— Да нет, парень, просто я люблю, когда потолок надо мной не выше трех метров, да еще и слегка коричневый от никотина. Пошли. Давай-ка вернемся к цивилизации, пока на нас не напали летучие мыши-вампиры!

Глава 9

В мертвенном свете утренней зари полицейские водолазы, похожие на морских котиков, погрузились в мрачные воды канала. Их улов состоял из сломанной тачки, покрышки от тракторного колеса, половинки косы, а также разных жестянок, стеклянных банок, бутылок, коробок и прочего хлама. Все это наводило на мысль, что в канал с моста регулярно сбрасывались бытовые отходы. Но единственные трупы, которые водолазам удалось извлечь, были трупы шести котят, утопленных в пластиковом мешке.

Хозяин «Баджер-Фарм» оказался столь же скуп на слова, сколь и на топливо, до тех пор пока Дэлзиел не пригрозил натравить на него Королевское общество защиты животных и Службу борьбы за чистоту окружающей среды. Эти угрозы затронули речевой аппарат хозяина «Баджер-Фарм», и он тут же вспомнил, что «Блюбелл» прибыла сюда около месяца назад. Сначала он следил за яхтой, опасаясь, что она неспроста так долго стоит в этом неживописном месте. Но потом, когда он убедился, что единственными обитателями яхты являются мужчина и женщина, без детей и без собак, а также без желания нарушать границы его владений и просить у него молока, яиц или питьевой воды, он потерял к ним всякий интерес. Фермер был человеком нелюбопытным и в еще меньшей степени доброжелательным. Он отметил, что пару раз видел, как мужчина лазил по воде с чем-то вроде рыболовной сети… «хотя что этот придурок хотел там поймать, непонятно, здесь рыбы не бывало со времен Первой мировой войны».

— Вы, наверное, сказали ему об этом? — поинтересовался Дэлзиел.

— Не-а! Люди должны учиться на собственных ошибках, я так считаю.

Его философия показалась Дэлзиелу настолько привлекательной, что он не стал говорить фермеру, что все равно натравит на него и Королевское общество защиты животных, и Службу борьбы за чистоту окружающей среды.

Гарри Парк, которого снова, как скакуна морковкой, приманили надеждой освобождения под залог, выдал адрес сообщника, возможно, навестившего Уотерсона на следующее утро после их встречи в «Приюте». Сообщник отрицал все, но потом Дэлзиел сделал ему предложение, от которого тот не смог отказаться и которое Паско, заслышав знакомые слова, постарался просто пропустить мимо ушей. Тогда подручный Парка рассказал, что он и его приятель, который тоже был тогда в «Приюте», зашли к Уотерсону, чтобы объяснить ему, что единственная возможность счастливого будущего заключалась для него в полной потери памяти и что это он должен запомнить на всю жизнь. Не обнаружив никого на яхте, они с той же целью оставили память о себе.