— Не думаю, — медленно сказал Фернан. — Синд сказала, что у постели отца сидит прорвавшаяся в дом крёстная. Если она его сторожит, то в ближайшее время он в безопасности. Но для нас это стимул. Тем более что она всё равно приедет к празднику.

Норман взглянул на бабочку. Та плавно раскрыла крылья и осторожно переместилась к его пальцам. Такая хрупкая, такая беспечная…

… По дороге к подвалу, в котором Норман и Фернан занимались шкатулкой, Эймери старался как можно дольше задержаться на пути. Он не любил помещения с некромантами. Эта область магии его не то что пугала. Она была для него слишком мрачной и не совсем понятной. Светловолосый боевой маг предпочитал хорошую рубку, пусть даже тренировочную, а сейчас — тем более. Побывав у охотников и наблюдателей за островами-полигонами, он горько сожалел, что придётся сидеть в подвале, рядом с друзьями, наблюдая за плохо понятными ему действиями, когда можно было бы остаться в одном из спортивных залов. Например, в этом, где как раз тренируются на коротких учебных мечах первокурсники. Уж здесь-то его привлекало многое, особенно приятные сердцу любого бойца звуки: командные возгласы преподавателей, азартное предупреждение бойцов: «En garde!», суховатый металлический лязг и перестук учебного оружия — вообще, атмосфера боевого задора.

Особенно, если у одного из первокурсников выбиваются вылезшие из-под тренировочной маски рыжеватые кудри. Безучастным к бою Мартины Эймери оставался лишь несколько минут. Испросив позволения преподавателя, он натянул учебную маску и решительно подошёл к девушке. Боевая магиня приветственно вскинула меч, встречая нового противника — маска Эймери не позволяла ей разглядеть нового бойца.

Учебный бой был короток, но не закончился, а перешёл в затяжной поединок, ставший для первокурсников показательным, потому что напротив бойцов встал преподаватель и начал довольно ехидно комментировать манеру боя и студентки, и молодого преподавателя. Вскоре хохотали не только студенты, но и спарринг-партнёры, из-за смешливой слабости прекратившие бой.

Эймери, как мужчина, первым снял маску и поклонился противнице.

— О, — удивлённо сказала Мартина. — Я как-то не ожидала… — И оглянулась на преподавателя, который разгонял студентов на следующие поединки.

— И это замечательно, — самодовольно сказал Эймери. — Знай ты, что против тебя я, смогла ли ты продержаться бы столько времени?

— Проверим? — с немедленным вызовом сказала рыженькая воительница, тут же снова надевая маску. — До первого укола?

— А-а… — начал было Эймери, обернувшись в поисках часов. — А, ладно.

Остававшийся при них дежурный преподаватель по боевой магии подошёл ближе. Противники встали в начальную позицию.

Преподаватель кивнул и отступил от противников.

Мартина с боевым воплем бросилась на Эймери. Тот с улыбкой отшатнулся в сторону, «учтиво» пропуская её мимо себя. Обозлённая его пренебрежением рыжая воительница ринулась на него уже с настоящим напором. Полностью уходя в поединок, Эймери краем ощущения уловил, что остальные студенты горячо сожалеют, что не могут накинуться на него кучей малой. Ведь Мартина издала такой азартный вопль! И уже про себя усмехнулся: «Ну нет — общаться на этом уровне будем только мы с нею!»

… Третьей парой у травников был практикум «Магические приёмы и методы использования сушёных трав в лечении ран». Когда Синд вместе с группой вошла в кабинет, в помещение заглянул студент-старшекурсник.

— Это первый курс, травники?

— Первый! Первый! — закричали травники от столов.

— После четвёртой пары ждём вас в спортзале. Явка строго обязательна!

— Зачем? — заволновались первокурсники.

— Будем готовить младшие курсы к празднику — учить вас танцам! — улыбнулся старшекурсник и исчез в коридоре.

А травники возмущённо взвыли: на свободное время после пар рассчитывали многие. А кто-то и вообще не хотел учиться никчёмному занятию, как считали многие. Синд вспомнила сказанное старшекурсником про все курсы и засмеялась, мысленно увидев вытянутые от неожиданной новости лица братьев-стихийников Рика и Бреки.

А в целом, Синд как-то плохо представляла себе посвящение в студенты и своё участие в празднике. Пусть её пригласил сам принц, но что это будет? Почему Норману нужна подруга на это время? Заподозрив, что здесь какая-то закавыка, девушка принялась думать, у кого бы спросить о празднике. Но размышления вскоре свернули на другое. На более насущное. Деньги. А поворотом к этим мыслям стало небольшое сожаление, что не воспользовалась гневом мачехи и не взяла что-нибудь из нарядов сестёр. В этом мачеха права: из тех роскошных тканей Синд могла бы легко пошить себе замечательные платья! Затем мысленно подсчитала, сколько у неё денег из стипендии остаётся до следующей, после чего пришлось соображать, что из съедобных кореньев можно надёргать в лесу для готовки в общей кухне второго этажа общежития…

— Си-инд! Ау! — Кто-то подёргал её за рукав блузки и засмеялся. — Очнись, Синд!

— Ой, Лиза! — удивилась девушка при виде старосты группы.

— Ага, Лиза, — насмешливо подтвердила староста. — Задумалась, да? Извини уж, отвлекаю. Распишись вот здесь и здесь. — И Лиза протянула Синд какую-то официальную бумагу. — По решению сверху (она ткнула пальцем вверх, кажется намекая на руководство университета) с сегодняшнего дня ты будешь бесплатно питаться в студенческой столовке. Сейчас ты опоздала на обед. Но после этой пары мы с тобой идём в столовую, чтобы забрать оттуда твой сухой паёк. Рада?

— Конечно!

День странным образом оказался богат на разные приятные происшествия.

По дороге в общежитие, с удовольствием ощущая тяжесть холщовой сумки, чьи лямки от веса сухого пайка ощутимо врезались в плечо, Синд повстречала сводных сестёр. Как будто они услышали её сожаление!

— Синд!

Они бросились к ней, как ни странно, с таким горячим ожиданием, что даже она, немного испуганная, поняла, что они чего-то очень хотят от неё.

— Добрый день, Ивет, Лунет!

— Добрый, добрый, — проворчала Ивет и, прихватив её за локоть, повела к скамье. — Синд, надо поговорить.

— Что случилось? — уже спокойней спросила девушка.

— Скоро праздник. Мама приедет, — вздохнула Лунет. — А у нас проблема.

Едва сестра сказала о проблеме в связи с праздником, Синд догадалась, в чём дело. И оказалась права. У сестёр нет вкуса. До её появления в университете они одевались кое-как. А с водворением Синд в их апартаменты они немедленно стали числиться среди весьма модно одевающихся девиц. У сестёр была особенность: они не покупали одежду, глядя на себя в ней. Они покупали, бросаясь на цвет. Пусть они и давно переехали с северных земель, где так мало красок, где цвета часто кажутся размытыми и неяркими, но они до сих пор жадно смотрели на самые яркие ткани — да ещё в сочетании «вырви глаз», и трудно было уговорить их выбирать одежду, более подходящую для них по цвету. Они хватали понравившееся и тащили домой, надевали, а потом начиналось!.. Слёзы и причитания! Ругань и снова плач! А Синд приходится либо что-то переделывать в покупках либо бежать в лавку менять одно на другое. Одна морока с этими девицами!..

— Синд, помоги! — в один голос заплакали обе. — Та девчонка, которую мама нам нашла, в этом ничего не понимает! Она только убирается, а с одеждой возиться не хочет! Синд!! Мы тебе заплатим! Те две стипендии, которые за тебя брали!!

— Две стипендии? — задумчиво переспросила девушка.

Для сестёр эти две стипендии — мелочь. Для неё — огромное подспорье.

— А вы уже что-то купили?

— Купили! Как ты говорила — в тех же цветах, — быстро сказала Ивет. — Мы взяли ту одежду, которая у нас была, и пошли в лавку. И там набрали.

Последнее слово заставило Синд вздохнуть. С другой стороны, посидит ночью немножко, но деньги будут и на собственную одежду к празднику.

— А вы не обманете? — с сомнением спросила она, вспоминая недавнее прошлое.

— Нет, что ты! — обрадовалась Лунет. — Мы уже и деньги приготовили! Сразу отдадим! У нас ведь уже и кавалеры есть на вечерний бал! Синд, помоги!