В этой ситуации правительство Меркуловых решило использовать опыт Белого движения. Указом N 149 от 6 июня 1922 г. правительство объявило, что, ввиду обнаружившейся трудности Верховного Управления при существовании коллегиальной формы Верховной Власти, необходимо найти способы к наибольшему объединению всех национальных сил. Это возможно только на пути передачи Верховной Власти одному лицу. Выбор тех, кому можно было передать Власть, возлагался на Земский Собор – представительный орган, созванный не по партийно-политическому, а по сословно-профессиональному признаку.

Необходимо было назначить и нового Командующего войсками. Спасение единства армии и флота виделось в приглашении лица, способного объединить разнородные политические интересы во имя продолжения борьбы с большевизмом. Наиболее подходящей фигурой для этого представлялся генерал Дитерихс. С одной стороны, он не был связан ни с одной из противоборствовавших политических группировок Приморья, с другой – обладал несомненным авторитетом как бывший Главнокомандующий Восточным фронтом. Той части армии, которая поддерживала Народное Собрание, импонировало его "демократическое" прошлое (формальная поддержка Временного Правительства и командование подразделениями Чехословацкого корпуса в 1918 г.), другим были известны его монархические симпатии. 3 июня в Харбин из Владивостока была послана телеграмма, подписанная генералами-белоповстанцами: "…Генералу Дитерихсу. Фуражная улица, Харбин старый. Общее положение, интересы русского дела на Дальнем Востоке повелительно требуют Вашего немедленного приезда во Владивосток. Армия и Флот единодушны в желании видеть Вас во главе дела и уверены, что Ваше патриотическое чувство подскажет Вам решение, вполне согласованное с общим желанием. Просим телеграфного ответа. Вержбицкий, Молчанов, Смолин, Бородин, Пучков, Фомин"[84].

Дитерихс немедленно согласился и 8 июня, в разгар политического противостояния Народного Собрания и правительства, прибыл во Владивосток. Вступив в должность Командующего войсками и флотом, Дитерихс с балкона дома правительства 11 июня 1922 г. заявил, что армия поддерживает правительство Меркуловых и одобряет роспуск Народного Собрания[85]. Попытка Народного Собрания захватить власть – так называемый "недоворот" – провалилась.

Началась подготовка к созыву Земского Собора, последнему Земскому Собору в истории России. Принятый Народным Собранием закон об Учредительном Собрании признавался недействительным. Выборы в "Учредилку", в которых участвовали политические партии и отдельные "возбужденные революцией" деятели, заменялись следующей системой представительства на Земском Соборе: 1) все члены Временного Приамурского Правительства, управляющие ведомствами и их заместители; 2) все наличные Епископы – Владивостокский, Камчатский, Харбинский и Старообрядческий, и по два члена Православного Епархиального Собрания и Старообрядческого Совета; 3) Командующий войсками и флотом, Командующий Сибирской флотилии, атаманы всех казачьих войск и пятнадцать членов от армии, назначенные ее командованием; 4) по одному члену от всех старообрядческих общин; 5) все волостные старшины или их заместители и атаманы казачьих станиц; 6) представители всех несоциалистических комитетов и беженских организаций, по одному от каждых десяти членов; 7) ректоры высших учебных заведений – университета, педагогического института и т.д.; 8) два представителя мусульманского общества; 9) три представителя бюро профсоюзов. Участвовать в выборах не имели права только "коммунисты и примыкающие к ним, а также социалисты-интернационалисты"[86]. Всего в работе Собора должно было принять участие 347 человек (реальное число участников составляло 276)[87]. Таким образом, в системе представительства очевиден был возврат к традициям XVII века, старым московским принципам созыва Земских Соборов, когда интересы отдельных сословий, групп населения и, что самое важное, Русской Православной Церкви выражались в первую очередь. Интересы политиков, политической борьбы должны были уступить место деловой, продуктивной работе по возрождению начал Русской Государственности[88].

23 июля 1922 г. после военного парада, крестного хода и молебна, на котором вместе с представителями Русской Православной Церкви присутствовали представители старообрядческой общины и мусульмане, открылись заседания Земского Собора. Редкий пример народного единодушия наблюдали участники этих событий. Молитвенный порыв объединил священников и мирян, солдат и офицеров, казаков, рабочих и крестьян. На мгновение забылись былые распри, на мгновение как бы вернулась Старая Россия, будто и не было страшных лет Смуты и безбожного торжествующего Хама, залившего кровью многострадальную Россию… Увы, но только на мгновение.

Первый акт Собора имел огромное историческое значение. Следовало определить форму Верховной Власти и ее Верховного Предводителя. На заседании 31 июля депутат Собора от "несоциалистического блока" П.П. Васильев представил следующие тезисы: "Приамурский Земский Собор признает, что права на осуществление Верховной Власти в России принадлежит династии Дома Романовых" (207 голосов высказались "за" и 23 "против"); "В связи с этим Земский Собор считает необходимым и соответствующим желанию населения возглавление Национальной Государственности Приамурья Верховным Правителем из членов династии Дома Романовых, династией для сего указанным" (175 голосов "за" и 55 голосов "против"); "По сим соображениям Земский Собор почитает необходимым доложить о вышеизложенном Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Федоровне и Его Императорскому Высочеству Великому Князю Николаю Николаевичу, высказывает свое пожелание, чтобы правительство вступило в переговоры с династией Дома Романовых на предмет приглашения одного из членов династии на пост Верховного Правителя" (188 голосов "за", 47 "против")[89].

Важность данного решения состояла, прежде всего, в том, что впервые за всю историю Белого движения Дом Романовых был признан "Царствующим". За период с марта 1917 до июля 1922 г. вопрос о форме правления в России откладывался до решения Учредительного Собрания. Поэтому все белые правительства и сам Верховный Правитель России адмирал А.В. Колчак стояли на позициях "непредрешения", считая главной своей задачей борьбу с большевизмом и прекращение междоусобной войны. "В стане белых" нередко возникали конфликты между отдельными политическими лидерами и военными, среди самого генералитета и офицерства – на почве взаимных подозрений в стремлении к захвату власти. Теперь, после решения, принятого Земским Собором, идеология Белого движения получала прочную основу, на которой можно было приступить к построению новой государственной системы (разумеется, "новой" по отношению к предшествующим попыткам государственного строительства, начиная с февраля 1917 г.)[90].

Почему именно монархия стала признанной формой правления в Приморье в 1922 г.? Член Президиума Собора, участник Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918 гг., С.П. Руднев отметил очень верный психологический фактор: "…нам, русским, своя, равная каждому из нас и для каждого при известных условиях возможная и доступная, верховная власть, носителем или носителями которой являются простые смертные – не власть. На простом, обыкновенном, хотя бы и самом порядочном человеке, мы не миримся: нам надо или какой-то чудесный, непонятный даже, ореол, окружающий носителя этой власти и проистекающий вне дел наших рук, причем облеченный таким ореолом не должен спускаться с высоты и равняться по генералу, полковнику, помещику, купцу или мужику, или же, если нет такого ореола, быть чуть ли не одним из мировых гениев, а еще лучше – праведником и великим святым, но таким, святость которого была бы непререкаема. На меньшем мы, русские, говорю, не помиримся и понесем скорее кабалу и господство чужаков, но своему простому смертному, ровне своей, за совесть, а не за страх, – не подчинимся… У нас в Белом движении такого праведника не явилось, значит, не следует ли возглавить это движение вождем с привычным и не нами созданным, а самим рождением, ореолом? Общая мысль остановилась на Князе Крови последней Царственной Династии…"[91]. Еще более категорично высказался на этот счет П.П. Васильев: "…белые генералы, как бы популярны не были их имена, всегда будут казаться узурпаторами власти"[92].