Кеца он нашёл во всё том же доте. Он сидел в обнимку с мальчишкой-пауком, с тем самым, которого видел Берзалов.

– Товарищ старший лейтенант, – сказал Кец, – дядя Рома, это Ванька Габелый!

Сэр радостно лизал лицо Ваньке Габелому.

– А-а-а… – беспомощно выдавил из себя Берзалов и даже не услышал своего голоса. Он только удивился тому, что свист Скрипея ни на Кеца, ни на Габелого не подействовал.

– Мы теперь не расстанемся, – поведал Кец.

– Ага… – многозначительно среагировал Берзалов с трудом доставая фляжку со спиртом.

Он стал приходить в себя после второго глотка. Всё это время он слушал разговор Кеца с Ванькой Габелым. Только вначале Кец говорил, а уже потом до Берзалова доходил смысл его слов. А вот Ванька Габелый вообще ничего не говорил, а лишь тихонько посвистывал горлом. Да и пахло от него не человеком, а непонятно кем, но не механизмом. В голове у Берзалова почему-то возникло слово «аттрактант», а в связи с ним появилось стойкое ощущение раздавленного клопа. Однако не было сил анализировать. Клоп, так клоп, может здесь где-то заросли малины? – подумал Берзалов и вдруг понял, что неприятный запах направлен исключительно против него. Прогонял его Ванька Габелый чисто инстинктивно, а Кеца привечал посвистыванием. Посмотрел Берзалов на Ваньку Габелого, но ничего не понял, потом что глаза у него были, как у дикого зверя – бессмысленные и пустые.

– Мы с ним, как братья! – заявил Кец, обнимая Ваньку.

Прежде чем до Берзалова дошёл смысл фразы, его внимание отвлекло совсем другое. Он подумал, что неважно то, о чём говорят пацаны, а важно совсем другое. В забрале он наблюдал за тем, что происходит с группой Архипова. Высыпали они на свежий воздух, беспомощные, как рыбы на берегу, посрывали с себя противогазы и валялись на виду у вероятного противника.

– Архипов, ты слышишь меня? – спросил Берзалов, всё ещё туго соображая.

Нужно было время, чтобы привыкнуть к этому самому новому своему состоянию.

– Так точно, – словно пьяный, ответил Архипов.

– Слушай, дай всем глотнуть спирта и убирайтесь оттуда к бэтээру. Уходим!

Ему показалось, что он только ещё подумал о спирте, но ничего не произнёс, а Архипов уже ползал от одного бойца к другому и давал им приложиться к фляжке. После этого Берзалов закрыл глаза и посидел некоторое время, прислушиваясь к своему организму. Если так дело дальше пойдёт, то мы отсюда не выберемся. Он почему-то вспомнил мёртвых великоновгородцев в туннеле и решил, что их убил Скрипей.

– Гуча! – позвал он, не слыша собственного голоса.

– Я здесь… – простонал Гуча, его всё ещё выворачивало.

– Уходим!

– Почему? – стонал Гуча.

– Второй арии мы не переживём.

– А как же Комолодун?

– Вот это и есть Комолодун, – объяснил Берзалов. – Мёртвый он. Только пугать может.

– Ну его на фиг такой испуг, – согласился Гуча, вползая в дот и тряся головой, словно паралитик.

– Глотни, – Берзалов протянул ему фляжку.

На радостях Гуча приложился так, что всосал в себя больше, чем положено, но зато его перестало трясти, он сел, осмысленно уставившись на Берзалова:

– А где Кец?

– Кец?! Как где? – казалось, прошла целая вечность прежде чем Берзалов осмыслил вопрос. На одно единственно мгновение он потерял контроль над ситуацией. – Здесь был. Кец! С Ванькой разговаривал.

Берзалов вспомнил, что от Ваньки Габелого страшно пахло клопиком-вонючкой. Запах этот всё ещё стоял в доте.

– Я вполз, а его уже нет…

Значит, не я один такой плохой, подумал Берзалов и спросил:

– А я?

– А вы сидели и с кем-то разговаривали.

– Кец! – позвал Берзалов, с трудом поворачивая голову. – Кец! – Берзалов поднялся. Его качало. Желудок прыгнул к горлу, но замер на полпути.

– Товарищ старший лейтенант… – упёрто мямлил Гуча, – я с вами…

– Вашу-у-у Машу-у-у!.. Марш в БТР! – приказал Берзалов, покоряя первые две ступени, но ему пришлось схватиться за скобу в стене и он потянулся к фляжке.

Спирт, вопреки физиологии, действовал отрезвляюще.

– Не-е-е… не могу, – поведал Гуча, – не могу вас бросить.

– Старший сержант Гуча… – начал сквозь зубы выдавливать слова Берзалов, – Болгарин… пошёл бы ты туда, куда я тебя послал. Хватит мне смертей.

– Я-то пойду… – упёрся могучий Гуча. – Только как вы без меня?!

– А-а-а… чего? – переспросил Берзалов, не заметив того, что едва переставляет ноги.

На втором ярусе Кеца не было. Зато массивная дверь, за которой начинался туннель, была призывно распахнута.

– Кец! – крикнул Берзалов, как в поддувало.

Слова глохли, словно в подушке. В туннеле, как в аэродинамической трубе, гулял ветер. Берзалова впервые охватил паника. Ему показалось несправедливым, что тот, кого ты любишь, с лёгкостью предает тебя. Дети – наше будущее, дети не должны отвечать за глупости взрослых.

– Товарищ старший лейтенант… – ныл Гуча.

– Погоди… – сказал Берзалов. – Или я чего-то не понимаю, или я дюже подозрительный.

Как ни странно, свежий воздух туннеля привёл его в чувства, и запах клопа он уже не ощущал. Может, мне показалось, подумал Берзалов.

– Что вы, товарищ старший лейтенант! – испугался Гуча. – Мы на вас богу молимся. Мамой клянусь!

Берзалов криво усмехнулся:

– Погоди… погоди…

Он ещё раз вспомнил слова генерала Грибакина о детях, которые бегают, как страусы и не умеют говорить, а только свистят. А если они ещё превратились в насекомых, то и до клопиного запаха совсем недалеко.

– А если… – предположил он, – если эти самые инвазивные захватчики заразили детей Земли и теперь они сами становятся захватчиками? То получается… – он не стал пугать Гучу рассуждениями о насекомых, но в голове у него пронеслись самые пугающие картины: Земля принадлежит паукообразным существам.

– Да ну вас, товарищ старший лейтенант! – с укором воскликнул Гуча. – Так не бывает. Мама бы не одобрила.

– Вот послушай, всё сходится к одному.

– Сходится, – легкомысленно согласился Гуча, лишь бы только товарищ старший лейтенант не прогонял его.

– Скрипей заманивает детей в ловушку, то есть в Комолодун?

– Заманивает, – счёл нужным согласиться Гуча.

– А взрослых отпугивает?

– Отпугивает, – насторожился Гуча.

– Дети перестали говорить?

– Перестали, – насторожился он.

– Бегают, как страусы, и по скалам лазают, как пауки, радиацию чувствуют, как мухи варенье.

– Ага… – испугался Гуча.

– Значит… что?

– Что? – оторопело посмотрел Гуча на Берзалова.

– Значит, их пе-ре-де-ла-ли!

– Не может быть… – упавшим голосом произнёс Гуча. – И чем мама думала, когда рожала меня?

– Все гениальное просто.

– Ну да… – не понял Гуча.

– Смотри, на Земле произошла термоядерная война.

– Ага… – согласился Гуча.

– Освободилось место.

– Ну да… – согласился Гуча.

– А если ресурсы у этих самых инвазивных захватчиков ограничены, гораздо проще создать новую расу, подождать немного, а потом уже без хлопот и волнений захватить планету. Тихая аннексия при полном согласии населения.

– Ну вы загнули! – не поверил Гуча. – Так только в книжках пишут. Мама бы не одобрила.

– Я тоже думал, что только в книжках, – вздохнул Берзалов. – Но факты упрямая вещь.

– Так что же нам всем?.. – снова испугался Гуча.

– Может быть, это только начало вторжения? – предположил Берзалов. – А может, конец? Кто знает? Но в любом случае надо бороться.

– Мы и боремся, – легко согласился Гуча, потому что представлял эту самую борьбу как бесконечное сражение с автоматом в руках.

– Мы направим сюда экспедицию и заберём всех детей! – придумал Берзалов. – Мы разрушим Комолодун и остановим инфекцию!

– Я не против, – согласился Гуча, безотчётно веря командиру.

– Так, куда пойдём? – словно очнулся Берзалов. – Наверх или вниз?

– Не знаю, – живо отозвался Гуча. – Вам видней.

– Ты мне это брось, – сказал Берзалов. – Сигналку взорвал кто?