— Завтра мы выходим на первое боевое задание.

Артур не стал расспрашивать, что это за задание, справится ли с ним — ждал дальнейших разъяснений, но и майор ничего больше не говорила. Пригласила к себе в кабинет. Здесь села за свой просторный стол, а ему предложила кресло. Смотрела в глаза — доверчиво, проникновенно.

— Во время войны,— заговорила негромко,— летчики-истребители ходили парой: один ведущим, другой ведомым. Мы с вами тоже истребители и будем ходить парой. Пока я буду ведущей. А там дальше посмотрим. И вот еще что, забыла у вас спросить: вы некоторое время жили в Судане, а там, как я понимаю, говорят не только на суданском, но и на английском и французском. Не знаете ли еще и эти языки?

— Не в совершенстве, но изъясняться с французами и англичанами могу.

— Батюшки! — всплеснула она руками,— так это же здорово! А я уж хотела подключать в нашу группу людей и с этими языками. Выходит, сами будем обходиться. Ах, как это хорошо! Вы даже не представляете.

После минутной паузы добавила:

— У нас, видите ли, очень важно... работать без лишних свидетелей. Такие уж мы... конспираторы.

Поднявшись из-за стола, властным голосом проговорила:

— Ну, ладно. До завтра. А завтра с утра к вам придет парикмахер, будет вас гримировать.

Парикмахер натянул на Артура парик, означавший гладкую как женская коленка голову и ловко приклеил рыжую бороду. И как раз в момент, когда парикмахер заканчивал свое волшебство, к Артуру зашла Екатерина Михайловна. В первую минуту она была серьезной и внимательно Артура оглядела. Но потом вдруг громко рассмеялась. И сквозь душивший ее смех проговорила:

— Вы роман «Угрюм-река» читали? Помните, там есть парикмахер-кавказец. У него была такая вывеска: «Стрыжом и брэим, Ибрагим-оглы». Помните?..

Она засмеялась еще пуще и коснулась пальчиками парика. И затем, подсаживаясь к нему, стала говорить о цели предстоящей операции и о том, что впереди у них и другие подобные вылазки,— они должны менять тактику и свой внешний вид.

— В Москве налажена торговля русскими девушками,— есть несколько очагов этой страшной преступной деятельности; в одном из них мы должны сегодня вечером пошуровать.

И рассказала, как они будут шуровать, какие их ждут неожиданности,— словом, провела боевой инструктаж. Артур слушал ее, затаив дыхание, дивился, как это такая молоденькая, хрупкая женщина выполняет такую опасную мужскую работу. И, может быть, потому, что она была и моложе его, и казалась такой беззащитной, он делал вид, что ничему не удивляется и ничего не боится.

Они обедали вместе, а после обеда Екатерина Михайловна посоветовала Артуру прилечь на диван и два-три часа отдохнуть. Сама же пошла к себе, а в седьмом часу зашла за ним. На ней был зеленый плащ и кокетливая шапочка,— впрочем, не очень броская, и даже чем-то напоминавшая убор старинных провинциальных барышень.

Спустились на лифте в коридор, где не было людей, и затем вышли во двор,— и тут было безлюдно,— и сразу же сели в большой и новенький автомобиль иностранной марки с затемненными стеклами. В салоне кроме шофера было еще два парня в штатской одежде. Молча поздоровались и так же молча ехали до Тверского бульвара. Здесь майор и Артур вышли; Екатерина Михайловна сбросила плащ и кинула его водителю. И тут Артур увидел настоящую Екатерину Михайловну, а не ту, которая была в милицейской форме. Красота ее головки и личика, и совершенство форм были поразительны. Блестящая хромовая юбочка смотрелась колоколом и выше всяких пределов обнажала ноги, о которых, видимо, и сказал Пушкин: такие ножки едва ли сыщешь во всей России две или три пары. Пушкин, конечно, мудрец, и гений, а гении не ошибаются, но в данном случае он против правды сильно погрешил. Я объездил два десятка стран и могу свидетельствовать: нигде нет такого обилия красивых женщин, как в России, и даже ослепительно красивых,— вот как Екатерина Михайловна, а что до женских ножек, тут я с ним готов поспорить. Русская женщина, если она сильно не постарела или не пополнела, едва ли не каждая отличается статью и красотой ножек, но стать эта у каждой особенная. Тут кроется механизм, благодаря которому каждая девушка обязательно встретит своего суженого. У мужчины где-то в тайниках его существа встроен механизм его собственной эстетики. И этот-то механизм помогает ему отыскать именно ту красоту, которая для него и создана. А Пушкин благодаря своей молодости и аристократическому снобизму, видимо, не подозревал о существовании такого механизма. Словом, наша Катерина так поразила парня, что он, приоткрыв рот, долго стоял в изумлении. А она, как и условились, пошла на свой пятачок. И к ней тот же час подошли два кавказца. Один, пожилой, с тонким и несколько свалившимся на левый бок носом, подобострастно наклонился к ней и сказал:

— Есть вариант. Пойдемте вот сюда под дерево, поговорим.

— Какой вариант? — удивилась Катя, но за кавказцем пошла.

— Ай, дэвушка. Нэ надо играть спектакль. Я нэ вижу, зачем ходишь тут? Да? Я все вижу. Вариант такой... Лючше нэ бывает.

— Ну, хорошо. Г оворите свой вариант.

Кавказец схватил Катю за руку, но она отстранилась.

— Держать меня не надо. Я не убегу.

— Хорошо, хорошо. Ест работа за границей, ты будэшь модель и загребать дэньги мешком. Очень большие дэньги! И сегодня же ты получишь аванс — две тысячи долларов. А?.. Ты понимаешь, что такое две тысячи долларов?

— Две тысячи? Давайте. Мне нужны деньги.

Грузин тут же отсчитал ей две тысячи. Катя не спеша их пересчитывала: раз пересчитала, другой. Артур знал, что все это запланировано по сценарию, что все ее действия снимаются на кинопленку и разговор записывается. И Катя искусно играла свою роль. Артур знал так же, что поблизости от них расположилось несколько машин с милиционерами и они сейчас занимают выгодные позиции для возможной схватки с действующей тут бандой. Японский автомобиль с кузовом разворачивался у входа в театр и становился таким образом, чтобы дверцы кузова были у дерева, возле которого совершался торг.

— Хорошо, хорошо. Я вас поняла. Но вы не сказали: в какую страну я должна поехать? И будет ли со мной заключен контракт,— ну, такой, как заключают с футболистами. Я бы хотела, чтобы все было по закону. Могу поехать, но не на все время. Поработаю с год и вернусь в Россию.

И в этот момент к ним подошел Артур с парнем, ехавшим с ними в машине. Обращаясь к старшему грузину, парень сказал:

— Я переводчик этого господина.— Он кивнул на Артура.

— Мы случайно слышали ваш разговор и хотели девушке предложить свои условия. Вот этот господин приглашает ее в Судан.

— Дэвушка уже взяла дэньги. Она наша.

Артур приблизился к грузину, залопотал на суданском. Парень перевел:

— Он возвращает вам ваш залог и дает ей много денег — сто тысяч долларов!

Грузин вытянул шею.

— Сто тысяч?

— Да, сто тысяч.

Грузин в растерянности переглянулся с молодым товарищем. Тот тоже был растерян. И тогда грузин с гнутым носом подступился к уху переводчика, зашипел:

— Передайте этой обезьяне, что здесь без моего ведома ничего нэ делается. Г оворить можно только со мной.

Парень перевел. А грузин, подтянув парня за руку, вновь зашипел:

— Пайдемте все вместе в рэсторан «Русская кухня» — он здэсь нэ далеко. Там в кабинете дэректора составим бумаги.

Парень перевел, и Артур на это сказал:

— Я никуда не пойду. Пусть официальное лицо придет сюда и мы оформим контракт. Если же он не придет, я заберу девушку к себе в посольство, и мы там все оформим.

Катя вступила в разговор:

— Я тоже никуда не пойду. Хочу в Судан... с этим господином,— кивнула на лысого и бородатого. И даже сделала шаг в его сторону. Грузин всплеснул руками:

— Ай, нэ хорошо менять решения. Уже взял дэньги, а теперь назад. Ну, хорошо. Я дам тэбэ много дэнег. Пайдем в кабинет к дэрэктору рэсторана!

— Никуда я не пойду. Я вас боюсь. Я поеду вот с ним — в Судан.

И сделала еще один шаг к Артуру. Это уж и совсем взбесило грузина, он стал махать рукой и через маленький забор перепрыгнули еще три кавказца, стали страшно вращать глазами, окружили Артура, участников торга. Грузин все шипел в ухо переводчика: