— Мы там не поместимся. В фургоне есть вооруженные охранники, чтобы защитить вас от…

Первой по трапу спустилась Эльза. Остановившись, она ждала Маренкова, ловко спускавшегося по ступенькам, сжимая в руке свой портфель. Последним на землю сошел Уогрейв. Они залезли в кабину фургона. Уогрейв сел на водительское место и захлопнул дверцу.

— Это мой фургон, — снова запротестовал итальянец.

— Поэтому я и поведу его. Может, за рулем какой- нибудь другой машины сидит враг. А теперь — показывай дорогу. Где Молинари?

— Направляйтесь к башне. Вон к тем огням…

Фургон взревел и на полной скорости понесся вперед.

Пожарные грузовики и машины «скорой помощи» резко свернули в сторону, чтобы избежать столкновения.

— Вы сумасшедший! — закричал водитель. — Вам и вашему пассажиру… — Он с любопытством посмотрел на человека, прятавшего лицо за поднятым воротником, — было бы гораздо безопаснее сзади. Так было решено…

— Сумасшедший? — горько улыбнулся Уогрейв. — Да, только сумасшедший мог посадить самолет на обледенелую полосу, когда диспетчер сказал, что это невозможно. Только сумасшедший может предполагать, что если на аэродроме есть «встречающие», они уверены, что мы находимся в задней части фургона. А теперь, ради Бога, указывай дорогу!

— Между тех мигающих огней…

Карабинер пожал плечами, указывая на светящиеся точки. Падал снег, и видимость была почти нулевая. На коленях у Эльзы лежали «стен» и «смит энд вессон». За бронированным фургоном вплотную следовала одна из машин «скорой помощи». Темнота и рев мотора фургона делали ее невидимой для Уогрейва. Подъехав ближе, Уогрейв заметил два прожектора, установленные на военных грузовиках. Здесь же полукругом стояли полицейские машины, мотоциклисты и второй бронированный фургон. Уогрейв снизил скорость, когда фары выхватили из темноты группу людей, среди которых находились полковник Молинари и Джулиан Халлер. Уогрейв остановил фургон, и следующая за ним «скорая помощь» тоже остановилась, освещая фарами заднюю дверь фургона.

Задние двери фургона открылись, и четыре воору-.женных карабинера хотели спрыгнуть на землю, когда раздались автоматные очереди. Не прошло и нескольких секунд, как все четверо были убиты. «Скорая помощь» стала подавать назад.

Полковник Молинари среагировал мгновенно и, поднеся к лицу «уоки-токи», отдал приказ. Один из прожекторов направил луч на «скорую помощь». Неизвестно откуда появившийся легкий танк врезался в «скорую помощь», повалив ее набок. Из кабины выскочил человек и бросился наутек, но пулеметная очередь прошила его насквозь. Дернувшись, он упал на землю.

— Ни с места! — крикнул Уогрейв, высунув дуло «стена» в окошко. С другой стороны Эльза целилась в стоящего рядом с кабиной человека. Она опустила «смит энд вессон», узнав в нем полковника Молинари.

— Выходите с этой стороны! — приказал полковник Луиджи Молинари. Он что-то сказал в «уоки-то- ки», и прожекторы погасли. Не теряя ни секунды, они залезли в салон второго фургона. Захлопнув двери, полковник Молинари зажег свет. Усадив Эльзу в кресло, он спросил:

— Кофе?

— Как можно крепче, пожалуйста…

Бросив на генерала Маренкова быстрый взгляд, Луиджи Молинари налил кофе из термоса.

— Нам придется подождать здесь, — сказал он, обращаясь к Уогрейву. — Слава Богу, что вы сидели в кабине. Жаль только карабинеров… Как вы догадались?..

— Я не догадался. У меня возникли подозрения, когда я увидел три машины «скорой помощи». Нас трое — то есть достаточно было бы одной машины. Ну две, в крайнем случае. Три — это слишком много. Если бы в кабине фургона была рация, я бы вас предупредил. Хорошо, что между кабиной и салоном фургона — бронированная стена. Я слышал, как стучали пули…

— Все предусмотрено, — ответил итальянец.

В полной тишине все пили кофе. Напряжение постепенно спадало. Откинувшийся в кресле генерал Маренков выглядел спокойнее других.

— Мне очень жаль, что погибли ваши люди, — сказал он полковнику Молинари. — Боюсь, что это только начало…

— Я Джулиан Халлер, — представился американец, хмуро глядя на русского генерала. — Я буду представлять комиссию в Штатах, которой вы сообщите информацию. Впрочем, вы могли бы назвать несколько имен и адресов полковнику Молинари: в свете только что происшедшего…

— Всю информацию я сообщу вам только после того, как мы приземлимся в Соединенных Штатах Америки, — ответил Маренков. — Впрочем, для вас, — он повернулся к шефу итальянской секретной службы, — я готов сделать исключение. Я сообщу вам данные об агентуре КГБ в Милане. О людях ГРУ, у которых здесь мощная организация, мне ничего не известно.

Достав шариковую ручку, Молинари устроился за откидным столиком, на котором стоял телефон. Он ожидал, что русский откроет свой портфель, но тот, закрыв глаза, откинулся в кресле и принялся по памяти называть имена и явки.

С диспетчерского пункта аэропорта Тони Мороси видел, что произошло с фургоном и «скорой помощью». Он подошел к главному диспетчеру, который все еще не мог прийти в себя после посадки ХС-125 и последовавшей за этим перестрелки.

— У меня опять разболелся живот, — пожаловался Мороси. — Может, вы отпустите меня домой?

— Иди, — коротко бросил главный диспетчер.

Ему уже надоели постоянные отлучки Мороси в это утро, к тому же аэропорт все равно был закрыт на неопределенное время. Выйдя из диспетчерской, Тони Мороси сразу же выздоровел и направился к телефону- автомату. Когда он набрал миланский номер, на том конце провода тут же сняли трубку.

— Говорит Руссо, — сказал Мороси. — Самолет приземлился в 13.57. Бронированный фургон довез — пассажиров к зданию аэропорта…

— А дальше?

— Произошла перестрелка. Пассажиры не пострадали…

— Ты уверен в этом?

— Я видел все собственными глазами, — резко ответил Мороси. — Я никогда не ошибаюсь. Сейчас пассажиры находятся во втором фургоне. Думаю, скоро Они уедут…

— Ты знаешь, что тебе надо делать, — перебил его голос.

— Разумеется…

— Тогда принимайся за дело.

Сначала из ворот аэропорта выехали два мотоциклиста, а уже потом бронированный фургон, за которым почти вплотную следовала полицейская машина. За несколько минут до этого выехали три полицейские машины — они должны были убедиться, что шоссе пустынно.

В «рено», припаркованном недалеко от выезда из аэропорта, сидел Тони Мороси, нервно барабаня пальцами по рулю. Работала печка, и его клонило в сон. Услышав рев трех полицейских машин, выехавших с территории аэропорта, Мороси встрепенулся. Когда они скрылись в южном направлении, он стал заводить мотор. Ему это удалось лишь с седьмой попытки. Из ворот аэропорта выехали два мотоциклиста, а за ними — бронированный фургон. Все они следовали на юг. Мороси подождал еще несколько секунд и обрадовался, что поступил так, когда еще одна полицейская машина на полной скорости последовала за фургоном.

— Похоже, едут в Геную, — пробормотал он, следуя за машинами на безопасном расстоянии. Ему предстояла долгая поездка.

Было ровно 14.35, когда кавалькада машин выехала из аэропорта, направляясь в южном направлении. Сидя в своем кабинете в здании аэропорта, полковник Молинари получил сообщение по радио, что за машинами следует «рено»— полицейский офицер разглядел автомобиль с помощью прибора ночного видения.

— Хорошо, — ответил полковник и настроил радиопередатчик на другую частоту. Взяв микрофон, он принялся отдавать приказания.

Ровно в 14.50 из ворот аэропорта выехал второй бронированный фургон. Во-первых, он направился в противоположном направлении — к центру Милана, во-вторых, его никто не сопровождал, когда на предельной скорости Уогрейв вел его по снежному шоссе. Англичанин посмотрел в зеркало заднего обзора.

— Никого. Похоже, получилось, — сказал он Эльзе Лэнг, сидящей рядом.

В салоне фургона находились Джозеф Халлер, генерал Маренков и четыре полицейских в штатском с оружием наготове. Русский спокойно читал роман Агаты Кристи, который дала ему Эльза. Халлера поражала его выдержка. Он подумал, что годы напряженной работы научили Маренкова не показывать свои чувства. Фургон направлялся к центру Милана.