Хейли расцвела в улыбке.

Энтони скакал на месте, высоко взмахивая ногами в воздухе, словно ниндзя.

— Я мальчик!

Мендес взъерошил волосы своему крестнику.

— Разумеется, парень!

— Дядя, Тони! Мы ездили в зоопарк в Санта-Барбару! — восторженно сообщила Хейли. — Мне подарили жирафа, а Энтони — гориллу. Не настоящих, конечно, игрушечных.

Мальчик немедленно начал прыгать, как горилла, наполнив прихожую «обезьяньими» криками.

— Классно! — сказал Мендес. — А что еще вы видели?

— Мы видели зебр и леопардов. Я помогла папе покормить жирафа. Он меня лизнул! У него такой большой язык!

Мендес рассмеялся. Хейли Леоне была милым, очень живым ребенком. Она совсем не походила на ту девочку, которую он когда-то видел. В возрасте четырех лет Хейли стала единственным свидетелем жестокого убийства и расчленения собственной матери. Извращенец придушил Хейли. Та потеряла сознание, и убийца оставил ребенка умирать. Когда Мендес впервые увидел девочку в больничной палате, та, только что выйдя из комы, визжала от ужаса. Только Анне удалось успокоить ребенка.

В прихожую, радушно улыбаясь и вытирая руки ярко-желтым кухонным полотенцем, вошла Анна Леоне.

— Как раз вовремя, — поднимаясь на цыпочки для того, чтобы поцеловать Мендеса в щеку, сказала Анна. — Они только что проснулись.

— Я не спала, мама, — возразила Хейли. — Днем спят только такие малыши, как наш Энтони.

— Я не малыш! Я лев! — возмутился мальчик.

Он зарычал и, сжав ручки наподобие когтистых лап, замахал ими.

— Ты останешься на ужин? — спросила Анна. — Винс поджарит мясо на гриле.

— Слушаюсь, мэм, — ставя Хейли на землю, сказал Мендес. — А где босс?

— У бассейна. Пошли. Я налью тебе что-нибудь выпить.

Женщина направилась к бассейну. Впереди мчался младшенький. Когда Энтони побежал за рыжевато-коричневым котом, мать крикнула, чтобы сын прекратил преследовать животное. Кот, подняв хвост трубой, бросился прочь.

Мендес познакомился с Анной во время расследования убийств по делу «Не вижу зла». Тогда она была учительницей в начальной школе Оук-Кнолла. Симпатичная, уравновешенная, сильная, смело выступающая на защиту своих учеников… Мендес даже подумывал над тем, чтобы пригласить женщину на свидание, когда расследование закончится, но потом в город ворвался Винс и закружил Анну в своем вихре. У Мендеса не было ни единого шанса.

Со стороны казалось, что они, как говорится, не пара. Сейчас Винсу исполнилось пятьдесят два года. Он был на двадцать лет старше своей жены, но супруги, несмотря на разницу в возрасте, жили душа в душу. Брак их был куда прочнее большинства известных Мендесу. Это вызывало некоторую зависть.

— Теперь у нас появилась еще одна общая знакомая, — сказала Анна, когда они вошли в большую, залитую солнечным светом кухню. — Лорен Лоутон.

— Она тебе звонила? — удивленно спросил мужчина. — Я дал ей твою визитку, но сомневался, что она тебе позвонит.

— Она и не позвонила. Это Венди нас познакомила. Она подружилась с дочерью Лорен. Оказывается, они вместе катаются на лошадях.

— Что ты о ней думаешь?

— О Лорен? Мне кажется, жизнь жестоко с ней обошлась, — дипломатично ответила Анна.

— Точно. Она обращалась к тебе за… помощью?

— Не думаю, что Лорен станет ходить ко мне на приемы… По крайней мере, в ближайшее время. Она слишком занята тем, чтобы, балансируя на краю пропасти, не сорваться вниз, и вряд ли обратит внимание на протянутую ей руку помощи. Но мы беседовали. Я сказала, что она может прийти ко мне, когда сочтет, что настало время. Большего для нее я все равно сделать не смогу. Во всяком случае, сейчас.

— Не думаю, что она способна разобраться в себе, потому что ее душевные раны еще не затянулись, — сказал Мендес. — До тех пор, пока в ее деле не поставят последнюю точку, какая бы она ни была, Лорен так и будет балансировать над пропастью.

Анна согласно кивнула. Лицо ее стало грустным.

— Я помню, что передавали в новостях, когда пропала ее дочь. Я сама мать. Хуже этого и придумать нельзя. А потом она потеряла мужа. У меня сердце разрывается. Все равно что видеть тонущего человека и не иметь возможности его спасти.

Приоткрыв дверцу холодильника, женщина поинтересовалась:

— Вина или пива?

— Мне бы не… — начал Мендес.

Анна бросила на мужчину лукавый взгляд. Ее губы растянулись в полуулыбке.

— Я знаю, что ты не на дежурстве.

Мужчина нахмурился.

— Спасибо. Тогда бутылочку «Дос эквис».

— Привет, парень! Что ты делаешь здесь в компании моей жены?

Когда-то Винс Леоне начинал свою карьеру в полицейском управлении Чикаго. Хотя из Города Ветров он уехал давным-давно, акцент так и остался с ним навсегда.

Войдя в кухню, мужчина сразу же предъявил свои права на Анну, обняв ее за талию и поцеловав в лоб. Женщина улыбнулась. Шести футов и трех дюймов роста, атлетического телосложения, с пышной шевелюрой слегка вьющихся пепельных волос, Винс был довольно привлекательным мужчиной. Усы прикрывали небольшой шрам округлой формы на щеке. Шрам остался на месте входящего отверстия пули двадцать второго калибра. Стрелял в него грабитель. Пуля так и осталась в его голове. В других отношениях Винсу Леоне везло. Со времени его первого появления в Оук-Кнолле он прямо-таки расцвел. Семейная жизнь пошла ему на пользу. Теперь мужчина был в прекрасной физической форме и в отличном расположении духа.

— Ты говорил по телефону с Колом? — криво усмехнувшись, спросил Мендес.

— Я видел его в спортзале сегодня утром. Он рассказал мне, что этот клоун Балленкоа угрожал тебе. Может, лучше поберечься, сынок?

— А тем временем Балленкоа будет терроризировать Лорен Лоутон, — мрачно произнес Мендес. — Я не могу даже следить за ним, иначе этот ублюдок начнет вопить, что его преследует полиция, — пожаловался он. — Сегодня я узнал, что городские власти Санта-Барбары заплатили ему пятьдесят тысяч, лишь бы он заткнулся и убирался куда подальше. Сначала он переехал в Сан-Луис-Обиспо и стал угрожать местным копам, что подаст на них в суд. А теперь он у нас.

— Представляю, в каком кошмаре должна сейчас жить Лорен, — сказала Анна, протягивая Мендесу баночку пива.

— Мне и представлять не надо, — ответил детектив. — Я сам видел, в каком она состоянии. Лорен висит над пропастью. Ногти на пальцах сломаны. Если мы не сможем разобраться с этим ублюдком и как-то успокоить женщину, рано или поздно случится непоправимое.

— Дядя Тони! Посмотрите на моего жирафа! — закричала Хейли, вбегая в комнату с мягкой игрушкой размером вполовину ее роста.

Энтони бежал за девчушкой. Над головой он держал игрушечную гориллу.

Мендес присел на корточки, чтобы лучше все рассмотреть.

— Красивенькая, дорогуша.

— И моя тоже? — громко спросил Энтони.

— И твоя!

— Но я не дорогуша.

— Нет, не дорогуша. Ты Винсент-Энтони Леоне, — заверила сына Анна.

Нагнувшись, женщина обняла и поцеловала малыша.

— Нет, я горилла!

Хейли взобралась на высокий табурет с мягким круглым сиденьем.

— Папа, расскажи дяде Тони, как жираф лизнул меня.

— Конечно, расскажу, Хейли, — кладя свою большую руку на растрепанные кудряшки дочери, пообещал Винс. — Но чуть позже, хорошо? А сейчас мне и дяде Тони надо обсудить кое-что серьезное. Оставайся здесь. Помоги маме воспитывать братика. Договорились?

Хейли жалобно закатила свои большие карие глаза.

— Этот брат!

Винс плеснул себе в стакан каберне из стоящей на длинном кухонном столе бутылки, а затем направился к плавательному бассейну.

— Я уже говорил сегодня, насколько тебе повезло в жизни? — открывая баночку с пивом, спросил Мендес.

— Нет, но жизнь действительно прекрасна, — заулыбался Винс.

Он присел на стоявшую возле бассейна L-образную скамейку, на которой лежали диванные подушки.

Мендес пристроился с другой стороны скамейки.

— Как Анна? Выглядит она просто превосходно.

— Утром немного подташнивало. Устает быстрее, чем раньше. И перестань засматриваться на мою жену, — бросив на собеседника полушутливый, полусердитый взгляд, сказал Винс. — Тебе надо найти хорошую девушку и остепениться, Энтони.