— Мне нет дела до своей репутации!

Лебедь украдкой бросила взгляд на дверь.

— Однако мне есть дело до своей. Не хватало, чтобы светские мамаши заподозрили, будто я совращаю их дочерей с пути истинного.

Я отвернулась, готовая разрыдаться.

— У меня нет мамы, — проговорила я. — У меня есть только хранители ключей от моей тюрьмы.

Молодой человек, очевидно ждавший появления экипажа, прошел через комнату к двери. Лебедь хотела отвернуться от меня, пока на пороге не появилась новая покупательница. Я снова вцепилась в ее руку, ибо мне поистине нечего было терять. Грубое нарушение приличий казалось мельчайшим из проступков.

— Пожалуйста! Вы должны мне помочь! Мне больше некуда идти!

— Пустите!

Она выдернула руку и с тревогой посмотрела на дверь.

— Нет! Пусть видят! — Не зря меня мама столько лет воспитывала. — Что они подумают, когда я повалюсь к вашим ногам и стану умолять, цепляясь за подол вашего платья?

Она побледнела.

— Вы не станете!

Я чуть присела, готовая взвыть.

— Ладно! — Лебедь резко отстранилась. — Можете прийти ко мне завтра рано утром. До того, как визиты начнет наносить остальной свет.

Она достала из ридикюля визитную карточку и протянула ее мне.

— Спасибо! Ах, спасибо вам, Лебедь!

Хотелось обнять ее, но я побоялась, что окончательно настрою куртизанку против себя. Я довольствовалась тем, что улыбнулась и, сознаюсь, немножко попрыгала на месте.

Лебедь прищурилась.

— Это не согласие. Это просто позволение начать дискуссию. — Она поджала губы. — Впрочем, я подозреваю, что пожалею даже об этой малой уступке.

Я воодушевленно закивала.

— Да, да. Спасибо!

На этом я позволила ей ускользнуть и разрешила красивому молодому человеку выпроводить меня из магазина, Я уходила с высоко поднятой головой, моя душа пела.

Я выиграла первый раунд. А все знают, что первый раунд самый важный.

Кроме последнего, конечно.

Глава шестая

Семь услад куртизанки:

Свобода танцевать и музицировать

Сочинять стихи

Рисовать

Изучать литературу

Вести беседы

Играть на сцене

Услаждать себя собственным умом и душой

Если бы не осмотрительность Силлы и ее невиданный доселе талант к обману, я бы ни за что не добралась до дома Лебеди в квартале Мэйфер без вмешательства тети. Тетя Берил решила, что мне пора заняться подготовкой своей триумфальной свадьбы. Я протестовала, но тетя не желала ничего слушать. Тогда, по моей подсказке, Силла взмолилась, чтобы меня отпустили вместе с ней в дом к баронессе Г., у которой среди множества прочих горничных служила кузина Силлы.

Тетя Берил сразу же смекнула, какую тут можно извлечь пользу. Она настояла, чтобы я надела свое лучшее дневное платье, взяла для нашей прогулки экипаж и оставила в гостях свою визитную карточку (хотя мы навещали всего лишь простую служанку), а самое главное, обмолвилась о предстоящей свадьбе в присутствии дворецкого баронессы.

Я пробормотала, что согласна, и ускользнула из комнаты, пока тетя не надавала мне новых советов. Трясясь в нарядном, но с плохими рессорами экипаже, мы с Силлой хихикали, опьяненные коротким глотком нашей свободы.

Пройдет немного времени, надеялась я, и эта свобода осядет постоянным привкусом на моем языке.

Когда угрюмый дядюшкин возница остановил экипаж у дома баронессы, мы соскочили на мостовую, не дожидаясь, пока он откроет нам дверцу, и махнули, чтобы он уезжал.

— Мы пробудем тут не один час, — беззаботно прощебетала я. — На обратном пути наймем коляску — деньги у меня есть.

Возница равнодушно кивнул и уехал. Обернувшись, мы увидели, что двери в дом открыты и с верхней ступени лестницы на нас подозрительно поглядывает сухопарый, надменный тип в ливрее. Я схватила Силлу за руку, и мы убежали, хохоча, как нашалившие дети. Придется баронессе обойтись без моего визита. Я не боялась разоблачения, ибо тетя Берил никогда бы не посмела ее расспрашивать.

Лебедь жила в каких-то паре кварталов от баронессы, но на общественной лестнице их разделяли миллионы ступеней. Даже я знала, что за пределами площадей и улиц элиты начинались укромные уголки полусвета. Дом куртизанки нисколько не уступал в роскоши особняку баронессы, а по обстановке, думала я, наверняка смотрелся гораздо изысканнее.

Экономка Лебеди провела нас в очень милую гостиную, в интерьере которой доминировали оттенки слоновой кости и нежнейшего барвинка. Я решила про себя, что если у меня когда-нибудь появится собственный дом, я хочу, чтобы он был в точности как у Лебеди. Только чтобы подушек чуть больше и поярче, конечно.

Лебедь вышла к нам почти сразу. После вежливого, но холодного приветствия она отослала экономку готовить чай, а Силле предложила подождать меня на кухне.

Та украдкой посмотрела на меня, и я кивнула. Когда служанка ушла, Лебедь села напротив и обвела меня циничным взглядом.

— Не ожидала, что вы придете.

Я почувствовала, что прошла какое-то испытание.

— Я слов на ветер не бросаю, мадам… э, мисс…

— Мне больше нравится «ваша светлость», — сухо сказала Лебедь.

Я подняла бровь.

— Отчего так скромно? Почему не «ваше высочество»?

Губы куртизанки изогнулись, нарушив маску холодной отстраненности. В тот миг я поняла, что сидящая напротив меня безжалостно элегантная женщина обладает самым ценным из достоинств — чувством юмора.

Лебедь с кошачьей грацией откинулась на спинку дивана.

— Я пустила вас сюда, чтобы вы могли высказаться, — напомнила она. — Итак, я слушаю. Убедите меня.

Глубоко вдохнув, я начала перечислять все посылы, приведшие меня к ее порогу, стараясь доказать их логичность. Я желала независимости, свободы, жизненного пути по собственному выбору.

Наконец Лебедь подняла руку.

— Вы кое о чем забываете, — сказала она.

Я мысленно перечислила каждый довод и аргумент, который подготовила для этого момента. Да, я озвучила их все.

Лебедь улыбнулась моей растерянности.

— Моя милая девочка, а как же любовь?

Стыдно признаться, но у меня буквально отвисла челюсть.

— Любовь?..

Тут Лебедь открыто расхохоталась, и иллюзия утонченности рассеялась. В тот момент я поняла, что она всего лишь на несколько лет старше меня.

— Возможно, вы кое-чего не понимаете — сущего пустяка, — проговорила «ее светлость», все еще посмеиваясь. — Или я ошибаюсь? Ведь вы хотите стать куртизанкой?

Я нахмурилась и удивленно заморгала.

— Но мужчины платят вам за сексуальные услуги. Какое отношение к холодному контракту имеет любовь?

Лебедь подмигнула мне.

— При правильном подходе в этом нет ничего холодного. Напротив, любовник находит меня довольно теплой.

— Но вы прости…

Ее рука взмыла вверх быстро, как для пощечины, но остановилась у меня перед лицом.

— Это слово ко мне не относится. Куртизанка не товар, она художница любви.

Я вызывающе задрала подбородок.

— Я не верю в любовь.

Вернувшись к прежней расслабленно-ленивой позе, Лебедь благосклонно улыбнулась мне.

— О, но любовь верит в тебя, малышка.

— Я не ребенок, — возмутилась я. — Мне восемнадцать лет!

— Да уж, практически старая дева. Может, стоит поймать этого мерзкого джентльмена на слове и выйти за него, пока совсем не одряхлела?

Насмешки Лебеди не задевали, ибо ничто не могло отвлечь меня от цели.

— Я понимаю, что мне нужно будет завести любовника, и я это сделаю, — сообщила я. — Просто я хочу, чтобы это было ясное деловое соглашение.

Тут Лебедь наклонилась ко мне и совершенно серьезным тоном сказала:

— Ты — невежественный осколок невежественного мира, поэтому я не вышвырну тебя из своего дома. Но если ты еще раз назовешь меня проституткой, я задушу тебя лентами твоей собственной жеманной шляпки. Я понятно выражаюсь?