На следующий день начали попадаться признаки присутствия человека: фермы, над трубами которых вился дым; одна-две деревни. Но когда я на своей лошади въехал в деревню, жители ее, едва завидев меня, разразились дикими криками.

— Людоеды! Людоеды идут! — кричал один из них, мчась вдоль главной улицы и размахивая руками, как птица, собирающаяся взлететь. Через несколько мгновений деревня опустела — все ее жители удирали во всю мочь, кто пешком, а кто верхом. Я кричал им вслед:

— Подождите! Вернитесь! Не бойтесь. Я посланник синдиков!

Но они лишь припустили еще быстрее. Когда все исчезли, я подкрепился едой, найденной в лавке, и отправился дальше.

На пересечении дороги с границей Солибрии я обнаружил крохотную таможню, а на ближайшем холме — сторожевую башню, но людей нигде видно не было. Я имел при себе верительные грамоты, которые должны были обеспечить мне беспрепятственный проход через солибрийскую границу. Мне велено было предъявить эти документы на границе, но оказалось, что предъявлять их некому.

Мне понадобилось время, чтобы обдумать ситуацию. Следует ли мне остановиться здесь и подождать возвращения охранников? Нет, подумал я, пока я буду ждать, Ир может пасть. Наконец я решил, что до охранников дошли слухи о вторжении и они побежали в город Солибрию. Лучший способ выполнить задание — последовать туда за ними. Поэтому я поскакал вперед, несколько обеспокоенный тем, что мне не удается следовать полученным указаниям с буквальной точностью. На моем уровне никогда не дают таких расплывчатых команд.

Дорога к Солибрии вела через густой лес, состоящий главным образом из древних дубов. Эта территория, известная под названием Зеленого леса — одна из последних в Новарии, ибо большая часть земель расчищена здесь под фермы, поля, пастбища и города. В Зеленом лесу до сих пор водятся олени и кабаны, леопарды, волки и медведи.

Мне, впрочем, не встретилось ни одно из этих животных. Я продолжал путь, размышляя над тем, насколько мы, демоны, бережнее обращаемся с природой на своем 12-ом уровне, как вдруг из густых зарослей выступило два человека. В руках у них были веревки с петлями на концах.

Тот, что оказался слева от меня, накинул петлю на голову моей лошади. Увидев летящую веревку, лошадь сделала резкий скачок вправо. Не готовый к подобному маневру, я потерял равновесие и слетел с лошадиной спины, приземлившись головой на камни.

Не знаю, как долго я оставался без сознания. Казалось, прошло лишь несколько мгновений. Однако, когда я пришел в себя и поднял голову, вокруг моей лошади толпилось уже несколько человек. Попытавшись встать, я обнаружил, что руки мои связаны за спиной, а на шею накинута веревка.

Я попытался порвать путы, стягивающие мои запястья, но тот, кто связывал меня, сделал свою работу на совесть. Поскольку мои сенсоры были все еще нечувствительны после полученного удара, я подумал, что попытку к бегству лучше отложить до тех пор, пока я не выясню, кто меня захватил и зачем. Кроме того, двое из них стояли рядом со мной, нацелив ломики прямо мне в голову. Все были вооружены и крайне небрежно одеты.

— Хо, клянусь Пориксом, что это мы изловили? — произнес чей-то голос.

Говорящий, крупный человек с копной вьющихся темных волос и начинающей седеть бородой, говорил на новарианском, но пользовался не известным мне диалектом.

— Паалуанского каннибала, — ответил другой и предложил: — Убьем его, а?

— Вы ошибаетесь, сэр, — возразил я. — Я не паалуанин, а всего лишь демон, состоящий на службе синдиков.

— Ну и историйка, — сказал первый. — Похожа на те, что так любят сочинять наши болтуны. Как бы то ни было, нам лучше его убить. Если он все-таки паалуанин, то так ему и надо, а если он демон — невелика потеря.

— Мне кажется, — он говорит правду, — заметил другой.

— О паалуанах говорят, что они выглядят, как люди, хотя обычаи у них нечеловеческие.

— Эй, захлопни свою пасть, Никто! — отрезал первый. — Вечно ты споришь не по делу…

— Конечно, клянусь адом! — вскричал Никто. — Когда я слышу подобную чепуху, то я и говорю, что это…

— Заткнитесь вы оба! — прогремел крупный человек с курчавыми волосами. — Никто и ты, Кармелион! Будете трещать — клянусь сосками Астис! — скручу вас обоих! Ну, а Никто, кажется, прав, я что-то никогда не слыхал, чтобы у паалуан были хвосты и когти. Пошли, демон, — сказал он мне. — Накиньте на него еще одно лассо, он может оказаться сильнее, чем кажется.

— Скорее всего, он улизнет на свой уровень, а потом вернется невидимым и задушит нас всех, — проворчал Кармелион.

Они провели меня и мою лошадь по невидимой тропинке через лес. Один из моих сторожей заметил:

— Между прочим, демон…

— Эдим, если вам угодно, сэр.

— Отлично, пусть будет так. Скажи, Эдим, где ты научился ездить верхом на лошади?

— Я научился сам за последние два дня.

— Да, я и сам мог догадаться — редко приходится видеть более беспомощного всадника. Я наблюдал за тем, как мои мальчики сцапали тебя. Тебе известно, что держа поводья так, как это делал ты, можно раскроить лошади пасть?

— Нет, добрый сэр, я вечно буду вам благодарен за совет.

— Странно еще, что тебе удалось удержаться в седле без седла. Говоришь, ты едешь из Ира с поручением?

— Да, — ответил я и рассказал ему об осаде. Потом добавил:

— А теперь я могу взять на себя смелость спросить о том, кто вы такие, господа, и почему вы меня задержали?

Крупный человек усмехнулся.

— Можешь называть нас социальными реформаторами. Мы отбираем ценности у богатых и раздаем их бедным. Что до меня, то можешь называть меня Айвором.

— Понятно, мастер Айвор, — сказал я, поняв, что угодил в компанию грабителей. — То, что вы отбираете лишнее у богатых, — это я могу понять, но по какой логике вещей вы отдаете отобранное бедным?

Айвор расхохотался.

— Ну, с этим просто. Мы набираем к себе беднейших, так что, естественно, ставим себя на первое место в этой категории. Пока что мы едва-едва можем удовлетворить свои потребности, а на благотворительность мало что остается.

— Вы не удивляете меня, учитывая то, что я слышал о нравах Первого уровня. А как вы намерены поступить со мной?

— Поглядим еще, мой добрый демон. Если бы Ир не был осажден, мы послали бы требование о выкупе.

— А если бы синдики отказались платить?

Он усмехнулся.

— О, у меня есть способы заставить их; есть неплохие способы. Скоро ты познакомишься с одним из них.

Еще целый час блуждали мы по лесу и к ночи вышли, наконец, к лагерю разбойников. Айвор как-то по-особенному свистнул, и с деревьев ему ответили часовые. Потом мы вступили в лагерь — несколько палаток и лачуг, неровным кругом расположенных вокруг свободной площадки. Разбойников здесь было раза в два больше тех, что пришли с нами, а вокруг костров суетились оборванные женщины и дети.

Пришедшие обменялись возбужденными фразами. Большей частью я не улавливал смысла из-за особенностей диалекта. Меня привязали для безопасности к дереву, к которому уже был привязан какой-то человек. То был тучный господин в богатых, но несколько потрепанньх одеждах. При виде меня он отпрянул.

Я сказал:

— Не бойтесь меня, мой добрый сэр. Я такой же пленник, как и вы.

— Вы… ты говоришь?

— Вы же слышали меня, не так ли? — И я коротко поведал ему о себе и о своих злоключениях. — С кем имею удовольствие беседовать, сэр?

— Что ж, для чудовища у тебя, во всяком случае, неплохие манеры, — сказал толстяк. — Я — Эуриллус, солибрийский торговец, похищенный этими мерзавцами из гостиницы. Слушай, эти, которые тебя поймали, ничего не говорили о выкупе?

— Я ничего такого не слышал.

— Они отправились на встречу с посыльным, который должен доставить из Солибрии выкуп за мою жизнь и свободу, а вместо этого они, кажется захватили тебя. О, ужас! Если деньги не прибыли, я не ручаюсь за свою жизнь!

— Что они могут сделать? Ведь если они убьют вас, то никакой надежды на получение выкупа у них не останется.