Николаев молчал. Ему вспомнился уютный домик Гриши в Симферополе, его веселая жена, двое крепеньких пацанов, его шашлыки во дворе и ледяное пиво из банки под копченого леща. В глазах стояли слезы. Он не мог произнести ни слова.
— Что думаешь-то? — спрашивал Костя.
— Наверное, так все и есть, — тихо ответил Николаев и пошел по коридору в свой кабинет. У него сегодня было очень много дел…
… Вот такую историю поведал Гришке Павел Николаевич Николаев перед его отправкой в армию… Только ему одному, ни мать, ни Петька ничего не знали…
… И до него дошло, к о г о он только что видел… Это она давала указания солдатикам, куда нести мусор, это она обещала им за хорошую работу на водку, это она распорядилась накрывать стол на розовой террасе к приезду некого Семена Петровича, это она решила поплавать в бассейне, отложив на часок открытие Дома моделей…
Это она — у б и й ц а е г о о т ц а!!!
И ему пришлось видеть её почти каждый день на протяжении трех недель…
Д о ч е г о ж е т е с е н м и р !!!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ОКО ЗА ОКО
1.
Семья Савельевых переехала в Москву тридцатого августа. Димка и Илюха готовились к школе, Наташа убирала квартиру, делала покупки. Костя же не делал ничего. Он целыми днями валялся на диване и смотрел все подряд по телевизору. Он наслаждался своим бездельем. Отпуск у него получился славный, такого он не мог ожидать даже в самом страшном сне. Сначала исчезновение тещи Марии Ивановны, её поиски, пуля, выпущенная в Надежду Гусакову, потом штурм одинокого дома на опушке леса, новая встреча с Романом Дергачом… Насыщенным получился долгожданный отпуск, нечего сказать… И только теперь он отдыхал. С работы ему не звонили, дел пока никаких, на его счастье, не было.
Наташа не делала мужу никаких замечаний, она понимала, насколько он устал, какой напряженной в последнее время была его жизнь. Но постепенно он сам стал тяготиться вынужденным бездельем, к которому не привык. Вдруг ему вспомнились слова Павла Николаевича Николаева о каком-то деле. Он решил позвонить ему.
— Павел будет к вечеру, заходите, Костя, — пригласила его жена Павла Тамара.
— Вечер, это как? — поинтересовался Костя.
— Вечер, это не раньше одиннадцати, — усмехнулась Тамара. — Звоните, не стесняйтесь, мы раньше часа не ложимся.
К вечеру Костя стал клевать носом после сытного ужина, но вдруг очнулся, поглядел на часы — двадцать минут двенадцатого. Он быстро набрал номер Павла.
— Нет его еще, — вздохнула Тамара. — Ой, подождите, Костя, слышу — ключ поворачивается в замке.
Через пару минут он услышал глуховатый голос Николаева.
— Привет, хорошо, что позвонил? Как отдохнул? — спросил Павел.
Костя только расхохотался в ответ.
— Ну, начало твоего отпуска я помню, а что, дальше опять что-то любопытное? — спросил Павел, поняв причину его смеха.
— Дальше ещё хлеще, последний, как говорится, штурм. С прыжками, падениями, перестрелкой, сокрушительными ударами в уязвимые точки тела, в том числе, и моего. Нет, веселый был отпуск, веселей любой работы.
— Слушай, приходи, расскажешь. Покалякаем…
— Да поздно уже…
— Ерунда, заходи. Водки выпьем. У меня есть полбутылки, — уговаривал Павел.
— Ну гляди, я-то весь день спал и смотрел сериалы, а ты-то…
— Ничего, я приму душ, выпью чайку, а ужинать вместе будем. Тут такие вкусные чебуреки, и селедка есть под водочку.
— Ладно, пеняй на себя. Прихожу, и тоже прихвачу, у меня целая бутылка есть. И дедовские огурцы, он здорово умеет засаливать.
— Давай, жду!
… Через двадцать минут они обнимались в маленькой прихожей николаевской квартиры.
— Тело болит, — вздохнул Костя. — Сколько раз я за этот гребаный отпуск принимал на себя удары разных… нехороших людей, знал бы ты…
— Ничего, — обнадежил Павел. — Скоро ещё не то будет.
— Спасибо на добром слове.
Они прошли в маленькую кухоньку, где уже был накрыт стол… Водка, горячие чебуреки, селедка… Костя поставил на стол банку огурцов и бутылку «Смирновской».
— За что? — спросил Костя.
— За начало учебного года, разумеется, и за новое интересное дело. Нас ждут подвиги, Константин…, — провозгласил Павел и залпом выпил рюмку. Через пару минут его серое от усталости лицо слегка порозовело, и он принялся за чебуреки.
— А теперь, Константин, слушай меня внимательно. И очень внимательно, не пропускай ничего из моего рассказа. История длинная, а повторять времени нет.
Они закурили, и Николаев поведал Константину историю с сокровищами старика Остермана, закончив её гибелью Гриши Клементьева. Константин слушал, не перебивая, лишь иногда у него задорно загорались глаза.
— Вижу, вижу по глазам, что идеи уже шевелятся в твоей умной голове, — одобрил его реакцию Павел. — И это мне нравится…
— Мир тесен, Павел. И кое-что мне уже пришло в голову, так — пока хаос, невнятица, сумбур. Но из этого сумбура порой рождаются неплохие идеи. Очень меня заинтересовали этот мэр города Верещагин и его супруга. И, кажется, я имею представление, как найти к нему некоторый подходец. Но, сам понимаешь, у меня нетрадиционные методы и, порой, нетрадиционное для правоохранительных органов, окружение. Но другого пути я не вижу…
— Знаешь что, Костя, — вдруг вытаращил глаза обычно невозмутимый Николаев, перегнулся через стол и схватил Костю за рубашку. — Я хоть с чертом готов якшаться, лишь бы отомстить за Гришку.
— Ну раз так, — усмехнулся Костя, — то некоторые шансы у нас имеются…
— Так, так…, — отпустил Костину рубашку Николаев и откинулся на стуле назад. — Однако, меня все-таки держи в курсе своих умозаключений и действий. Я ведь не только информацией, я и делом тоже помочь могу. Тоже злой стал в последнее время ото всего этого. Мало нам, так сказать, организованной преступности, так ещё такие ублюдки-одиночки попадаются, страшно вспомнить, — поморщился он. — Избави Господь от всего этого. — Он налил ещё по рюмке и сразу же опрокинул свою рюмку в рот. — Ладно, хватит о прошлом. Надо думать о будущем. Ездил я в Краснодарский край, Костя, там теперь живет семья Гришки Клементьева. Сын его теперь уже служит. Вдова копейки получает, слава Богу, хоть ребята помогли ей устроиться на работу. Живет в хрущебе на первом этаже, квартира запущенная, смотреть страшно. Даже на ремонт денег нет…. А как живет этот Верещагин со своей удивительной женушкой, слышал ещё от покойного Гришки. Так это ещё несколько лет назад было, представляю теперь, как он раскрутился при таких-то размахах… Тогда у него четыре этажа было, а теперь, наверное, не меньше восьми на семью из двух человек. Он ведь и на второй срок переизбран в мэры. Хотел даже в губернаторы области баллотироваться, но, знаю, там другой кто-то прошел в начале года.
— Я знаю, кто прошел, — хитро улыбнулся Костя. — Я этого человека очень хорошо знаю, ибо был с ним в очень интересной переделке. Звать его Семен Петрович Лузгин, очень любопытная личность. Сначала он стал депутатом вместо выбывшего при трагических обстоятельствах, а через несколько месяцев баллотировался в губернаторы, и стал-таки им…
— Так…, — напрягся Николаев. — И что, у тебя к нему есть подход, к этому губернатору?
— Пока не знаю, Павел. Губернатор области — это фигура крупная, подступиться к нему сложно. А я пока могу сказать одно — попробую. Это трудное дело, но интересное и благородное. Я ещё подумаю, поразмыслю, взвешу кое-что, а там дам тебе знать. А теперь, Павел, вижу я, ты уже клюешь носом, и пора тебе хоть несколько часов поспать. Завтра-то с утра на службу?
— А как же? Куда я денусь? И ещё какой денечек намечается, страшно подумать…
Они выпили по расходной и простились. Шел уже третий час ночи. Костя шагал по пустынной улице, курил и думал… Трудно сказать, что у него было большое желание заниматься этим делом. Еще в прошлом году Наташка предостерегала его от конфликтов с сильными мира сего, от участия в той или иной степени в политике. Политика, большие деньги, большие интересы… Не сомнет ли все это его, не раздавит ли своим мощным катком?