За снежною горою
Рассвета брызнул пламень,
Река, ущелье роя,
Швыряет камнем в камень.
И вдруг сквозь золотое
Ветвей переплетенье
Косуля над водою
Бесшумной встала тенью.
Заходит вглубь не сразу
(Как будто дну не верит),
Кося пугливым глазом
На тот туманный берег.
Но пусть в крутые стены,
Вскипая, бьются воды:
И в этой бездне пенной
Есть отмели и броды.
Сюда, к отлогим поймам,
Змеятся тропы в травах,
К прозрачным водопоям,
Текучим переправам.
Медвежьи гнезда
В леса приходит осень поздняя
И дымом стелется в траве,
И ягоды рябины гроздьями
Краснеют в вянущей листве;
На черешках дрожа ослабленных,
Опасть готовятся листы, —
Тогда на грушах и на яблонях
Большие гнезда видишь ты.
Загадка глазу постороннему,
Они, огромны и черны,
Гнезду подобные вороньему,
Из крепких веток сплетены.
Но говорит кора в царапинах,
Когтей любая борозда,
Как ствол обхватывая лапами,
Медведь взбирается сюда.
И на суку в ночном тумане он
Сидит, качаясь на весу,
И стада дикого кабаньего
Он слышит шорохи внизу.
Враги, подкрались темной чащею,
Ему отсюда не видны,
И жадно яблоки хрустящие
Уничтожают кабаны.
Из лап плоды роняя круглые,
Ревет обиженно медведь,
И ветви под собой упругие
Оплетает он в густую сеть.
Над ней медведь, пыхтя, старается,
Своей догадливости рад:
Теперь на землю не срывается
И груш и яблок звонкий град.
Такими гнездами огромными
Черны деревьев кроны тут.
Они «медвежьими заломами»
Среди охотников слывут.
Ночь в заповеднике
Ночная свежесть входит в дом.
Распахнуто окно,
А на дворе темным-темно.
Склонясь над картой, человек
Работает давно.
Кружатся бабочки в окне,
Жуки летят на свет,
И насекомым дела нет,
Что здесь — ученый человек
И, может быть, поэт.
Неясыть крикнула в лесу,
Заухал филин вдруг…
Далеко слышен каждый звук.
Встает над пихтами луна,
Дымится в росах луг.
На спящих буках высоко
Листвой шуршат полчки,
Трещат бессонные сверчки,
И горный паводок гремит
В крутой струе реки.
Дикий кабан
Светит в небе месяц голубой,
И кабан идет на водопой.
Шумно дышат черные бока,
Но походка быстрая лепка.
И жестка щетина и длинна
На крутом загривке кабана.
Из-за губ торчат его клыки,
Как ножи, кривы и широки.
Он кору срезает на ходу.
Встал в воде он, всколыхнув звезду.
И, напившись, двинулся вперед
Через речку бешеную вброд.
Ночью нет в лесу с ружьем людей.
В дубняке поест он желудей
И заглянет в дикие сады,
Подберет опавшие плоды.
Но лишь дунет холодом восход,
Снова в заповедник он уйдет.
Полчки
Тишина. Дневные смолкли звуки.
Гаснет в небе солнца медный диск.
Только там, где засыпают буки,
Слышится шуршание и писк.
И на землю с приглушенным стуком,
Словно капли редкого дождя,
Падают орехи друг за другом
И слетают листья, шелестя.
Это лес возней неугомонной
Оживляют в сумерках полчки,
Пробегающие потаенно
Маленькие серые зверьки.
В октябре в горах — зимы примета —
С неба льет потоками вода,
И полчки до будущего лета
В дупла забираются тогда.
И носы и лапки тонут в шерсти…
В шар пушистый сбившись для тепла,
Спят зверьки, и дремлет с ними вместе
Синий жук в сырой трухе дупла.
Кажется, они совсем не дышат,
В непробудный сон погружены,
И, как мертвые, они недвижны
С осени и до конца весны.
Но созреют ягоды черешни,
И полчков откроются глаза,
И шуршаньем и вознею прежней
Снова ночью оживут леса.
Песня серой совы
Ки-вит! В ущелье тишина.
Открыла желтый глаз луна.
Змея блеснула чешуей.
Тень поднялась с речного дна.
Кабан вдет на водопой.
Ки-вит! Лесных туманов дым
Сравнится ли с плащом моим!
Бесцветен серый мой наряд:
Он соткан сумраком ночным,
Одни глаза во тьме горят.
Ки-вит! Найдется по ночам
Работа клюву и когтям:
Шуршат полчки, и мышь грызет.
К лесам направлю и садам
Неслышный быстрый мой полет.
Снегопад в горах
Недавно были зелены
Альпийские луга.
Теперь в горах расстелены
Холодные снега.
Пушистые и чистые,
Белее полотна,
И радужными искрами
Горит их белизна.
И в синий лед закована
Уже вода в ручьях.
Стоят леса безмолвные
В сверкающих огнях.
Сегодня совы видели,
В зобы теплом дыша,
Как с гор лесные жители
Сходили не спеша.
Прошли зубрицы первыми,
За ними — кабаны,
И следом лани с сернами
Спустились с крутизны,
Где ветром и метелями
На каменной скале
Кривые можжевельники
Придавлены к земле.
И где хребты горбатые
Глядят из снежной мглы,
Остались лишь косматые,
Седые, бородатые,
Рогатые козлы.