За окном раздался протяжный гудок автомобиля.

Она снова зашла к мальчику.

— Филя, будь молодцом, я мигом съезжу в магазин и обратно.

До сих пор обиженный Филька, исподлобья посмотрел на мать и ничего не ответил.

— Вот и хорошо, — сказала она, — Ты у меня уже большой. А я — мигом…

Восьмерка стояла за калиткой с открытой передней дверью. Но она села на заднее сиденье и тут же подумала о том, что помощник Пантова может теперь стать её партнером по мести.

— А тебе-то он чем насолил?

— Насолил… — неопределенно ответил Вован и, положив руки на баранку, опустил на них голову.

— Ты поможешь мне?

— Что вы собираетесь делать?

— Я хочу убить его.

Вован с усмешкой вздохнул:

— Хотеть-то вы можете, но кто ж вам даст это сделать! Идет избирательная компания, и он постоянно у всех на виду. Да и мне за решетку не очень-то хотелось бы. Он вдруг повернулся и, как ей показалось, с сомнением посмотрел на нее. — А не хотите наказать девчонку? Она ему очень дорога.

— Где она? — решительно спросила Эдита.

Он посмотрел на часы:

— В данное время в аэропорту.

— Поехали.

Она оставалась в салоне, когда Вован почти бегом устремился в здание аэровокзала. Через десять минут, держа возлюбленную своего шефа за руку, он вернулся к машине. Девушка, не сопротивляясь, покорно шла за ним. Но увидев Эдиту, Клякса, насторожилась.

— Садись, — приказал Вован и открыл переднюю дверь.

— Но ты ведь сказал, что со мной хочет поговорить Виолетта Павловна! — она постаралась освободить свою руку от цепкой хватки Вована.

Но он, видимо, не желая больше тратить времени на уговоры, оглянулся по сторонам, и что было силы толкнул её на сиденье. Не ожидая такого бесцеремонного отношения, Клякса потеряла равновесие и ударилась головой об угол дверцы.

— Он будет её искать? — задала единственный вопрос Эдита, когда они возвращались обратно в город.

— Это будет тяжелым ударом для него, — подтвердил Вован и усмехнулся. Он знал, что Пантов теперь уже никогда не вспомнит о Кляксе. Для него она пройденный этап. Но он, Вован, до сих пор не мог забыть, каким унижениям подвергал его шеф из-за этой проститутки. А Эдита? Пусть тешит себя иллюзиями, что отомстила Пантову. — Но вам нечего бояться. Искать её никто не будет. Это — бабочка залетная и в списках нашего города не значится.

Они подъехали к даче, и Вован, взвалив на себя так и не пришедшую в сознание Кляксу, следуя за Эдитой, понес её в дальний угол сада, где размещался старый глубокий погреб. Вот уже несколько лет никто в него не спускался.

Филька по-прежнему собирал конструктор. Эдита прошла к бару и достала новую бутылку водки. Когда очухается эта сучка, она будет кормить её объедками со своего стола.

Эдита сделала несколько глотков и медленно опустилась на пол.

4

Так и не дозвонившись домой, Хоттабыч спустился к автостоянке. Он лишь постарался успокоить себя тем, что Эдита все-таки пришла в чувства и теперь вместе с Филькой находится в саду.

Длинный черный лимузин Егеря, уже поджидал его. Водитель учтиво раскрыл перед ним дверцу и Хоттабыч опустился в удобное кресло.

Я бы мог поехать и на своей машине, — не подавая руки губернатору, сказал он.

— За четыре часа, пока будем добираться до Марфино, обсудим ряд наболевших проблем, — Егерь старался держаться дружелюбно.

— И первую — о снятии с должности начальника областного управления внутренних дел. — Категорично сказал Хоттабыч.

Губернатор сделал вид, что не услышал слов спикера. Впрочем, как бы ему того не хотелось, а с полковником Махиней надо было что-то решать. Если ещё сегодня утром Егерь никогда бы не позволил дать его в обиду, то после того, что произошло в Марфино, он уже был не в силах защитить его и оставить во главе милиции. Стихийная операция по разгону митинга, которую санкционировал, и которой лично командовал Махиня, обернулась потерей человеческой жизни. Еще полтора десятка избитых дубинками демонстрантов оказались на больничных койках. В их числе был и председатель профсоюза марфинских водников Федор Теляшин. Теперь Егерь понимал, что даже поддерживающие его политику депутаты не простят, если он будет настаивать на сохранении за провинившимся полковником высокой должности. Мало того, многие в отместку проголосуют против закона о приватизации. Ну что ж, тогда он первым принесет в жертву полковника и поставит вопрос о снятии Махини с должности. Он даже обрадовался: ничего не скажешь — выгодная сделка. Наверняка губернаторская «бескомпромиссность» найдет отклик во многих депутатах, и они при голосовании даже займут его сторону.

— Да, Махиня заслуживает сурового наказания, — наконец сказал Егерь и добавил, — Хотя он ещё и относительно молод, но его уже можно отправлять на пенсию.

— Не на пенсию, а за решетку, — вдруг пришел в негодование Хоттабыч.

— Господь с тобой, Серафимыч! Разве он хотел того, чтобы дело обернулось трагедией? В крайнем случае судить надо тех подлецов, кто непосредственно лишил жизни человека.

— Они всего лишь исполнители. Ни убавить ни прибавить — обыкновенные киллеры. Но при успешном завершении дела судят не только убийц, но и заказчиков. Так вот, в данном случае Махиня, отдавая приказ дубасить народ, выступал самым настоящим заказчиком. Но под суд его нужно отдавать не только за это.

— Что же он, грешный, ещё успел натворить? — удивился Егерь.

— Он, как и банкир Бурмистров, настоящий казнокрад.

Губернатор откровенно рассмеялся.

— Александр Серафимович, ты хоть сам веришь в то, что говоришь?

Хоттабыч раскрыл кожаную папку и, достав из неё несколько сброшюрованных листков, бросил их на колени губернатору.

— Это акт депутатской комиссии по проверке правоохранительного фонда, во главе которого восседал преподобный полковник. Так вот, через этот фонд, который имел льготное налогообложение, прокручивались огромные средства. А деньги на раскрутку, были выделены банком «Интерресурс». Кстати, как удалось выяснить моему коллеге депутату Сердюкову, — это были те самые бюджетные деньги, которые предназначались для зарплаты рабочим водообъектов.

Губернатор в недоумении пожал плечами:

— На сегодняшний день, насколько мне известно, у водников нет задолженности по зарплате.

— Правильно, нет. Господин Бурмистров рассчитал все очень тонко. За полгода средства несколько раз были выгодно прокручены и от продажи сигарет и алкоголя принесли фонду баснословную прибыль. Третья часть этой прибыли ушла на погашение долгов по зарплате. А остальные две трети, как и банкир Бурмистров, исчезли в неизвестном направлении. Кстати, вы не могли бы подсказать, куда испарился президент банка «Интерресурс»?

— Сам удивляюсь, — пожал плечами Егерь, — Помощник и секретарь Бурмистрова в один голос утверждают, что он отправился поправить здоровье в санаторий. А какой он выбрал санаторий — неизвестно. Мой помощник третий день накручивает диск телефона и обзванивает все российские санатории — Бурмистров как в воду канул.

Хоттабыч пристально посмотрел в глаза губернатору, будто стараясь угадать, правду ли он говорит? И убедившись, что Егерь не лжет, а действительно обеспокоен исчезновением банкира, бросил:

— Зря ваш помощник тратит время. Пустое дело искать черную кошку и темной комнате.

— А что ты предлагаешь?

— Срочно наложить арест на банковские счета. А затем создать комиссию и провести финансовую ревизию. Может быть, повезет и какие-нибудь деньги в банке ещё остались.

— Ты думаешь он удрал с концами?

— Не будьте так наивны, Николай Яковлевич. Кстати, вы никогда не интересовались прошлым Бурмистрова?

— Махиня по моей просьбе, собрал на него досье. По анкетам все чисто. Закончил финансовую академию, занимался коммерцией, затем зарегистрировал и открыл банк…

— Махиня готовил досье на Бурмистрова! — засмеялся спикер, — Это же надо: вор в погонах на вора в законе пишет характеристику. Да Махиня готов был целовать пятки Бурмистрову только потому, что всем своим благосостоянием и высокой должностью обязан только ему.