Олег указал мне на приближающуюся девушку, которая исполняла функции начальника отдела кадров. По лестнице поднималась стройная барышня лет 30, в очках и с неряшливой прической выгоревших, соломенных волос. Таковое очень распространено среди американских женщин.

Заметив ожидающих её визитеров, и среди них уже знакомого Олега, она включила улыбку. Но после первых приветствий и обмена простыми шутками, я понял, что в этом случае улыбка была от души. Заведующая кадрами мне понравилась. Разговоры о поступлении на работу мы легко сочетали с шутками о советско-польском трудовом десанте на острова Флориды. Она пояснила, что здесь сплошь и каждый откуда-то десантировал на зимний период. Сама она тоже приехала сюда из Калифорнии, задержалась здесь, и пока работает в этом качестве.

Других посетителей не было, что позволило нам немножко потрепаться о наших впечатлениях.

Затем перешли к делу. На мой вопрос о вакантных рабочих местах в Холидэй Айл, она уверенно ответила, что на сегодняшний день таковые заявки есть лишь от одного отдела Purchasing Department, то бишь, отдела закупки или снабжения. А в том отделе, где работает Олег и другие представители Восточной Европы, всё укомплектовано. Хотя, ближе к рождеству возможен приток гостей, и тогда вероятна потребность в дополнительных работниках.

Я поинтересовался о работе в отделе снабжения. Она смогла лишь коротко пояснить, что работа связана с доставкой, а уж детали и прочие условия можно узнать у людей, непосредственно управляющих этим отделом, они же решают: подходит ли им тот или иной работник.

Олег и Саша решили выйти и подождать меня, пока мы закончим переговоры. Договорились пройти в тот отдел, где мне ответят на все мои вопросы. Я согласился. Снова закрывая дверь, она повесила табличку и перевела стрелки на циферблате. Олег спросил меня, что мне удалось выяснить? Я ответил, что меня ведут на смотрины в отдел закупки, обещал всё рассказать.

Контора располагалась на первом этаже одного из гостиничных комплексов, с выходом на берег. Так как это место было совсем близко к пляжу, мимо конторы по тротуару разгуливали полураздетые люди. Всё это создавало совершенно нерабочую обстановку. Глядя на пляжное движение, мне едва верилось, что сегодня 2 ноября. Но факт очевиден, а через две недели истекала и моя туристическая виза.

Войдя в контору, я понял, что это какой-то продовольственный склад. Вдоль узкого прохода, под стенами, почти до потолка, всё пространство было плотно заставлено упаковками с содовой водой и соками. Окон не было, светили неоновые лампы. Пройдя несколько шагов в глубь по узкому проходу, и заглянув в открытую дверь налево, мы нашли тесную конторку с двумя столами. На каждом столе — по замызганному компьютеру. В этом подобии кабинета мы застали двух человек, которые в шутливой форме поприветствовали заведующую кадрами. Она ответила им тем же. После чего их внимание было обращено на меня.

— Работников заказывали? — спросила начальник отдела кадров.

Один из них, был крупный, с брюшком, лохматый брюнет с бородкой. Он почему-то показался мне похожим на хохла из южно-украинской провинции. Хитровато улыбался, а на удачные шутки реагировал добродушным хохотом. Одет был в красную форменную трикотажную футболку и неряшливые шорты до колен, которые в сочетании с огромными, косо стоптанными ботинками на полных кривоватых ногах, придавали ему комично рабочий вид.

Второй был не так заметен, выглядел помоложе, аккуратно подстриженный, в такой же футболке, грязноватых шортах и с кепкой, козырьком на затылок.

Представление начала барышня.

— Вот, познакомьтесь, возможно, ваш будущий сотрудник. Да не простой, а из России.

— Действительно?! — вытаращился на меня пузатый, и протянул свою лапу.

— John, — представился он.

— Сергей, из Украины, — поправил я.

— Как? Повтори ещё раз свое имя, — попросил пузатый.

Я повторил медленно и разборчиво.

— Сергей Бубка! — возник второй, оторвавшись от компьютера.

— Сергей Прокофьев, — продолжил игру пузатый.

— Верно! — удивился я, и добавил, — Сергей Рахманинов.

(ПРОКОФЬЕВ Сергей Сергеевич (Sergei Prokofiev) [11 (23) апреля, 1891, Сонцовка, ныне село Красное Донецкой области Украины — 5 марта 1953, Москва], русский советский композитор, пианист и дирижер, народный артист России (1947), Ленинская премия (1957, посмертно), Государственная премия СССР (1943, 1946 — трижды, 1947, 1951).

В дерзко-новаторских фортепьянных сочинениях 1908–1914 («Отчаяние», «Наваждение», токката, 1-й концерт с оркестром, «Сарказмы») заметна близость молодого Прокофьева антиромантическим идеям раннего русского авангарда. Обогащение гармонии средствами расширенной тональности 20 века сочетается в зрелых сочинениях с проникновенным лирическим мелосом широкого дыхания, строгой классичностью структур. Оперы «Игрок» (1916), «Любовь к трем апельсинам» (1919), «Огненный ангел» (1927), «Семен Котко» (1939), «Обручение в монастыре» (1940), «Война и мир» (1943; 2-я редакция, 1952); балеты «Ромео и Джульетта» (1936), «Золушка» (1944), «Сказ о каменном цветке» (1950), оратория «На страже мира» (1950), кантата «Александр Невский» (1939), 7 симфоний (1917–1952), симфоническая сказка «Петя и волк» (1936), концерты для инструментов с оркестром, сонаты и циклы пьес для фортепьяно, музыка к фильмам.

Прокофьев был довольно сильным шахматистом, большой интерес общественности вызвал его матч с Давидом Ойстрахом в Москве в 1937 году, выигранный Ойстрахом.

(Рахманинов Сергей Васильевич (Sergei Rachmaninov) — российский композитор, пианист, дирижер. Родился 1 апреля 1873 года в имении Онег Новгородской губернии. Мать начала заниматься с ним музыкой, когда ребенку было четыре года. Девяти лет он поступил в Петербургскую консерваторию, а в 1855 году перешел в Московскую. Музыкальная одаренность юноши была феноменальна. В 1891 году, на год раньше срока, Рахманинов окончил консерваторию по классу фортепьяно, через год — по классу композиции.

В возрасте 20 лет, из-за нехватки денег, он стал преподавателем в московском Мариинском женском училище, в 24 года — дирижёром Московской русской частной оперы Саввы Мамонтова, где работал в течение одного сезона, однако успел сделать значительный вклад в развитие русской оперы.

Рахманинов рано приобрёл известность как композитор, пианист и дирижёр. Однако его успешная карьера была прервана 15 марта 1897 года неудачной премьерой Первой симфонии (дирижёр — А. К. Глазунов), которая окончилась полным провалом как из-за некачественного исполнения, так и — главным образом — из-за новаторской сущности музыки. По мнению А. В. Оссовского, определённую роль сыграла неопытность Глазунова как руководителя оркестра во время репетиций. Это событие послужило причиной серьёзной нервной болезни. В течение 1897–1901 годов Рахманинов не мог сочинять, и лишь помощь опытного психиатра, доктора Николая Даля, помогла ему выйти из кризиса.

В 1901 году закончил свой Второй фортепианный концерт, создание которого ознаменовало выход Рахманинова из кризиса и одновременно — вступление в следующий, зрелый период творчества. Вскоре он принял приглашение занять место дирижёра в московском Большом театре. После двух сезонов отправился в путешествие по Италии (1906 г.), затем на три года поселился в Дрездене, чтобы полностью посвятить себя композиции. В 1909 году Рахманинов совершил большое концертное турне по Америке и Канаде, выступая, как пианист и дирижёр. Также, в 1909 году был написан Третий фортепианный концерт. В 1911 году С. В. Рахманинов, находясь в Киеве, по просьбе своего друга и коллеги А. В. Оссовского прослушал молодую певицу Ксению Держинскую, вполне оценив её талант; он сыграл большую роль в становлении оперной карьеры знаменитой певицы.

Вскоре после революции 1917 года Рахманинов воспользовался неожиданно пришедшим из Швеции предложением выступить в концерте в Стокгольме и в конце 1917 года вместе с женой Натальей Александровной (урождённой Сатиной, из рода Рюриковичей, утративших княжеский титул) и дочерьми покинул Россию. В середине января 1918 года Рахманинов отправился через Мальмё в Копенгаген. 15 февраля он впервые выступил в Копенгагене, где сыграл свой Второй концерт с дирижёром Хёэбергом. До конца сезона он выступил в одиннадцати симфонических и камерных концертах, что дало ему возможность расплатиться с долгами. 1 ноября 1918 года вместе с семьёй отплыл из Норвегии в Нью-Йорк. Вплоть до 1926 года не писал значительных произведений; творческий кризис, таким образом, продолжался около 10 лет. Лишь в 1926–1927 гг. появляются новые произведения: Четвёртый концерт и Три русские песни. В течение жизни за рубежом (1918–1943 гг.) Рахманинов создал всего 6 произведений, которые принадлежат к вершинам русской и мировой музыки.