В четвертый раз идем на перевал, в 12.30 зацепился за перила на Северном седле и, с полной отдачей работая, вышел в 16.00 наверх к Л4. Тяжело на этой высоте работать, когда рюкзак под 20 кг — с собой все бивуачное снаряжение, еда, 10 кг общественного снаряжения, да ветер в лицо. На седле встретились с Сергеем и Григорием, они спускались после обработки выше седла. Преодолевая себя, взошел с грузом Шатаев — молодец! Катя поднялась налегке. Видно, что высота дается ей с большим трудом. Вниз после отдыха ушли Мошников, Шатаев и Катя.

47. Подъем по СВ-гребню к лагерям 5 и 6

Первая ночевка на 7050 м прошла удовлетворительно. Взяв с собой 160 м перильной веревки и палатку, мы с Сашей медленно стали подниматься по СВ склону, выдергивая из-под снега навешенные вчера перила. Движение вверх с каждой веревкой замедлялось, сильнейший боковой ветер и мороз делали труднопроходимым вполне простой снежный склон. Через час я не чувствовал рук, остановился, растер, одел утепленные гортексовые рукавицы. В середине дня назад повернули китайские альпинисты и Саша. Я все же дошел до конца обработки, оставил заброску и тоже ушел вниз. По альтиметру высота была 7450 м, то есть мы смогли набрать только 400 метров. Сергей, Григорий и Андрей решили сегодня во что бы то ни стало закрепиться за скалы около 7600 м. На мой взгляд, излишний они проявили напор, в такую погоду при обработке это риск неоправданный. На седле никто не остался, все с обработки спустились в ЛЗ, Вечером в палатке слушали Визбора, усталость куда-то уходила. В 12 часов ночи меня разбудили громкие хлопки палатки — опять шквальный ветер. Снег искорежил палатку так, что стало мало места для двоих.

Сегодня, девятого апреля, день рождения Лили. Я поздравил ее мысленно, так как факс наш еще но работает, а то письмо, которое я отправил месяц назад, может быть, и не дойдет. «Чтобы у тебя и у наших детей все было хорошо!»

Опять сорвало кухонную палатку и туалет. Наверх вышел один Мошников. Американцы удивились: «Почему один и без груза для заброски?». Я объяснил, что, наверное, для вхождения в форму, Наблюдаю весь день его на ледовом склоне. В 17.00 увидел тройку Арсентьева, которая спускалась ему навстречу. Часа через два они били в ЛЗ. Ребята, сильно уставшие и перемерзшие, упали в свою палатку и не выходили даже на кухню.

Они провели кошмарную ночь на 7600, а утром, когда стали собираться, порывом ветра снесло в пропасть палатку и ледорубы, на которых она крепилась. Хорошо, что ребята не поморозились всерьез! «Отделались» легкими обморожениями лицо.

Итак, уже 9 апреля, а пятого лагеря еще нет. По ABC прошелся ураганный ветер, который отравлял нам жизнь, не давал отдыхать, порвал практически все палатки. Я подумал, что если перевод с китайского слова «Джомолунгма» означает «Мать богов», то ветер, который бьется о Северную стену и уходит в бешенстве через Северное седло, сметая все на своем пути, — по крайней мере, ее муж, охраняющий покой любимой супруги. Именно этот свирепый ветер, по свидетельству первой тройки, оказался сейчас главным противником, он был суровее ветров пика Победы, зимнего пика Ленина. Этот ветер сбрасывал со склона ползущего по льду альпиниста. Особенно досталось женщинам, которые никак не могли преодолеть ветровой барьер выше седла.

10 апреля — день освобождения Одессы от фашистов. В одесском альпклубе мы всегда отмечали этот день — проводили чемпионат области по скалолазанию на крымских скалах.

С утра, как и всю ночь, шквальный ветер. Почти не спал. Включил плеер на полную громкость, чтобы не слышать воя ветра и хлопков палатки, но и плеер не спасал.

После долгих колебаний вышли в Л4 в середине дня. Эд, Роберт, Стив, Марк, Саша и я решили идти с ночевкой и последующей заброской наверх. Тибетцы решили сделать только грузовую ходку — и сразу вниз. Все поднимались в хорошем темпе. Я пес кислородные баллоны. Мое время — 3,5 часа, это неплохо. Поразило, что Гуй Сан несла наравне с мужчинами груз — 4 кислородных баллона — и почти не отставала. Вот это пример для наших высотниц!

На седле в глаза бросилась порванная палатка, в которой ночевала наша первая тройка. Что-то не везет им с палатками. Помогли установить американцам занесенную палатку, благо, ветер утих, выглянуло солнце. Воспользовавшись окном хорошей погоды, мы с Сашей сделали несколько фотоснимков на фоне Северной стены, причем в руках у меня были «Вечерняя Одесса» и «Огонек», которые я захватил с собой почитать в палатке на случай отсидки. В «Вечерке» была подборка стихотворений Пастернака. Было в этом чтении что-то космическое и прекрасное, как красноватая в лучах заката Северная стена Эвереста.

По радиосвязи мы сообщили, что при нормальной погоде попытаемся установить Л5. Уоррен неожиданно не рекомендует нам совершать выход с ночевкой в Л5, а только сделать заброску. А ведь вчера Саша, Мошников и я договорились о ночевке на 7800 метров… Однако Мошников утром меняет свое решение и поддерживает американцев. Нам с Сашей показалось, что это чисто конъюнктурный подход. Анатолий проводит постоянную линию, явная цель которой — стать «своим» среди американцев. Чтобы не было лишних разговоров, мы с Сашей взяли тот же вес для заброски, что и остальные, и по спальнику.

Выходим выше седла. Бьем следы в фирне, укрываемся от ветра. Прошли старые перила. Вышли налегке — наша задача, обработав маршрут, зацепиться за Л5. На СВ ребре, как всегда, гулял сильный ветер, к которому мы, в общём-то, были готовы, но на стыке льда и скал (7600 м) нас ждал такой ураган, который заставил нас буквально ползти по перилам на четвереньках. Нам удалось прорваться к скалам и провесить 350 м веревки до высоты 7700 м (неплохая площадка под две палатки). Ветер бросал нас прямо на разрушенные скалы, и нигде мы не могли найти укрытия от него, чтобы хоть пять минут передохнуть спокойно. Скалы простые, забитые снегом, на них болтаются остатки старых перетертых перил. Было неясно, достигли ли мы Л5 или он все же выше? Немного отдышавшись на небольшой площадке в скалах, Саша предложил не рисковать с ночевкой: и ураган, и американцы против. Мы решили все же добить заброску, а так как бивуачное снаряжение оставить было опасно — унесет ветром, то заброску на двоих забрал Саша, а я набил свой рюкзак бивуачным снаряжением и медленно пошел вниз. Саше пришлось одному набрать 150 метров по высоте к Л5. Дополз с трудом к Л5 и Мошников, а американцы не дошли, побросав заброски по пути на 7600-7 700 м.

На седло Саша спустился как раз к чаю и с подарками — на площадке Л5 он обнаружил отличные газовые баллоны и примусы. Один примус достался мне.

Начали спуск после радиосвязи в 10.00 и через час были в ЛЗ. Нас сменили Григорий, Андрей и Сергей. Иен ворчал, что ребята не полностью нагрузились. Я понял, что Эрик ставит на них как на передовую связку с тем, чтобы они первыми достигли Л6 (на Л 4 первыми вышли Эд и я, на Л5 двое тибетцев), затем спустились и через день шли на штурм Эвереста. Этот план был нереален и для нас, и тем более для американцев, которым нужна для акклиматизации еще неделя. Возникает вопрос: кто же основные восходители, а кто вспомогатели? Напор ребят мне понятен, но вспоминается первый выход, когда ветром у этой тройки унесло палатку с ледорубом. В итоге — ни заброски, ни продвижения вперед. Ну что ж, на все, как говорится, воля божия, а в экспедиции плюс к этому — воля руководства, ему решать.

После обеда начал спуск из ЛЗ в базовый лагерь. В Л2 встретил Шатаева. Володе приходится очень нелегко — сложно найти общий язык с Уорреном и Лосан Давой, руководителями американской и китайской команд. Например, Шатаев был за нашу ночевку на 7800, но Уоррен распорядился по-своему. И спорить по каждому поводу нельзя, и соглашаться трудно…

Вечером встретились на кухне с трековой группой из США, которую организовал Джим. Состав группы самый разношерстный. Впечатляет диапазон возрастов — от 20 до 70 лет. Люди платят очень большие деньги, чтобы увидеть Эверест.