тряпки.

— Даже никакой прелюдии? Все вы такие, — с отвращением сказала Азалия и начала

снимать платье.

— Все, говоришь? — Подошёл к ней ближе и рывком поднял с дивана. Со всей силы

потянул тонкую ткань платья и разорвал его. Сжал её шею и прошептал: «Это вы все

такие. Дешевые и легкодоступные».

Мужчина кинул девушку обратно на диван и избавился от рубашки. Его Зара была такой

же дерзкой и, бывало, забывалась в своей дерзости. И волосы у неё были такие же…

Мягкие и вкусно пахнущие. Как же он соскучился по ней. Макс задрожал, предвкушая

забавы с этой крошкой. Азалия… почти Зара. Он расстегнул ремень брюк и перевёл взгляд

на девушку, приглашая её вниз. Она слезла с дивана и устроилась перед ним на коленях.

Круговорот воспоминаний закружил его. Зара тоже часто стояла перед ним на коленях. В

машине, когда он оплатил «лечение её матери». Это было потрясающе. По телу прошли

импульсы фантомного удовольствия от воспоминаний о любимой бабочке, и мужчина

издал стон, притягивая голову Азалии ближе, входя глубже в её горло. Руки схватили

волосы девушки, сильно оттягивая... Вот он узнал об обмане от Алисии и насилует Зару в

рот перед тем, как отправить в комнату... Снизу раздаются всхлипы и покашливание, но он

ничего не замечает, не имея возможности вырваться из нирваны воспоминаний. Да и не

хотел он…

Внезапно, мысли приняли дугой оборот. Теперь она была замужем и стояла на коленях

перед другим мужчиной. Было больно. Значит, больно будет другому человеку. Человеку, за которого он отдал деньги. Подняв девушку с колен, держа за волосы, Макс расстегнул

лифчик и скинул его на пол. Соски торчали твёрдыми горошинками, упругие груди чуть

ли не подмигивали ему. Слишком большие сиськи, хоть и красивые. Он ударил по одной

груди ладонью, выбивая из Азалии вздох. Потянул за сосок, выкручивая его. Целовать её

совсем не хотелось, только причинять боль, не сильную, легкую… Рука спустилась по

животу к трусикам девушки. Мокрые. Мужчина усмехнулся.

— Ещё одна сучка.

— Что-то не так, сэр? — язвила Азалия.

Макс рассмеялся. Офигенная шлюшка. Трусики больше не мешали ему, будучи

отправленными на пол.

— Всё так. Всё просто отлично, — сказал он и бросил её на стол, стоявший рядом.

Развел ноги девушки в стороны и провел ладонью по мокрому лону. Она дерзко смотрела

на него, словно бросая вызов. Взяла указательный палец в рот, ввела его в себя.

— Нет, детка, трахать тебя буду я. — Макс ворвался в её тело, сжимая до боли талию

девушки.

Переместил руки ниже, на поясницу, и вжал её в себя сильней. Девушка застонала и смяла

в руках груди. Истинная шлюха. Он будто в порнухе снимался. Азалия откинула голову

назад и выгнулась, добавляя к движениям его члена руку, теребя клитор. Макс наклонился

к её лицу и прерывисто произнес, не прекращая сильных толчков: — Мы можем немного изменить сценарий этой порнушки.

Сказав это, он вытащил член и вошёл в анальное отверстие.

— Мы на анал не договаривались! — возмутилась она, привставая на локтях.

— Мне плевать. Я делаю с тобой всё, что хочу. А теперь заткнись. Ты можешь только

кричать, — прорычал Макс и, пригвоздив её обратно к столу, ускорил фрикции, неистово

входя и выходя из неё. И она закричала, хватаясь за его сильные руки. Их глаза

встретились. В его — горел беснующийся огонь, в её голубых — плескался жидкий лёд.

Мужчина перевернул девушку на живот и прижал ягодицами к себе, открывая больший

доступ. Темные локоны рассыпались по спине, и он, не удержавшись, собрал её волосы в

кулак. Вышел из неё, стянул Азалию со стола и прижал к себе, упираясь эрекцией ей

между ног. Зарылся в эти прекрасные волосы и взял свободной рукой член, подвел его ко

входу в её лоно и потерся, дразня.

— Давай уже, — простонала она, прижимаясь к нему.

Долго тянуть он не стал. Заполнил собой её киску и после нескольких грубых

проникновений кончил в неё, издавая глухие стоны. Его Зара… Макс заключил девушку в

объятия, опять утопая в нежном аромате волос, мечтая вернуть всё назад.

— А ты, правда, красавчик. Я так давно не кончала. Твой конёк — грубость, — сказала

Азалия, не замечая его настроения. — Только на анал мы не договаривались! Это цена

сверху.

Макс очнулся и отпихнул её от себя. Это не Зара, это платная сука.

— Хорошая шлюха, — произнес он, держа её за подбородок. — Тебя только в жопу и

трахать. Держи, — бросил пачку из нескольких пятитысячных, даже не смотря, сколько

там.

Он ушёл, чувствуя больше липкое омерзение, нежели облегчение. Зато потрахался. Но

ирония не помогала прийти в норму. Да и поможет ли что-нибудь, вообще?..

Глава 11.

Вязкое чувство усталости обволакивало вены. Словно сама ДНК устала нести

информацию о ее наследственности, устала быть ответственной за то, что она имеет.

Усталость скрипела на зубах, заливалась звуками расстроенной скрипки в голове.

Нейроны заново оживали, отходя от стрессового состояния. Жизнь запустила ток по

венам. Пробуждение было наполнено болью. Девушка распахнула глаза, но, сразу же их

закрыла. Дернула рукой, желая протереть их, но рука не поддалась. Что-то удерживало ее.

Она дернула еще раз.

— Девушка, успокойтесь! — приказал мужской голос, накрывая ее руку своей. — Люда, проследи, чтобы она не сорвала катетер. Я сейчас вернусь.

Что за голоса? Кто они такие? И какой катетер… Где она была? Слова рождались в голове, она понимала смысл своих мыслей, но вот сказать это вслух было гораздо трудней. Губы

словно онемели, будто она никогда раньше не говорила.

— Где… я… — пошевелила сухими губами, стараясь артикулировать четко, но мышцы

лица не слушались.

— Все хорошо, милая. Вы в больнице, — говорил уже женский голос.

Ирина открыла глаза, делая это очень медленно и осторожно. Все расплывалось. Светлые

стены, очертания каких-то предметов, совсем рядом, перед ней, белая фигура. Она

протянула к ней руку, но та упала. Слишком слабая…

— Больная пришла в себя? — спросил доктор, возвращаясь.

Больная? Девушка прыснула от смеха. Она не больная. Но так смешно! Ирина

закашлялась, в горле запершило от смеха.

— Вижу, все хорошо. Смех — первый признак стабильного состояния. Или…

психических отклонений, когда смех не в тему, — весело добавил он и посмотрел на

пациентку. — Какой вариант выбираем, Ирина Валерьевна? Первый или второй?

— Первый.

— Вот и отлично. Сейчас я введу внутривенно вам лекарство, станет лучше.

— Не станет, — сказала она и отвернулась. Воспоминания всегда появлялись быстро, не

давали шанса оттянуть этот болезненный момент, когда ты все вспомнишь. И боль начнет

свою кровавую игру с тобой опять…

— Станет, станет, — приговаривал врач, пуская по трубкам лекарство. — Милая, вы такая

молодая, красивая девушка. И нервное истощение! Где ж это видано? Еще и алкоголь

принимать, когда организм чуть ли не кричит о надвигающейся катастрофе.

— Пусть больше не кричит. Это неважно.

— Нет, важно! Я не психиатр, и не буду выпытывать, что у вас случилось. Просто знайте, здоровье — не единственное, чем можно пожертвовать, чтобы решить проблемы. Жизнь у

вас всего одна. Все решаемо, не нужно доводить себя до такого состояния.

— Ничего не решаемо. Его не вернуть, и он никогда уже меня не простит, — прошептала

Ирина, закрывая глаза. Лучше бы не приходила в себя.

— Простит, куда он денется. Сейчас позову его, и он сам вам все скажет. Что с вами?

Глаза девушки расширились. В смысле «сейчас его позову»? Джека?!

— Пульс участился. Что вас заставило нервничать? Ничего не пойму!

Мужчина открыл дверь и кого-то позвал. Ирина задержала дыхание. Если сейчас появится