Илл.25. Яо (2357–2258 до н. э.) один из первых полумифических правителей Китая. Рисунок XI–XII вв.

В древних текстах нет согласия по вопросу об «очередности» древних правителей, и, как кажется, такой вопрос вообще не интересовал мифологическое сознание, построенное не столько вокруг вычисления точного времени, сколько вокруг образов самих правителей. Некоторые исторические тексты, например «Шаншу» («Книга преданий»), начинают описание культурной истории именно с Яо, а не с Хуан-ди, как делал Сыма Цянь. Более того, многие философы, например Конфуций и Мэн-цзы, говорят именно о Яо и его преемнике Шуне как о великих правителях или «духах» — ди, обходя стороной Хуан-ди. Вполне возможно, что речь здесь идет о разных традициях, к тому же Сыма Цянь активно пользовался устными преданиями, где временные рамки нередко смещаются, накладываясь друг на друга, и не исключено, что прямой линии преемствования между Хуан-ди и Яо в действительности не существовало, — можно предположить, что они были вождями разных народов. Тем не менее, для китайского сознания характерно все выстраивать в единую линию преемствования-передачи: так, например, произошло с историей даосизма, когда разрозненные школы и учения оказались объединены под единой историей и названием, так случилось и с чань-буддизмом, когда в X–XI вв. история десятков мелких школ чань была переписана, чтобы привести ее к понятию «единой линии». Не исключено, что подобное же случилось и с историей «пяти правителей».

Каждый из этих правителей обладал некой характерной функцией, особой миссией в этом мире, и в совокупности они выступали как творцы мира и культуры. Но мы без труда заметим, что функции «трех мудрецов» и «пяти правителей» нередко пересекаются, более того, порою создается впечатление, что речь идет об одном обобщенном Творце культуры, выступающем под разными именами. Так, Фуси научил людей ловить рыбу, пользоваться огнем, термически обрабатывать пищу, охотиться и пасти овец. Он же впервые сумел «прочитать небесные письмена» (тянъ вэнь), введя в оборот иероглифическую письменность как отражение этих «письмен Неба». Он выступает и как отец китайской медицины, открывший пользу иглоукалывания (по легенде, он как-то задел себя мотыгой по ноге, отчего у него тотчас прошла головная боль) и траволечения. Часть этих «открытий» приписывается и Хуан-ди: обработка земли, письменный язык, разделение земли на наделы. Одновременно отцом землеобработки считается и Шэньнун, чье имя как раз и переводится как «священный земледелец», и он же впервые, принимая в пищу разные травы и экспериментируя на себе, создал таким образом канон китайского траволечения. И Хуан-ди, и Шэньнун, и Яо, как считается, внедрили основу жизни древних земледельцев — лунный сельскохозяйственный календарь, продержавшийся в Китае до его трансформации, связанной с арабским культурным влиянием. Хуан-ди также приписывается изобретение топора, ступки, ношения платья и туфель.

Нюйва и Фуси вообще являются основными миро-устроителями обитаемой вселенной. Не случайно на ряде изображений Нюйва, канонически рисуемая с правой стороны, держит в руке Илл. пару компасов, слева же Фуси сжимает измерительный треугольник. По ряду преданий, некоторые первомудрецы выступили и как создатели людей вообще. Так, одна из центральных богинь китайской архаики Нюйва, сестра Фуси, вылепила людей из глины и обожгла ее, а по другим преданиям, рот человека был «прорезан» Нюйва, которая к тому же создала и всю ритуальную музыку и песнопения, что выходят изо рта.²⁶

Таким образом, даже говоря слова и тем более воспроизводя музыку, человек пользуется тем «следом», что оставили ему великие прародители. Заметим, что все древние указания на музыку и песнопения связаны прежде всего с экстатическими ритуалами магов и шаманов, хотя позже, окультурившись, они превратились в часть придворного ритуала.

Уже в более позднюю эпоху I–V вв. и, вероятно, под воздействием мифов л. 27 южнокитайских народов все они явились и частями космогонических мифов: Хуан-ди определил порядок движения солнца, луны, звезд, Яо поручил неким «министрам» наблюдать за небесным порядком и определил нумерологический принцип солнца, луны и созвездий, также базировавшийся на пятеричной схеме.

Правители обладали и мироустроительной функцией, обустраивая землю. Так, Хуан-ди считается первооткрывателем компаса, а также самого понятия четырех сторон света (сам он пребывал, естественно, в центре и поэтому считался «правителем центра»). Яо отправил к четырем сторонам света своих посланников — «окультурил» варварские земли. Шунь создал схему поселений, по которой города имели четверо ворот, и таким образом даже сегодня китайские города, построенные по принципу взаимовключающих квадратов, а не кругов, как в других древних культурах, повторяют «схему Хуан-ди — Шуня», хотя сегодня мало кто из китайцев представляет, что живет внутри магического квадрата земли (небо при этом представляется в виде круга).

Даже выглядели «три мудрейших» и «пять правителей» нередко схожим образом: например, по многим преданиям и на ряде изображений Фуси, Нюй-ва и Хуан-ди выступают как существа со змеиным телом и головой человека, что является очевидной аллюзией абсолютизированного духа предка или медиума в ритуальных одеждах, обычно известного как таоте.

Все первоправители ценились за то, что обладали способностью понимать «волю Неба», читать «небесные письмена», и в силу этого народ пребывал в покое и гармонии. Обратим внимание на функции и способности, которые приписывались этим правителям, — все они так или иначе выделяются из общей массы именно своими возможностями общения с Небом. Нам еще предстоит показать, что под Небом в древности подразумевались не какие-то абстрактные высшие силы, но сам человек-посредник между миром духов предков и ныне живущими людьми, и именно этот человек изображался в виде иероглифа «тянъ» (сегодня — «небо»). Самое важное, что приписывается перво-правителям, — принесение культуры на землю. Именно из потустороннего мира эти люди узнают все то, что стало принято считать культурой (вэнь хуа) или «письменами неба» — вэнь.

Изначально «вэнь» означало татуировку, нанесенную на грудь человека, — именно так в древности записывался этот иероглиф.²⁷

Таким образом, вэнь понимался первоначально как татуированный маг, передающий какие-то священные знания, способный поддерживать связь с Небом и предками. Поклонение культуре, письменам, трепетное отношение к литературе, одним словом, ко всему тому, что подразумевается под понятием вэнь, имеет свой исток в поклонении медиуму-еэнь, принесшему все эти знания из потустороннего мира. Именно так следует понимать «окультуривающую» миссию первых правителей. Таким образом, перед нами предстают не конкретные люди и не просто «мифологические правители», но некие мифо-типы, воплощенные носители священной силы, магического могущества и культуры. Более того, всякий ранний правитель, равно как позже и всякий философ в мистической культуре, даже, возможно, будучи реальным человеком, утрачивал свои персональные черты, становясь не просто прообразом какого-то духа, но самим этим духом.

Правитель превращался в духа на земле, философ-мистик воплощал собой сакрализованное и изначально бесформенное начало. Повествование о первоправителях Китая по существу представляет рассказ об особенностях ранней сакральной культуры, где основную роль начинают играть медиумы, общающиеся с Небом через экстатический транс и становящиеся лидерами целых народов.