Она сделала правый поворот на главную улицу. И «форд» сделал правый поворот. «Отлично, — подумала она, — а теперь проверим-ка по-настоящему». И минут десять она крутила этот «форд» через левые и правые повороты по деловой части Калузы, а потом повернула на юг, на Тамайами-Трейл, двигаясь в направлении Манакавы, после чего снова повернула на север, к Калузе. «Форд» ехал сзади.

Леона читала о насильниках, об убийцах, которые целыми днями преследовали свою жертву. Она подумала, не остановить ли ей полицейский автомобиль. Странно, но она не испугалась, а лишь испытывала раздражение. Часы на приборной доске показывали уже без десяти двенадцать, и ей вовсе ни к чему было это осложнение. Она проверила время по своим наручным часам. И не знала, что делать, может быть, стоило позвонить и отложить встречу.

Но все-таки она поехала по бульвару Бэйоу, а «форд», пропустив вперед пять машин, следовал за ней. Она въехала на автомобильную стоянку административного здания Бэйоу и, посмотрев в зеркало заднего обзора, увидела, что «форд» еще не припарковался.

Снова зарядил сильный дождь. Было без пяти двенадцать. Она посмотрелась в зеркало, немного подкрасила губы, а потом стерла. Швырнула косметическую салфетку в небольшой пластиковый контейнер для мусора. Было без трех двенадцать.

«Форд» припарковался и выключил двигатель. Леона закурила сигарету, посидела, смакуя ее и поглядывая на часы. Двери конторы, расположенные на одном уровне с тротуаром, распахнулись. Черный зонтик, а все остальное белое: белая юбка, маленькая шапочка, рейтузы, унылые туфли на резиновой подошве. Выбегает под дождь. И бежит в маленькую красную «тойоту». Юбка мечется, дверцы автомобиля захлопываются. Включается двигатель. Машина уезжает.

Леона загасила сигарету. Часы показывали пять минут первого. Она достала с заднего сиденья зонтик, раскрыла дверцу и зонтик почти одновременно и вышла под дождь. Юбка взлетела высоко к ее бедрам, оголяя длинные ноги.

Когда она стремительно шла к зданию, то ощущала на своей спине взгляд негра.

— Мистер Хоуп?

— Да, Син?

— Звонит… бывшая жена… По шестому каналу.

— Мерси. Есть какие-нибудь успехи по звонкам?

— Пока нет.

— Продолжайте звонить.

— Я дошла до гостиницы «Магнолия».

— Отлично. Спасибо.

Он нажал шестую кнопку.

— Привет, Сьюзен, — сказал он.

— Как живешь, Мэтью?

— Спасибо, отлично. А ты как?

— Просто замечательно. Ты не собираешься на бал Посейдона в субботу вечером?

Ах, эта добрая старушка Сьюзен. Попала прямо в яблочко.

— Почему ты спрашиваешь? Хочешь помочь мне повязать галстук?

— Нет, спасибо, я делала это много лет, — сказала Сьюзен.

— Может, хочешь застегнуть мне запонки?

— И это я делала, — сказала она.

— Так почему же ты хочешь это знать, сладенькая?

— Ты назвал меня «сладенькая»? Мэтью…

Поосторожнее, не болтай чепуху, у нее что-то важное.

— Да, сладенькая, — сказал он, — я назвал тебя сладенькой. Сила привычки, знаешь ли. Извини.

— Только не называй меня «сладенькой» на балу, ладно?

— Подожди, не говори мне ничего, — сказал он. — Ты будешь там с одним старым тараканом, и ты хочешь, чтобы я ни словом, ни жестом не показывал, что мы с тобой когда-то были вместе…

— Тепло, но пока не горячо, — сказала Сьюзен. — Ему двадцать три года, и он…

— Сьюзен, как тебе не стыдно!

— Мэтью, пожалуйста, не позволяй себе…

— Двадцать три?

— Мэтью…

— Извини. Но все-таки двадцать три?!

— Да, и он футболист и играет за «Бакс». А рост у него сто девяносто три, Мэтью… И весит он сто десять килограммов…

— Ну, понятное дело, футболист.

— И он очень ревнив. Вот поэтому-то я и звоню. Я не хочу никаких неприятностей в субботу вечером, Мэтью…

— Так и я тоже не хочу!

— Так что, пожалуйста, не приглашай меня танцевать…

— Обещаю.

— И не болтай со мной…

— Не буду сидеть рядом, не буду смотреть на тебя. Я все понял, Сьюзен.

— Мэтью, это не шутка. Я искренне боюсь за тебя.

— Тогда я останусь дома и на бал не пойду.

— Мэтью…

— Буду прихлебывать мартини и глазеть на дождь за окном. Может, и ты составишь мне компанию. Мы опробуем мой новый надувной матрас.

— Но ты же ведь в самом деле не купил надувной матрас?

— А ты приди и проверь, Сьюзен.

— Не искушай меня, — сказала она и повесила трубку.

— Я тоже люблю тебя, — сказал он молчащему телефону и положил трубку на место.

Он еще не успел убрать руку, как раздался звонок.

— Да?

— Миссис Саммервилл на пятом канале, — сказала Синтия.

— Спрашивает меня?

— Да.

— Хорошо, я возьму трубку.

Он нажал пятую кнопку.

— Привет, Леона.

— Мэтью, извини, что беспокою тебя, ты, должно быть, занят… Нельзя ли встретиться с тобой сегодня вечером?

Он немного помолчал, раздумывая.

— Мэтью?

— Да-да. Что стряслось-то, Леона?

— Я не хочу обсуждать это по телефону, не хочу приезжать к тебе в контору, не хочу, чтобы узнал Фрэнк.

— Так в чем дело, Леона?

Он-то знал, в чем дело. Это не просто звонок женщины, которую ты знаешь многие годы, и она жена твоего партнера и просит о встрече, но только не в конторе, потому что она не хочет, чтобы ее муж узнал, потому что тогда ей грозит развод.

— Ты можешь встретиться со мной в Марина-Лоу, в пять часов? — спросила она.

— Хорошо.

— Вот тогда и поговорим.

— Да, Леона.

— Спасибо, Мэтью.

Он положил трубку. И почувствовал, что ему хочется завопить: телефон зазвонил снова. Он снял трубку.

— Да?

— Мистер Хоуп, это Эндрю.

— Я слушаю вас, Эндрю.

— Мы нашли его, мистер Хоуп.

Проблема оказалась сложной.

С этим нельзя было пойти в полицию. Мэтью не мог позвонить Морису Блуму и сказать, что он нашел мужчину в черном, остановившегося в одном из мотелей Калузы, наблюдавшего за домом Пэрриша в субботу, а утром в день убийства опрометью бежавшего вдоль залива. В чем, собственно, не было преступления, если, конечно, он не совершил убийства, прежде чем сделать пробежку вверх по побережью.

Мэтью сначала позвонил в контору Уоррена, но отозвался автоответчик, и он продиктовал, что они обнаружили Артура Нельсона Хэрли, и попросил, чтобы Уоррен ему срочно перезвонил. Он хотел вместе с ним, умным и опытным офицером полиции, съездить в мотель, чтобы уменьшить риск, который всегда есть при встрече с возможным убийцей. У Уоррена был при себе пистолет, и он умел им пользоваться — пример тому пристреленный енот.

Шел уже третий час, и Мэтью нервничал. Он боялся потерять Хэрли. Было бы совсем хорошо, если бы тот попытался явиться в дом Пэрриша, и тогда бы они схватили его таким вот образом за незаконное проникновение и возможную кражу имущества, что являлось правонарушением второй степени параграф 810.08. Тогда Блум мог бы задать ему много вопросов, включая и тот, где он находился в семь часов утра тридцатого января.

Но если Хэрли не вернется, если он заметил, что дом под наблюдением, то у них есть его адрес в Сент-Питерсберге, который дала автосправочная. Поэтому они могут и там его выследить. Правда, для убийцы он ведет себя несколько странно: почти сутки торчит у дома убитого и не спешит убраться — поскорее и подальше.

Мэтью не хотелось ехать в мотель одному, но пришлось.

Мотель назывался «Прибрежный замок Кале» и находился в двенадцати милях от побережья.

Несмотря на затяжной дождь, на дверях висела табличка «Свободных мест нет».

Любители зимних путешествий обычно не следили за прогнозами погоды во Флориде, а интересовались погодой Мичигана, Индианы, Иллинойса, Огайо или Торонто. Если там шел снег, они знали, что здесь сияет солнце, в мотеле найдется дюжина незанятых комнаток, в окнах окажутся кондиционеры, а перед входом — маленькие деревянные крылечки. Будет там и бассейн с прозрачной водой, в котором плавает одинокий, кем-то позабытый резиновый дракон…