Прошел, беседуя сам с собой, Бродячий Призрак. Падме боязливо покосилась на него, прикидывая, не нырнуть ли за спасительную широкую спину, но потом передумала.

Улицы были полны народа. Самого разномастного. Их компания без труда затерялась в толпе. На Джар Джара пару раз обернулись, и то после того, как он налетел на с'крра и устроил небольшую свалку. Противников растащили, на чем все и закончилось. Гораздо чаще обращали внимание на Падме. Какая-то бабка (судя по лазурному цвету стоящих дыбом волос, длинному носу и тумбообразным ногам — из ортоланов) долго тащилась следом, одобрительно цокала и что-то высчитывала на пальцах. В конце концов, она осмелела и крепко взяла Куай-Гона за край пончо. Последовало бурное объяснение. Падме вся извертелась от желания узнать, о чем идет речь. Куай-Гон наклонился и шепнул бабке на ухо пару фраз. Бабусины глазки из бусинок сделались крупными пуговицами, а их хозяйка поспешно заковыляла прочь, прикрываясь от яркого света зонтиком. Тут уж Падме не выдержала:

— В чем дело? + Почтенная дама осведомилась, сколько я хочу, — пояснил рыцарь, пряча улыбку в усы. + Хотите? — не поняла девчонка.

— Да, — Куай-Гон кивнул, его взгляд в который раз обманчиво равнодушно скользнул по толпе. — Сколько вы стоите. Я сказал, что купил вас для Джаббы, и торг неуместен.

Падме вспыхнула от возмущения. И еще раз — когда поняла, что он смеется.

Дулась она полквартала. Потом любопытство победило: + Кто такой Джабба?

Джабба Хатт, объяснил Куай-Гон. Он же — Джабба Десилийик Тиуре, а Хатт — это прозвище. Почему? Ну, никогда особенно не интересовался. Видимо, потому что он — хатт. Простой гангстер с Нал Хутты. В переводе «сверкающая драгоценность». Нет, это «нал хутта» — драгоценность, а не «джабба»… Что-то вроде здешнего теневого короля. Собственно, правительства как такового на Татуине никогда не было. Его заменяли хатты, держащие под контролем всю контрабанду и азартные игры. Не считая пиратства и торговли людьми. Милейшие ребята, одним словом.

Хатты хозяйничали в городах. Пустыня принадлежала аборигенам — мусорщикам йавам и бродягам тускенам. Первые просеивали песок и ухитрялись выудить из него порой интересные вещи. Вторые вели кочевой образ жизни и не стеснялись прихватить у фермеров и торговцев что плохо лежит. В городах, правда, не появляются. Каждый год их кланы возвращаются на одну и ту же стоянку в Игольчатых горах, там они пережидают сезон песчаных бурь. И самым уважаемым в клане считается не старейшина, а Рассказчик. Он рассказывает Историю. Но если он исказит хотя бы одно слово в священной истории, он будет наказан смертью на месте. Особенно опасны молодые тускены, молодежь должна совершить какой-нибудь подвиг, чтобы клан признал их взрослыми, вот они и резвятся. Правда, чаще уходят в горы, охотиться на крайтов.

Он показал ей парочку коротышек, подметавших песок слишком длинными для них балахонами. Иавы. Живут в крепостях и колесят по пустыне на краулерах.

Забавный народец, их предания очень любопытны. В конце концов, люди на Татуине живут пару сотен столетий, а тускены и иавы — гораздо дольше.

Падме спросила, откуда он все это знает. Рыцарь пожал плечами.

— Доводилось бывать, — коротко сказал он, не углубляясь в детали, и перевел разговор на фермерские хозяйства.

— Здесь есть фермеры? — опять удивилась Падме.

— В своем роде. Приспосабливаются, кто как может. По большей части, это хозяйства по добыче влаги. Татуин — место дикое и опасное. Многие избегают его.

Падме с сомнением покачала головой. Не верится, учитывая, сколько на улице разного народа. + Сказочное место для тех, кто не хочет, чтобы их отыскали, — добавил он. Падме подняла на него взгляд. + Вроде нас, — грустно подтвердила она.

Глаза у девчонки были усталые. А ведь ни за что не признается. Куай-Гон огляделся. Они уже добрались до рыночной площади. Здесь торговцев было еще больше, чем на центральной улице. Возле одной из дверей кучей лежали детали различных двигателей, куски обшивки, часть шасси и даже почти целая контрольная панель. Кажется, им сюда. + Давай-ка зайдем в эту лавку.

Девчонка согласно кивнула. Ей было уже все равно. Иначе бы она обязательно спросила: почему именно в эту? Тут таких было несколько. Что бы он мог ответить? Приглянулась вот эта…

Внутри было полутемно и, неожиданно, очень прохладно. Падме даже поежилась с непривычки. В солнечном луче тужились пылинки.

— Вооба донольа!

Падме вполголоса ойкнула. Из-за стойки поднялся хозяин всей этой сокровищницы. Поднялся в прямом смысле. То есть — в воздух. Взлетел, быстробыстро взмахивая синими хрупкими крылышками. Правда, это была единственная хрупкая деталь его организма.

Сам хозяин был не в меру упитан, его светлое брюшко свешивалось через пояс мягкими складками. Короткий хоботок подрагивал от предвкушения сделки.

Тоненькие лапки, хитрые желтые глазки, полуприкрытые тяжелыми веками, и общий темно-синий колер.

— Хи чубба да наго?

Жаждет знать, что именно им понадобилось. Ничего, сейчас ты у меня на общегалактическом заговоришь.

— Нужны запчасти для крейсера класса «нубиан». — Куай-Гон по опыту знал, что хороший торговец знает достаточно языков, чтобы общаться с клиентами, особенно если держит лавку в космопорте.

— А! Да! «Нубиан»! — тут же оживился хозяин. — У нас их много! А это еще кто?

Джар Джар постарался стать маленьким камешком, так гораздо было легче прятаться за Куай-Гоном.

— Никогда не задумывался, — честно ответил рыцарь. — Так вы можете нам помочь или нет?

— Можете ли вы заплатить мне или нет, вот в чем вопрос, — хозяин сложил на пухлом брюшке синие лапки.

Он разглядывал посетителя с явным неудовольствием. Рыцарь терпеливо ждал.

Наконец, торговец поскреб щетину на шее. + Ладно, что нужно конкретно, а, фермер?

— Список на дисплее моего дроида, — Куай-Гон посмотрел вниз, где к его ноге жался Р2.

Хозяин тоже посмотрел вниз. Потом подозрительно воззрился на спутников КуайГона. Потом — опять на рыцаря. Потом, не поворачиваясь, заорал чуть ли ему не в лицо: + Пведункель! Наба дев унко!

В лавку вбежал мальчишка. Обычный парнишка, не слишком высокий, не слишком опрятный; его волосы были растрепаны, одежда испачкана глиной, нос в ржавой пыли. И недавно ему задали трепку, подумал Куай-Гон.

— Что так долго, а? — угрюмо поинтересовался хозяин, подлетая к нему.

— Мел тасс чо-пас кее, — быстро ответил мальчишка.

Глаза у него были ярко-синие, и они блестели от любопытства, пока он разглядывал посетителей.

— Чут-чут! — хозяин в ярости замахал ручками. — Не напоминай мне о нем!

Последи за лавкой! Видишь, мне кое-что нужно продать.

Опять возникло ощущение неудобства, как тогда на корабле. Только гораздо сильнее. Линии Силы, опутывающие весь мир, скручивались в непонятный клубок. Не джедай. Что-то другое. Джедаи ощущались в паутине Силы иначе — как светящийся поток расходящихся во все стороны линий, расширяющийся до бесконечности. Здесь же Сила стремилась свернуться, стягивалась в тугой узел. Но хозяин уже подталкивал его к выходу на задний двор.

— Пойдемте со мной, — жужжал он. — Уотто покажет свои сокровища! Скоро отыщете все, что вам нужно.

Куай-Гон кивнул, и хозяин устремился во двор. Рыцарь задержался, чтобы отобрать у Джар Джара причудливо изогнутый кусок металла и положить обратно на полку, откуда любопытствующий гунган цапнул эту штуковину. Потом пошел вслед за хозяином лавки.

— Ничего здесь не трогай, — строго приказал он через плечо.

Р2 тоже очень строго побибикал на Джар Джара и покатился следом за рыцарем.

Гунган показал им язык. Язык был очень длинный. Как только рыцарь исчез из поля зрения, Джар Джар Бинкс опять схватил ту же деталь.

В свои девять лет Анакин Скайуокер считал себя вполне взрослым и солидным, поэтому девушки его не интересовали. Может быть, позже, а сейчас так много всего нужно узнать и сделать, так много интересного происходило вокруг, ему было попросту некогда. Год назад он еще позволял себе дернуть за косу Амии, а с рыжей из соседнего квартала можно было даже подраться, потому что она всегда кидала в него огрызками деб-деб и считала малявкой. Но с тех пор, как Уотто впервые послал его на гонки, Анакин не опускался до детских игр.