— Это означает, что мои родители не узнают, что Билл был на вечеринке, — продолжала Триш, — и не смогут сказать твоим родителям. Ты в безопасности. Нет проблем.

— Потрясающе! — обрадовалась Бека.

— Ты совсем охрипла, подружка! Может, принести тебе что‑нибудь? Куриный бульон, горячий сливочный крем?

В ответ Бека застонала.

— Я разговаривала с Лайлой вчера вечером, — продолжала Триш. — У нее довольно бодрый голос, если учесть, что ей пришлось пережить.

— Да, я была у нее вчера, — проговорила Бека. — Она и в самом деле поправляется, но не знает, когда выйдет из больницы.

— Бедняжка! — вздохнула Триш. — Теперь ей придется долго лечиться. Может быть, несколько месяцев. А потом еще восстановительные процедуры для ног. Но когда‑нибудь она все‑таки поправится! Мне так будет ее не хватать на вечеринке, но ведь там будешь ты, не так ли?

— Да, я там буду! — простонала Бека. — Хотя сейчас я умираю!

Она сбросила с себя простыню и одеяло. Горячее тело было покрыто липким потом. Во рту пересохло, словно он был набит ватой.

— Значит, ты еще не видела Хани сегодня? — спросила Триш.

— Каким образом? — удивилась Бека. — Я весь день пролежала в постели. Стонала и металась в жару!

— Подожди, скоро увидишь ее.

— Да? А в чем дело? — спросила Бека.

— Не хочу испортить сюрприз! — загадочно ответила Триш.

— Сюрприз? Триш?

— Мне пора, — поспешно сказала подруга. — Звони мне, если что‑то понадобится. Я рада, что у тебя все в порядке. Ты знаешь, что я имею в виду.

Она повесила трубку.

Бека долго смотрела на телефон, затем поставила его на место.

Бека села. Голова кружилась. Бека взяла стакан с соком и сделала большой глоток. Сок был теплым и показался кислым на вкус.

Она встряхнула градусник и сунула его в рот.

«Я знаю, что у меня температура, — подумала Бека. — Завтра последний день занятий перед каникулами, а я не смогу пойти в школу».

Снова около сорока. Бека отложила градусник и взбила подушку. На лестнице послышались шаги.

— Привет, Бека, это я! — крикнула Хани из коридора бодрым голосом. — Дверь была открыта, и я вошла. Как ты себя чувствуешь? Я беспокоилась о тебе весь день!

Бека вздрогнула.

«Сразу спрошу ее, зачем она распространяет гадкую ложь обо мне», — решила она.

Хани появилась на пороге:

— Привет. Тебе уже лучше?

От удивления Бека открыла рот. Она во все глаза уставилась на Хани.

— Тебе нравится? — спросила Хани, поворачиваясь во все стороны, чтобы произвести большее впечатление.

Бека потеряла дар речи.

Хани прошлась по комнате. Копна темно‑рыжих волос на ее голове исчезла.

«Хани отрезала волосы, — медленно соображала Бека. — Она сделала себе короткую стрижку, точно такую же, как моя!»

Глава 14 

Когда Хани ушла наконец домой, Бека никак не могла уснуть. С каким трудом она заставила себя съесть бутерброд с маслом и выпить чашечку чая! Потом она включила телевизор и незаметно задремала.

Дребезжащий звон телефона вывел девушку из неприятных сновидений. Голова раскалывалась, болело все тело. Снимая трубку, она посмотрела на часы у кровати: 10.33.

Кто же еще мог позвонить в такое время?

— Алло, Бека, это опять я, Хани.

— Хани, я уже сплю, — Бека со стоном приподнялась на подушке.

— О, прости. Я просто хотела позвонить еще раз.

Она уже звонила дважды за этот вечер.

— Думаю, мне немного лучше, — прошептала Бека. — Но я не знаю, пойду ли я завтра в школу или нет.

— Я не говорила об этом! — начала Хани дрожащим голосом. — Я не могу вынести мысли о том, что ты думаешь, что я говорила все эти ужасные вещи о тебе в школе.

— Хани, мы уже закончили эту тему, — сказала Бека, тяжело вздохнув. Пристроив телефонную трубку на плечо, она потянулась к тумбочке у кровати, чтобы достать стакан с соком.

— Я знаю. Прости меня, — ответила Хани. — Но я должна убедиться, веришь ли ты мне. Ты должна мне верить, Бека. Должна. Я никому не рассказывала в школе про твой нервный срыв! Это глупо. Скажи, зачем мне это делать?

— Ладно, Хани, хватит, — постаралась закончить неприятный разговор Бека, но Хани явно настаивала на его продолжении.

— Я никогда не говорила такого! — заводилась Хани. — Правда! Это Триш все придумала. Я никогда не говорила ни ей, ни кому‑нибудь другому, что у тебя нервный срыв! Триш — лгунья, Бека… Ты должна верить мне!

Голова Беки была тяжелой, как чугунный котел. Она снова упала на подушку и закрыла глаза.

— Хани, я больна. И в самом деле хочу спать. Пожалуйста…

— Только скажи, ты веришь мне? — настаивала Хани.

Бека сделала глубокий вдох:

— Хорошо, я поверю тебе.

Надо же как‑то избавиться от нее!

— О, спасибо! — с благодарностью закричала Хани. — Спасибо, Бека! Я знала, что ты не поверишь в такую глупую историю. Сегодня наша встреча прошла неудачно. Наверное, тебе не понравилась моя прическа и…

— Я так не сказала, — простонала Бека, — Это был шок. Вот и все. Я не ожидала…

— Ты хочешь сказать, она тебе понравилась? — спросила Хани.

— Да, ты выглядишь потрясающе, — сказала Бека.

— Но тебе она правда понравилась? — не унималась Хани.

— Да. Чудесно, — солгала Бека. — Послушай, Хани, я действительно паршиво себя чувствую. Я пойду спать, хорошо?

— Конечно. Теперь мне все ясно. Я больше не буду тебя беспокоить, но помни, Бека, я всегда рядом, позови, если понадоблюсь. Я позвоню тебе завтра утром. Надеюсь, ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы пойти в школу. Завтра последний день, ты ведь знаешь?

— Да, знаю, — сказала Бека. — Спокойной ночи. — Она повесила трубку, не дожидаясь ответа.

«Хани доводит меня до безумия», — подумала Бека.

Безумие.

Она крепко обняла подушку обеими руками.

— Что мне с ней делать?

Бека изо всех сил сжала подушку, словно в ней концентрировалась вся ее жизненная сила.

— Что мне делать?

Бека набрала номер кода, открыла дверь своего шкафчика и встала на цыпочки, чтобы достать с верхней полки общую тетрадь.

— Ой! — У Беки закружилась голова, когда она посмотрела вверх.

Она чувствовала себя слабой. По правде говоря, ей нужно было остаться в постели еще хотя бы на один день. Но Беке совершенно не хотелось пропускать последний учебный день перед рождественскими каникулами.

— О, Бека, ты здесь?

Услышав удивленный крик за спиной, Бека обернулась.

— Привет, Кари, — сказала она, положив рюкзак на колено и пытаясь запихнуть в него тетрадь.

Это была ее подруга Кари Тейлор, невысокая миловидная девушка с ярко‑голубыми глазами и прямыми светлыми волосами, собранными в короткий конский хвост на одну сторону. Шкафчик Кари был рядом.

— Не думала, что ты придешь сегодня в школу, Бека, — неуверенно проговорила Кари, пристально разглядывая девушку. — Я имею в виду, я слышала…

— У меня была простуда или что‑то в этом роде, — нахмурившись, сказала Бека. Учебник по математике выскользнул из рук и упал на пол.

— Сегодня мне уже лучше.

Кари вспыхнула.

— Я очень рада, — сказала она. — Я имею в виду не то, что ты болела. Просто… просто я слышала, что ты серьезно больна.

— Кто это сказал? — резко спросила Бека, наклоняясь, чтобы поднять с пола свой учебник. Голова закружилась снова.

Кари пожала плечами:

— Ребята болтают, что у тебя был нервный срыв, — она понизила голос до шепота.

Бека покачала головой.

— Нет, со мной все в порядке, правда.

— Глупая сплетня, наверное, — озадаченно сказала Кари. — Интересно, кто распускает такие слухи?

— Я знаю кто! — сказала Бека с горечью. Она застегнула молнию на рюкзаке. Прозвенел первый звонок.

Ряд одинаковых шкафчиков‑сейфов тянулся во всю длину холла. Щелкали кодовые замки. Смеясь и оживленно болтая, ребята расходились по классам. Бека захлопнула свой шкафчик и пошла вниз по коридору вместе с Кари.