Пахло медью, пахло кровью со сладковатой примесью трупной вони, которая превращала место преступления в место убийства, иногда дополненной зловонием экскрементов, потому что жертва в предсмертном ужасе больше не контролировала себя.

Это больше не был дух смерти. Он превращался в смрад зла.

Клара не принюхивалась, но наверху таилось что-то темное, непроницаемое и ужасное. Нечто, как мрачная тень, пробиралось к ней с четвертого этажа, протягивало когти, дышало ей в лицо тленом, кровью и болью.

Она добралась до входной двери с выбитым замком в тот момент, как двое оперативников проверили комнату слева и ванную справа, а Марк и Филипп прошли дальше по коридору.

Клара осмотрелась. Типичная квартира молодой женщины, возможно студентки, — вероятно, она нашла первую работу в большом городе. В коридоре — плакат «Нью-Йоркер Скайлайн», рядом — спасательный жилет «Бритиш Эйруэйз», который она сама или ее друг стащили в самолете, и теперь он висел рядом с плакатом как трофей.

— Чисто! — крикнул из кухни оперативник.

— Чисто! — сообщил из жилой комнаты другой.

Беглый взгляд влево. В кухне — маленький обеденный столик, винные бутылки выстроились на полке.

Беглый взгляд в комнату. Диван, прикроватный столик едва различим в рассеянном свете сумерек. Письменный стол, рядом — полка с книгами. У окна комнатная пальма с широкими растопыренными листьями. На серванте — фотографии из отпуска.

Ободранная дверь в конце коридора была закрыта, как рот, который скажет правду, только если его откроют силой. Если в квартире и было что-то не для посторонних, то дверь упрямо скрывала это.

Марк, который стоял напротив спальни, подал знак. Клара и Винтерфельд вышли в другую комнату, а Филипп, оставшийся в коридоре, прижался к стене. Кто-то мог прятаться в комнате и стрелять оттуда, поэтому коридор должен быть свободен, когда оперативники сломают дверь.

Филипп взглянул на Марка. Тот кивнул. Филипп нажал на ручку, толкнул дверь и отскочил, когда та открылась. Оба выжидали, держа оружие наготове. Внутри никто не шевелился. Казалось, прошла вечность.

Марк взглянул на Филиппа и кивком указал в сторону комнаты. Марк был командиром, но не ясновидящим.

Чисто там?

Филипп кивнул.

Чисто.

Оба скрылись в комнате. Клара вновь почувствовала кислый привкус во рту и щемящую боль в желудке. Марк и Филипп были профессионалами, они вместе повязали Оборотня, там пришлось проявить класс.

Несмотря на пятнадцать лет службы, неизвестность все равно переносится тяжело. Что скрывается за этой дверью, которая словно ведет в другой мир? Мир страха, боли, крови и смерти.

Клара ждала.

Одна секунда. Две. Три.

Бог мой, да что же там?

Пять секунд. Шесть.

— Вот дерьмо! — вдруг воскликнул Марк. Потом еще раз: — Дерьмо!

— Что там? — крикнул Винтерфельд.

— Вам бы самим посмотреть.

Клара глубоко вдохнула и вошла в спальню.

Вчера был особенный день.

Вчера она снова вспоминала, что двадцать лет назад в последний раз видела младшую сестру.

Вчера она впервые получила почту от убийцы, адресованную лично ей.

И вчера она впервые увидела убийство, записанное на компакт-диск.

Но то, что она видела теперь, оказалось совершенно не тем, чего она ожидала.

Клара знала запах смерти, но здесь не было ничего подобного. Пожалуй, слабо пахло лишь старой, слегка подгнившей кожей.

И еще легкий, похожий на лимонный, запах насекомых.

А потом она увидела жуков.

Они были в комнате повсюду: на полу, на шкафу, на ночном столике, на стуле и лампе на потолке.

И на трупе, который лежал на кровати.

На первый взгляд Кларе показалось, что женщине лет двадцать-тридцать. Кожа на ее лице высохла и натянулась на скулах, как тонкий пергамент. Под сморщенными губами чудовищной улыбкой блестели зубы. Только светлые волосы напоминали Кларе девушку, которую она видела на диске.

Глаза трупа превратились в желтоватые сгустки белка и смотрели в потолок из полупустых глазниц.

Туловище от шеи до живота было вскрыто. Оголившиеся ребра торчали из грудной клетки, как шпангоуты в остове затонувшего корабля.

Все тело было покрыто сеткой белесых, ватообразных плесневых грибов.

Вместе с Марком, Филиппом и Винтерфельдом Клара молча смотрела на эту гнилостную композицию ужаса. Все безмолвно стояли возле кровати. Винтерфельд даже забыл провести рукой по волосам.

— Я ожидал чего-то отвратительного, но это сто пятьдесят процентов из ста, — сказал он. — Что думаете?

Клара не была судмедэкспертом, но сразу заметила, что тело в большей или меньшей степени мумифицировано. Не слишком приближаясь к трупу, она заглянула в открытую грудную клетку и брюшную полость, увидела позвоночник и внутреннюю сторону ребер. Органов не было: ни легких, ни сердца, ни желудка.

— Очевидно, убийца извлек все внутренности, — ответила она. — Вполне возможно, что он также сцедил кровь. — Клара глянула на Винтерфельда, Марка и Филиппа. — Это объясняет, почему нет трупного запаха: высохшие мумии не пахнут.

— И высохшие трупы не привлекают внимания, — раздался знакомый голос.

Это был Мартин Фридрих в сером осеннем пальто. Сегодня у него под голубой вязаной безрукавкой виднелся светло-голубой галстук. Похоже, он уже некоторое время стоял в дверях вместе с полицейским, который проводил его наверх и теперь застыл, опешив от увиденного.

— Чего ожидать от города, в котором люди съезжают и въезжают каждые пять минут. И никто не беспокоится, если давно не слышно соседей. — Фридрих подошел к кровати.

Клара уставилась на правую часть лица жертвы, где жуки объели щеку так, что стали видны коренные зубы.

«Он прав, — подумала Клара. — Никто ничего не заподозрит. Ведь трупной вони нет. Нет запаха крови. Нет смрада зла». Но отсутствие запаха не облегчало ситуацию. Скорее наоборот: все это ее только усугубляло.

— Это значит, что убийца намеренно действовал так, чтобы никто долгое время не мог обнаружить труп?

Фридрих кивнул.

— Я думаю, все убийцы заинтересованы в том, чтобы никто быстро не обнаружил труп. Идеальное убийство — это убийство без трупа.

— Обычно убийцы прячут или вообще уничтожают трупы, — возразила Клара.

— Что зачастую является проблемой, — ответил Фридрих, — особенно для убийцы. Либо он прячет труп в месте, где его могут все-таки найти, например в реке, мусорном контейнере, в лесу или темном переулке…

— Либо у себя дома, — добавила Клара. — Как Грейси.

— Грейси и многие другие, — согласился Фридрих. — Все это проблематично. В первом случае трупы рано или поздно находят. С тайниками на частных участках та же история. Всегда найдется парочка соседей, которые видели, как кто-то тащил что-то тяжелое в черном целлофановом пакете в дом или в сад. Или кто-то зашел с кем-то в квартиру и больше не вышел.

Клара отошла в сторону, чтобы криминалисты смогли сделать фотографии трупа.

— Общественные места посещают намного чаще, чем частные владения, — сказал Фридрих. — Вы бы зашли к старой подруге, которую давно не видели, просто открыв дверь?

Клара покачала головой.

— Но зачем убивать девушку, а потом высушивать труп в квартире? — спросил Винтерфельд. — Деньги? Изнасилование? Месть? Или все сразу?

— Я тоже задаюсь этим вопросом, — отозвался Фридрих. — Это нам и предстоит выяснить. — Он подошел к кровати и уставился на жуков. — Это нормально, когда на трупе появляется сразу столько жуков? Интересно, откуда лезет эта гадость? — Он огляделся. — Окно закрыто, и здесь… — Он указал на пол. — Это наверняка он.

Теперь и Клара заметила маленькие емкости для воды, расставленные вдоль стен, в которых плавали несколько десятков мертвых жуков. Убийца в некоторых местах даже отодвинул мебель, чтобы расставить ловушки.

— Это для жуков? — спросила Клара.

Фридрих взглянул в сторону криминалиста, который фотографировал емкости с водой.