С другой стороны, у него ведь тоже был свой скелет в шкафу, и Лиза об этом догадывалась. Он понял это по ее деликатному поведению в тот день, в траттории, и по тому, как тщательно она обходила тему его прежних посещений Италии. В принципе Дэвид уже готов был ей все рассказать, но обстановка ленивой беззаботности и безоблачного счастья не располагала к подобного рода признаниям. И Дэвид со вздохом принял их неписаные правила игры. Пусть все идет само собой, вернутся домой, тогда и поговорят.
Впрочем, и на этот счет у него тоже были сомнении. Лиза ни словом не обмолвилась о том, что будет делать по возвращении, или о том, что их пути могут пересечься в Англии. Это было, пожалуй, больнее всего. Словно у нее там совсем другая жизнь, где новым лицам нет места. Может, она замужем? Дэвид терялся в догадках. Она отдавалась ему со страстью, действительно чем-то похожей на отчаяние. Но поскольку Дэвид немного разбирался в этих вопросах, он предположил, что у нее просто очень давно не было физической близости с мужчиной.
И что самое печальное – его терзала ревность. Он сам не знал, к кому ревнует: к какому-то абстрактному существу, которому была отдана та часть ее души, которую Лиза закрывала от него. Хоть эта мысль была сродни безумию, Дэвид понимал, что без этой женщины его жизнь станет пустой и бессмысленной. Она была ему нужна, он это чувствовал с той минуты, как увидел ее впервые – на стоянке автомашин. Это была судьба, иначе с чего бы его вдруг понесло пешком в город, причем совершенно без всякой цели. Он встретил ее, и она была нужна ему целиком – без всяких оговорок.
Он сдержал обещание и отвез Лизу во Флоренцию и в Пизу. Геную и ее окрестности они облазили вдоль и поперек. Душа архитектора здесь просто пела, и Лиза откровенно наслаждалась памятниками и городскими пейзажами. Она брала с собой блокнот и некое подобие миниатюрного этюдника, делала зарисовки и какие-то записи. И хотя Дэвид посмеивался над тем, что она и на отдыхе не может забыть о работе, в его душе росло восхищение ее увлеченностью своим делом и ее талантом, ибо не надо было быть специалистом, чтобы не отметить ее тонкое чутье и безупречный вкус.
А то, как загорались ее глаза при виде какой-нибудь небольшой уютной площади или городского уголка, приводило Дэвида в полный экстаз. В такие минуты Лиза казалась неземной красавицей, окруженной сияющим ореолом. Да и вообще от нее исходило какое-то необыкновенное тепло, согревающее окружающих. Дэвид отметил, что, хотя Лиза и не привлекала к себе всеобщего внимания и не стремилась к этому, она легко находила общий язык со всеми: начиная с туристов на пляже и кончая обслуживающим персоналом в гостиницах и ресторанах. И, что было особенно важно, – к ней тянулись дети, и она умела с ними обращаться.
Дэвиду иногда приходила в голову мысль о том, что ей знакомы заботы материнства. Может, у нее действительно есть ребенок? С каждым днем он чувствовал, что его чувство становится все сильнее, и с каждым часом у него возникало все больше вопросов, на которые не было ответа.
Лиза же просто радовалась отдыху, обилию впечатлений, обществу красивого галантного кавалера и великолепного любовника и гнала от себя все тревоги и грустные мысли. Да, Дэвид, безусловно, был мужчиной ее мечты, но она приняла решение: вернувшись домой, она не станет с ним встречаться. Слишком многое было поставлено на карту, здесь решалась не только ее судьба. Развязать этот запутанный узел не было никакой возможности, оставалось лишь обрубить канат и утопить узел в море. А этот отпуск останется одним из ее самых счастливых воспоминаний. К сожалению не все, что дарит жизнь, надо принимать. Судьба может вдруг оказаться слепой, зоркими должны быть сами люди...
Лиза не сомневалась, что сумеет пережить разрыв с Дэвидом. Время – самый лучший лекарь, а работа и домашние хлопоты помогут постепенно все забыть. Она была благодарна Дэвиду за деликатность, ведь он не докучал ей ненужными вопросами и не делал никаких попыток разузнать о том, о чем она не хотела говорить. Правда, и ему было что скрывать, иначе вряд ли бы он с такой легкостью принял правила игры: ни слова о личной жизни. Но об этом Лиза думать тоже не желала. Если бы она рассчитывала на него в будущем, можно было бы терзаться ревностью, гадать, есть ли у него постоянная подруга и чем он жил до встречи с ней. Но для курортного романа... Чем меньше знаешь, тем лучше.
Накануне отъезда Дэвида они собрались посетить Милан. Лизе очень хотелось посмотреть знаменитый собор, а заодно и посетить магазины, которые, по уверению Дэвида, здесь были самые лучшие и к тому же весьма доступные по ценам, поскольку как раз сейчас начинались распродажи. Машину Лизы они сдали в первые дни, рассудив, что на двоих им хватит и одной. Дэвид уезжал из Италии надень раньше Лизы. У него были срочные дела, и, как ни хотелось ему продлить удовольствие, задержаться он не мог. Однако Дэвид предусмотрительно договорился, что Лизу отвезут в аэропорт, чему та была несказанно рада.
Во зрелом размышлении она решила, что все складывается как нельзя лучше. Во-первых, не будет лишней траты времени перед отъездом: не надо ехать в аэропорт заранее, чтобы заправить, а потом сдать машину. Во-вторых, Дэвид уедет раньше, и не будет вопросов о том, кто ее встречает и не надо ли отвезти ее домой. При мысли о том, что Дэвид может оказаться у них дома, внутри у Лизы все холодело. Она не собиралась давать ему свои координаты – только номер мобильного, который она просто поменяет по возвращении. Дэвид – человек занятой, вряд ли он станет тратить время на поиски женщины, с которой приятно провел время на отдыхе.
А пока – что ж, у нее оставались еще сутки блаженства. Иногда Лиза на мгновение задумывалась о том, что настанет время, когда рядом не будет его теплых надежных рук и она больше не услышит его спокойный, чуть ироничный голос. Не увидит его улыбки, такой нежной и сияющей, которую он дарил только ей... И сердце ее при этом обрывалось и камнем падало в пустоту. В такие минуты пустота овладевала всем ее существом, грозя поглотить целиком, затопить тоскливой безнадежностью.