— Привет, дорогой, — проворковала девушка. — Мой ненаглядный охотник за головами. Как, отправил на тот свет двух-трех негодников? Принес мамочке денежки?..

Не говоря ни слова, Троуп кинул на диван три пачки купюр, полученных в полицейском отделении станции. Легавые не очень-то обрадовались визиту охотника, но выбора не было. Проныра наверняка оплатил их услуги (точнее, бездействие).

— Превосходно! — Синие глаза хищно просияли. — Прикончил-таки жирного извращенца!..

Громобой кивнул. Раздевшись, он прошлепал босыми ногами в ванную комнату. Привычно закрыл дверь и, опершись о раковину, уставился на собственное отражение. Вокруг шеи краснели струпья крови. Не охотника, — убитых охранников или Проныры. Алые капли, невесть каким образом, попали за воротник, куда, совершив поспешное омовение в сортире салуна, Блэйз добраться не мог.

Тело Троупа представляло весьма занимательное зрелище. Тугие мускулы бугрились ядовитыми змеями, однако основной интерес представляло не это. Кожа стрелка казалась передвижной криминалистической выставкой. По этой коллекции не составило бы труда изучить оружейные предпочтения обитателей различных планет. Здесь были шрамы всех форм и размеров; совсем свежие, розовые и, напротив, старые — бледные, сливающиеся с кожей. Следы от лазеров, пуль, ножей, топоров, копий и стрел; когтей, зубов, жвал, щупалец и кислоты; от острых камней, зубьев решеток и (редкость!) даже бича «девятихвостки».

Охотник пережил все это. И, разглядывая себя в зеркале, мрачно думал, что скоро, если он не бросит это никчемное занятие, на нем живого места не останется.

Несмотря на запертую дверь, синеволосая красотка выросла за спиной Громобоя.

— Тебя не учили, — сказал Блэйз, — что нужно стучаться?

— Ты знаешь, в моем положении это лишние формальности, — проворковала девица. Прикусив губу, она коснулась тонкими пальчиками иссеченной шрамами спины. — Кроме того, мне всегда нравилось смотреть, когда ты без одежды.

— М-да, нашла красавца!.. — не без самодовольства хмыкнул Троуп.

— Верно, нашла, — кивнула собеседница. — Ты был и будешь в моем вкусе — даже если тебе ампутируют конечности... А это при твоей-то работе, весьма вероятно.

— Типун тебе на язык, — скривился охотник. — Утешила, тоже мне. В твоем вкусе, да...

Он-то знал, что никакого вкуса у красотки нет, и быть НЕ МОГЛО. Потому как девица являлась бестелесной иллюзией — виртуальным воплощением искусственного интеллекта корабля. «R21-Х77». Таково было настоящее имя интеллекта. Но Громобой предпочитал звать ее проще: Кэт. Лаконично и звучно. Так звали девушку из далекого Прошлого, канувшего в межзвездную бездну. Блэйз так и не исполнил намерений, которые питал насчет той особы. И вот, когда на корабле поселилась «R.21-Х77», подсознание вытолкнуло на поверхность короткое имя. Верно, злая издёвка. Троуп КУПИЛ ИскИна, намеренно избрав женскую особу. Однако охотник никогда не сможет обладать Кэтрин так, как обладал бы женщиной.

Они оба это знали. Порой Громобой подозревал, что Кэт сожалеет о том не менее, нежели он. Но, как и стрелок, искусственный интеллект тщательно это скрывал.

Блэйз посмотрел в лицо собственному отражению. Это лицо... Троуп его не любил. Угрюмое, костистое. Широкие скулы. Дважды сломанный нос. Поджатые губы. Косой шрам на левой щеке. Из-под густых бровей, сросшихся на переносице, глядели суровые глаза.

Серые, холодные, цвета... не арктического льда, но северного моря. Да, у охотника не было причин любить свое лицо. Без особой надобности он на него не смотрел. Оно с равным успехом могло принадлежать как убийце, так и убийце убийц. Многие отождествляли эти глаза со взглядом самой Смерти. Лицо Громобоя было последним, что изрядных размеров толпа видела в жизни. Точное число Блзйзу было известно, однако он никому бы его не назвал.

— Переходи в субпространство, — сказал Троуп, смывая с плеч и шеи потеки крови.

— Уже сделано, дорогой, — ответила Кэт, ласково улыбаясь.

— Ужин?

— Еще бы! Я, точь-в-точь как порядочная женушка, по тебе истосковалась. — Она вновь сделала вид, что прикасается к спине Громобоя, но, как и в предыдущий раз, физического контакта не произошло. — Бифштекс, картофель, пинта светлого.

Блэйз улыбнулся. «Все, как ты любишь». — Недосказанность повисла натянутой струной. Охотник всегда ужинал в одиночестве.

Подмигнув, Кэт растаяла в воздухе. Она незримо присутствовала рядом — в крохотных камерах, проекторах, приборах и сканерах. В любой час бортового времени.

Завершив омовение, Троуп переоделся в чистый спортивный костюм и отправился в камбуз. Пища действительно была готова: исходила ароматным паром в ультраволновой печи. Единственной причиной, по которой бифштекс не попал на стол, служило то обстоятельство, что Кэтрин не имела рук. Однако Громобой без труда справился сам.

Очередной ужин после очередного убийства. Мясо показалось особенно вкусным.

Залив бифштекс пинтой «Будвайзера», Блэйз направился в кубрик. Там, развалившись на диване, позволил себе смежить веки. Освещение сбросило накал. И откуда ни возьмись, перед охотником вновь возникла синеволосая дива.

Грациозно изогнувшись, она уперла руки в бедра и, покачиваясь из стороны в сторону, села Троупу на колени. Стрелок не почувствовал ровным счетом ничего — даже пушинка весила больше. Зато глаза — цвета свежей травы, омытой дождиком и ультрафиолетом, — приблизились на минимальную дистанцию. Пара зеленых озер. Они глядели вполне осознанно, с симпатией и невысказанным томлением. А еще казалось, что в них можно разглядеть настоящую ДУШУ. Но это, конечно, самая беззастенчивая ложь, какую Громобой мог себе позволить. Не более. У ИскИнов нет, не было и не могло быть ничего, что связано с религиозно-метафизическими парадигмами. Нью-Ватикан не поленился опубликовать на сей счет разъяснение — энциклику, где говорилось, что ИскИны «суть производная машин, искусственный разум, а потому приписывание им свойств, присущих Человеку (в частности, души), является кощунством и ересью». Упоминание «разума» вместе с тем несколько обнадеживало. Кроме того, Ватикан все еще не мог определиться с наличием души у разумных Иных.