Пока он ждал, мрачная обстановка ненастной ночи и псевдоготическая архитектура породили в его воображении три возможных варианта ожидающей его встречи. Это может быть скрюченная, явно безумная старуха, которая продолжает приносить пищу давно мертвому мужу. Окостеневший труп во фраке сидит в своем кресле у длинного, освещенного свечами стола. А может быть, его встретит суровый дворецкий с огромным псом и, пристально вглядевшись в лицо пришельца, неожиданно истерическим тоном воскликнет: «Молодой хозяин вернулся!» Впрочем, на пороге может возникнуть зловещая фигура мужчины в полном вечернем одеянии, который заявит посетителю, что его здесь давно ждут, и настоятельно предложит спуститься в винный погреб, где хранится бочонок амонтильядо. Писательское воображение Мальтрейверса еще в годы юности получило мощную подпитку в виде бесконечной череды ужасов, почерпнутых в творениях классиков этого жанра.

Дверь открылась, и он оказался лицом к лицу с изящным рыжеволосым созданием в модельных джинсах, шелковой кремовой блузке и с деревянными бусами — каждая бусина размером с желудь.

— Бедняжка, вы, наверное, промокли?

— И сильно, — ответил он. — Заявляю об этом со всей сухостью, на которую способен в данных обстоятельствах. Прошу извинить за вторжение, но моя машина сломалась, и я хотел бы попросить друзей, к которым направляюсь, подъехать и забрать меня. Возможно, вы разрешите воспользоваться вашим телефоном?

— Кто это, Дженнифер? — послышался мужской голос из-за дверей, ведущих в ярко освещенный зал.

— Человек, которому необходим телефон, — отозвалась она. — Его машина забарахлила. — Она улыбнулась Мальтрейверсу: — Будет лучше, если вы войдете.

Оставив у порога зонт, с которого капала вода, Мальтрейверс вошел в дом и принялся вытирать насквозь промокшие ботинки о коврик. В этот момент к ним вышел мужчина, лет шестидесяти на вид. Черные с проседью, волнистые, зачесанные назад волосы открывали высокий лоб над волевым смуглым лицом, синевато-серая поросль на твердых щеках говорила о том, что со времени утреннего бритья прошло уже много времени. Рубашка с открытым воротом, легкие брюки и сандалии на ногах выглядели бы неуместно на большинстве мужчин такого возраста, однако в данном случае они лишь подчеркивали ту жизненную силу и энергию, которые сохранил их обладатель.

— Да, это не та ночь, чтобы быть на улице. — Светло-карие глаза смотрели на Мальтрейверса с явным сочувствием.

— По своей воле я ни за что бы не пошел на это, — согласился тот. — Очень мило с вашей стороны, что вы согласны мне помочь. Мои друзья живут в Эттуотере и будут здесь через несколько минут.

— В Эттуотере? — В его голосе звучал живой интерес. — Где именно? Мы знаем там кое-кого.

— Брук-коттедж, Стэплтоны, Малькольм и Люсинда.

— Малькольм и Люсинда? А вы Огастас Мальтрейверс, не так ли?

Мальтрейверс с удивлением уставился на собеседника.

— Да, но как вы об этом узнали? Или в этих краях всем известно кто ждет гостей?

— Конечно нет. Но вы завтра ужинаете в нашем доме. — Его, видимо, забавляло явное недоумение Мальтрейверса. — Малькольм сказал о визите, и я настоял на вашем приходе к нам. Я думаю, что сумел прочитать все, написанное вами, и давно хотел встретиться лично.

— Спасибо, — сказал Мальтрейверс. — Вот уж поистине неодолимая сила совпадений.

— Похоже на то. — Человек открыл ладонь для рукопожатия. — Я Чарльз Каррингтон, а это моя жена Дженнифер.

Мальтрейверс непроизвольно бросил взгляд на девушку. В ярком свете зала она выглядела удивительно привлекательной. Личико эльфа, с тонкими ярко-розовыми губами, обрамленное цвета полированной меди волосами, ниспадавшими двумя потоками на плечи. И при ближайшем рассмотрении она выглядела не старше, чем показалось Мальтрейверсу с первого взгляда. В любом случае хозяйка дома была значительно моложе своего мужа.

— Моя вторая жена, — добавил Каррингтон, заметив выражение недоумения, промелькнувшее на лице гостя. — Очень многие удивляются.

Мальтрейверс ощутил некоторую неловкость.

— Извините, но я бы скорее предположил…

— Что она моя дочь, — не дал ему закончить Каррингтон. — Не извиняйтесь, я привык. Так или иначе, нет необходимости звонить Малькольму в такую ночь. Я доставлю вас в Брук-коттедж.

— Но это такое беспокойство… — запротестовал Мальтрейверс.

— Ничего подобного, — стоял на своем Каррингтон. — Подождите здесь, пока я не подгоню «лендровер». Мы могли бы предложить вам выпить, но боюсь, что вы предпочтете поскорее добраться до коттеджа и переодеться.

Он скрылся в дверях, ведущих в дальнюю часть дома, оставив Мальтрейверса с миссис Каррингтон номер два. Гас оглядел покрытые деревянными панелями стены зала, массивную лестницу, ведущую наверх. Из-за перил черного дерева выглядывали семейные портреты. Лимонного цвета обои в стиле периода Регентства и белый потолок подчеркивали темно-коричневую фактуру дерева. Электрическое освещение было вполне современным, но бронзовые светильники, подобранные с большим вкусом, не выпадали из общего антуража.

— У вас прекрасный дом, — заметил Мальтрейверс. — Вы давно здесь живете?

— О, семья Чарльза обитает в нем целую вечность, — ответила она. — Но моим домом это прекрасное здание стало лишь после нашей женитьбы — восемнадцать месяцев тому назад. Жаль, что вы не видели дома до моего появления. Я получила огромное удовольствие от работы, стараясь придать ему более радостный вид.

— Наверное, он весьма походил на те сооружения, где вас за каждым углом поджидают привидения, — со всей серьезностью заметил Мальтрейверс.

Дженнифер Каррингтон рассмеялась:

— Не совсем так, скорее он походил на склеп. Мне всего-навсего хотелось сделать так, чтобы в него вернулось немного жизни.

— Вот как. Почему же жизнь оставила это место?

— Здесь было слишком много смертей. — Она посмотрела на гостя извиняющимся взглядом. — Боже, как это мелодраматично звучит. Но вам вряд ли интересны все эти семейные истории. Вы приехали сюда на отдых?

— Отчасти. Во-первых, я подрядился взять интервью для «Индепендент» у бывшей актрисы, которая теперь живет в Баунессе, а это означает, что мой проезд оплачен, — ответил он. — Во-вторых, я должен закончить новую пьесу, чтобы уложиться в договорные сроки. Все остальное — отдых.

— Чарльз очень ждал встречи с вами. Он был просто счастлив, когда Малькольм сказал о том, что вы друзья.

— Мне всегда лестно встретить своих поклонников. В наше время ощущается их дефицит и… — Мальтрейверса прервал шум подъезжающей по гравию машины.

Дженнифер Каррингтон открыла дверь. У подножия лестницы ждал «лендровер», мокрая брезентовая крыша которого поблескивала в полосе света, падающей из дверей,

— Я позвоню в Брук-коттедж и скажу, что вы в пути, — пообещала Дженнифер. — Уверена, что завтра вы появитесь у нас не в столь промокшем виде.

— Это будет совсем несложно. — Мальтрейверс посмотрел на небольшое озеро, образовавшееся вокруг его ног на паркетном полу. — Прощу прощения. Большое спасибо, я с нетерпением буду ждать новой встречи завтра.

Он забросил чемодан и зонт на заднее сиденье машины и взобрался на место рядом с Каррингтоном.

— Где вы бросили свой автомобиль? — спросил тот, выруливая на дорогу через другие ворота мимо гаража для двух машин.

— Примерно в миле отсюда по направлению к шоссе, — сказал Мальтрейверс. — Утром я вызову механика. Надеюсь, ничего серьезного. Но мои познания в автомобилях ограничиваются тем, что с одного конца машины заливается бензин, а с другого — вставляется ключ зажигания.

Через несколько минут Каррингтон, протерев запотевшее изнутри лобовое стекло машины, принялся сквозь дождь и тьму выискивать взглядом дорожный знак, указывающий поворот на Брук-коттедж. Заметив его, он повернул руль, и «лендровер» запрыгал по неровному полю в направлении узкой, ничем не обозначенной аллеи, которую не местный житель ни за что не смог бы обнаружить. Ветви мокрого кустарника, свисающие из-за невысокой каменной ограды, царапали борта машины, пока та взбиралась по склону к скоплению домов, расположившихся в лощине между вершинами холмов. Каррингтон затормозил у круглой зеленой лужайки, в центре которой росла пампасная трава, окруженная аккуратно подстриженной кустарниковой изгородью. С другой стороны виднелась сложенная из булыжников стена Брук-коттеджа. Перед его фасадом пролегала узкая зеленая полоска растительности, ограничивающая проезжую часть аллеи. У фронтона дома было небольшое крыльцо, над входной дверью светился фонарь.