— Товарищ капитан третьего ранга, я уже докладывал: цель номер один по курсу слева шестьдесят. Вторая цель не наблюдается…

— Это мне известно, — перебил его Поливанов. — А если, пользуясь разрешающей способностью радиолокации, мотобот идет параллельным курсом рядом с транспортом?

— Если мотобот идет совсем близко от транспорта, на экране локатора малая цель сольется с большой, — ответил Голиков.

— Усильте наблюдение, лейтенант. Следите за возможным раздвоением цели, — приказал Поливанов.

— Есть! Разрешите идти?

— Идите!

Поливанов вызвал Юколова. Механик явился на мостик и доложил по форме.

Во всей фигуре и внешности механика было что-то штатское. Десятый год Юколов служил на корабле, его дисциплинированность

могла быть примером для любого офицера, и все же что-то неуловимое в его характере и манере держаться с товарищами и подчиненными создавало такое ощущение. Быть может, причиной этому была необычайная мягкость в обращении с людьми, а быть может, улыбка, теплая и немного ироническая.

— Товарищ механик, — начал Поливанов. — Нам предстоит задержать мотобот, за которым установилась слава самого ходкого судна в Варангер-фьорде.

— Товарищ командир, все, что возможно, сделаем, — ответил Юколов.

— Будьте готовы к тому, чтобы сделать невозможное. Ясно?

— Ясно.

В глазах Юколова командир прочел выражение вспыхнувшего интереса. Однако механик сдержался и больше вопросов задавать не стал.

А ветер по-прежнему гнал большую волну и кренил корабль с борта на борт.

В старшинской каюте никак не могла найти себе места бутылка из-под крем-соды, она то перекатывалась к одному борту, то к другому, но мичман Ясачный не замечал ее надоедливого, однообразного грохота.

Закончив бритье, боцман провел рукой по щеке, вздохнул и достал из рундука свою фотографию, где он был изображен с большой русой бородой. По этой бороде соседи — военные моряки — узнавали корабль. Когда Ясачному случалось бывать в Мурманске, ребятишки бегали за ним от самой каботажки до центра, скандируя хором: «Если эту бороду да расстелить по городу…» И вот боцман влюбился. Несмотря на довольно зрелый возраст, это было первое и сильное чувство. Если боцман что-либо делал, он делал всерьез и надолго. Фрося — ее звали Ефросиния — отвечала ему взаимностью, но борода Ясачного была объектом ее насмешек. Глубоко оскорбленный боцман отказался от семейного счастья. Узнав о том, что счастье Ясачного буквально висит на волоске, Поливанов пригласил к себе штурмана. После беседы с командиром Изюмов побился с боцманом об заклад, что выиграет у него три раза подряд пирамиду на бильярде. Ясачный поставил в заклад бороду, он был человек азартный. Командир рассчитал правильно — когда-то в Доме офицеров штурман пользовался репутацией «первого кия». Боцман проиграл все три пирамиды и, сбрив бороду, женился.

Корабль накренился. Уныло задребезжав, бутылка из-под крем-соды перекатилась к борту. Боцман сосчитал секунды крена, прикинул силу ветра и характер волны, затем ухватил бутылку — начинался новый крен — и сунул ее под матрац.

Прошло два часа с тех пор, как корабль оставил мыс Крутой. Командир и помощник были на мостике.

— Товарищ командир, вы твердо решили не осматривать транспорт? — спросил Девятой.

— Да, решил, — сказал Поливанов и, помолчав, добавил: — Решил твердо. Не хочу оказаться в глупом положении. Посудите сами — транспорт строго следует курсом, рекомендованным лоцией. Посмотрите, он идет точно по фарватеру. Судовые документы на этом «Хьекке Уле», можете не сомневаться, в полном порядке. Избрав транспорт в качестве ширмы, они позаботились о том, чтобы он был вне подозрений.

— А что, если «Бенони», прячась у борта транспорта, проскочит в Кольский залив?

— Еще Козьма Прутков сказал: «Нельзя обнять необъятного!» Мы с вами. Девятое, отвечаем за свой участок, — Поливанов усмехнулся. — Нам доверили многое, но наш корабль выполняет только часть большого и тщательно разработанного плана.

— Погода скверная, — заметил Девятов.

— В хорошую погоду шпионов не высаживают.

На мостик поднялся лейтенант Голиков и молодцевато доложил:

— Товарищ капитан третьего ранга, на траверзе Пахта-Наволока цель раздвоилась: номер один следует прежним курсом на створы Кольского залива, цель номер два развернулась на вест!

— В штурманскую рубку! — уже на ходу приказал командир, спускаясь с мостика. Голиков последовал за ним. Склонившись над картой, Поливанов передал на мостик: — Курс сто восемьдесят! Помощник, прикажите дать самый полный ход!

Девятов отлично понял командира и, передав вахтенному курс, снял крышку переговорной трубы:

— Товарищ механик, давайте все ваши резервы!

Юколов затянул пружинные весы регулятора. Стрелка тахометра, показывавшая предельное число оборотов, дрогнула и медленно поползла вправо.

— Сорок оборотов выше нормы! — тихо сказал стоящий рядом с Юколовым старшина группы машинистов.

Механик завернул до конца маховичок ручной отсечки — стрелка тахометра еще медленнее двинулась вправо, потом дрогнула и остановилась — еще сорок оборотов!

Прислушиваясь к работе двигателей, Поливанов улавливал их необычно быстрый напряженный ритм. Корабль шел вразрез волне, и за кормой его бежал длинный пенистый след.

— Механик, обороты! Еще обороты! — крикнул в переговорную трубу Поливанов.

Юколов скорее угадал, чем расслышал требование командира. Голос терялся в лязге и грохоте работающих машин. Оставалась последняя, совсем незначительная возможность увеличения хода, и механик направился к насосам высокого давления. Мотористы вручную оттягивали, каждый сектор поворота плунжера. Двигатели шумели с такой страшной силой, что казалось, еще немного — и барабанные перепонки не выдержат. Механик подошел к приборной доске и проверил температуру масла, затем взглянул на тахометр. Стрелка тахометра медленно ползла вправо — еще двадцать оборотов. Он знал, что это последние двадцать оборотов.

— Как на локаторе? — спросил командир.

— Идем на сближение. Цель слева шестьдесят, дистанция сорок пять кабельтовых! — доложил лейтенант Голиков.

— Штурман, место встречи? — спросил Поливанов.

— При таком ходе — десять кабельтовых юго-заладнее банки Окуневой, на траверзе мыса Супротивного! — доложил Изюмов.

— Механик, прибавьте обороты! — крикнул в машинное Поливанов и сквозь грохот дизелей едва услышал;

— На пределе!

Почувствовав удушливый запах дыма, Юколов от переговорной трубы бросился к топливному сепаратору.

При такой перегрузке оба дизеля требовали все больше и больше топлива, оно не успевало поступать в расходные баки, и пришлось включить для подкачки сепаратор. Сейчас, начиная от левого отсека, где стоял сепаратор, все машинное отделение быстро заполнялось удушливым дымом…

Корпус корабля дрожал, испытывая сильную вибрацию.

— Слева, по корме, курсовой шестьдесят, цель номер три! Дистанция сто двадцать кабельтовых! — доложил Голиков.

Командир и помощник переглянулись. Откуда взялась третья цель?

— «Рыбак» идет в Мурманск, — высказал предположение Девятов.

— Возможно, — согласился Поливанов и приказал: — Сообщайте о движении цели номер три! Где цель номер два?

— Цель номер два на траверзе острова Красный! — доложил лейтенант Голиков.

Прошло еще несколько минут, и вахтенный сигнальщик доложил:

— Вижу цель слева сорок! Дистанция тридцать кабельтовых.

Командир вскинул бинокль.

Бортом к волне, вздымая по обеим сторонам форштевня два крутых пенистых вала, переходящих за кормой в буруны, на большой скорости шел мотобот «Бенони». Поливанов и Девятов узнали его по приметам, указанным в радиограмме штаба.

— Набрать сигнал: «Поднимите ваш флаг!»— распорядился Поливанов.

На фале взвились два сигнальных флага.

Прошло несколько напряженных минут. Вдруг мотобот стремительно развернулся на норд, показав сторожевику корму.

— Лево на борт! — приказал Поливанов.