Схватив ключи, он направился к двери. Где живет сестра Трейси, он не знал, но не сомневался, что первый встречный начертит ему подробную карту. Двадцатью минутами позже он тормозил перед крошечным домом Эми.

Идя на запах жарящегося мяса и звук голосов, добрался до заднего двора. Джош с другими малышами плескался в мелком пластиковом бассейне.

Трейси сидела рядом, откинувшись на садовом кресле, счастливая, спокойная, пока не заметила его, стоящего в воротах.

Сказав что-то сестре, сидевшей с противоположной стороны бассейна, она медленно поднялась на ноги. Сплошной черный купальник эффектно приподнимал ее грудь, обтягивал узкую талию и подчеркивал красоту длинных ног. Она шла к нему босиком, и его сердце билось быстрее с каждым шагом.

— Ты нашел мою записку.

— Да, и… — Он не мог отыскать подходящих слов, чтобы сообщить ей, что уезжает — не в конце лета, а в конце этой недели.

— А то письмо из университета, оно важное?

— У доктора Гиббона открывается вакансия.

— Значит, тебе нужно ехать в Дарем немедленно, чтобы устроить Джоша.

— Да. — Как же трудно вымолвить одно это слово. — Можно рассказать всем, что я вернусь по окончании семестра, и тогда, когда ты найдешь еще кого-нибудь… — у него перехватило дыхание, едва он представил себе, как на следующей встрече, еще через десять лет, столкнется нос к носу со своим заместителем, — тогда напишешь мне формальный отказ. Меньше будет сплетен.

— Мы можем рассказать правду. — Трейси серьезно глядела ему в глаза.

— Только не это. Ты же знаешь, что выйдет.

Она гордо подняла голову.

— Да, знаю, но мне уже двадцать восемь, Корт.

И если меня будут винить в том, что я попыталась быть счастливой, пусть винят.

— Поедем вместе.

Она слабо улыбнулась и покачала головой.

— Не могу. Мой долг перед самой собой остаться и завершить, что я когда-то начала.

— Ма-ма-ма, — позвал Джош от бассейна, и страдание у нее глазах вызвало у Корта желание прижать ее к себе.

— Мне надо вернуться к нему. Иди поешь с нами.

Он не решался ответить.

— Пожалуйста.

И он предоставил ей ввести себя в семейный круг, зная, что все рады приветствовать его. В последний раз.

Следующие два часа прошли так, будто бы они с Джошем — давние члены многочисленного семейства. Он и раньше проводил много времени у Салливенов, когда Трейси давала ему бесчисленные уроки на кухне, и всегда чувствовал себя счастливее в этом доме, чем в своем собственном.

Теплота отношений, их непосредственность — домашний очаг Салливенов обладал этими качествами в полной мере, и жилищу Лэндеров было до них далеко.

Корт чувствовал себя предателем.

Сестры и братья Трейси потащили его играть в волейбол и по очереди забавляли Джоша. Тот охотно переходил от тетушки к дядюшке и совсем не напоминал испуганного зверька, цеплявшегося за взрослых, каким Корт забирал его. За это надо благодарить Трейси.

Он отыскал ее взглядом. Она играла с племянницей на одеяле, расстеленном на траве, одновременно разговаривая с сестрой. Улыбалась, но улыбка не зажигала радостью ее задумчиво-печальных глаз.

Кончилось лето, наполненное Трейси, — эта мысль оставляла ноющую пустоту в душе, как после посетившей семью смерти. Потерять Кэйт не было так больно. Любил ли он Кэйт — или любил чувство уверенности в себе, которое она внушала?

Трейси сидела в качалке на задней веранде сестрина дома, держа на коленях Джоша, занятого вечерней бутылочкой. Воздух наполняли голоса ее родных и их смех. Так она и хотела жить — когда-то.

— Не хочешь со мной поговорить? — Мать присела в качалку рядом. Элис Салливен всегда знала, что чувствуют ее дети.

Трейси проглотила комок в горле и созналась:

— Корт уезжает.

Мать потянулась к ней и положила ладонь на руку Трейси:

— Мне жаль тебя, девочка.

Кто-то из племяшек завизжал: битва на водяных пистолетах была в разгаре. Джош вздрогнул у нее на руках, но тут же переключил внимание на бутылочку. Дети были в полном восторге, и взрослые с не меньшим удовольствием подкрадывались и поливали друг друга. Корт весь промок.

— Ты могла бы уехать с ним.

— Нет. Я нужна здесь.

— Трейси, плохо, если ты будешь жить далеко от нас, но куда хуже, если рядом и будешь несчастной. Раньше мы обходились без твоих денег, обойдемся и сейчас. Иногда нужно выбирать то, что хорошо для самой себя.

— Для меня хорошо жить здесь, и я не хочу, чтобы ты опять работала. С твоими больными коленями ты не выдержишь целый день на ногах, как в той столовой. И если Шерри сдаст экзамен и будет ходить в колледж, тебе придется смотреть за ее маленькими.

Элис окинула взглядом веселую и промокшую толпу на заднем дворе.

— Я горжусь своими детьми. Мы начинали скромно, но из всех вас вышел толк.

А ведь верно, с удивлением подумала Трейси.

Она-то всегда заостряла внимание на ошибках, вместо того чтобы видеть успехи молодого поколения Салливенов.

— Детка, ты рассталась с ним тогда, потому что так было надо. Сейчас ты можешь выбирать, как поступить.

— Мам, мне нравится моя работа и нравится, как люди здесь помогают тому, кто в этом нуждается. Не думаю, что везде можно найти такое. Я ненавидела подачки, но без них никто из нас так не преуспел бы. Теперь моя очередь давать.

Мать похлопала ее по руке и поднялась.

— Великодушие — это хорошо, но смотри, как бы не дать больше, чем в твоих силах.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Корт возился со своей машиной, когда все четверо братцев Трейси вылезли из остановившегося рядом грузовика. Приехали проучить его за то, что бросает их сестренку? Ну что ж, он заслужил.

— Эй, — окликнул его Дэвид. — Трейси просила помочь тебе погрузиться.

Значит, она сказала, что он потом вернется за ней?

— Не откажусь.

Весь последующий час все четверо таскали коробки из верхних помещений, забив трейлер почти доверху.

— Спасибо, мужики. Осталась только колыбелька, но я бы хотел, чтобы Джош проснулся сам.

Дэвид шагнул к нему и протянул руку.

— Жаль, что у вас с Трейси не получилось.

Она рассказала им правду, и они все равно пришли помочь! Не только Трейси — все Салливены великодушны. Корт почувствовал себя приниженным.

— Мне тоже жаль.

Он произнес это, и внезапная мысль, как магниевая вспышка, озарила его: он любит Трейси.

Как же он не мог понять этого раньше? Его связь с Кэйт была не чем иным, как попыткой найти Трейси замену. Найти женщину, которая будет рядом, чтобы верить в него, когда его собственная вера пошатнется. Но его чувство к Кэйт было только бледной копией того, что пробуждала в нем Трейси. Да, он любит Трейси, желает ее, нуждается в ней.

Ну, и что хорошего, если он будет жить за полстраны отсюда и она с ним не поедет? Нужно переубедить ее. До того, как они с Джошем покинут город.

Джош как будто угадал его мысли — монитор на его поясе донес детский лепет.

— Пойду заберу его.

— Корт, я рад был твоему приезду, но по-настоящему — намять бы тебе бока за то, что ты опять обижаешь Трейси.

— Опять?

— Да, опять, и если тебе невдомек, о чем я, тебе с ней надо как следует поговорить, прежде чем ты тронешься отсюда.

Что он имеет в виду? Неужели Либби говорила правду и Трейси любила его еще тогда, когда оба учились в школе? Черт возьми, почему же тогда она не хочет с ним ехать?

Размышления Корта прервал скрежет тормозов. Перед ними, выехав из-за угла, остановился маленький пикап доктора. За рулем сидел Рикардо.

— Садитесь быстрее, док. Док — другой док ему очень плохо.

Корт бросился было к машине, но замер, переведя взгляд на дом: по радио его продолжал звать Джош.

— Поезжай, — подтолкнул его в спину Дэвид. Я посмотрю за Джошем. — И, видя нерешительность Корта, добавил:

— Все будет нормально, твой малыш узнает своего дядю Дэвида. А если уж мы вчетвером с ним не справимся, заброшу его к маме.