Судо ничего не ответил на эту тираду, ограничившись легкой улыбкой. Насквозь изучивший характер графа, он был достаточно сообразителен, чтобы понять, какой смысл заключался в этом решительном и бесповоротном отказе от сотрудничества с оппозицией.

– Что поделаешь, раз они чересчур зарвались! Быть членом правительства и разбалтывать государственные тайны – это настоящее преступление! Я сегодня же повидаюсь с Осада, расскажу ему обо всем, и мы произведем строжайшее расследование, каким образом могли просочиться эти сведения. Попробую серьезно поговорить также и с Нандзё и утихомирить самцумцев. А в случае необходимости – придется принять решительные меры. Ничего не поделаешь, это важный вопрос! Киносита тоже нужно предостеречь со всей серьезностью. Как твое мнение насчет того, чтобы пригрозить им разок через «Ежедневный вестник»?

– Сегодня я вызвал Минэ и распорядился поместить соответствующую статью.

– Вот как? Отлично! – граф Фудзисава одобрительно кивнул и бросил внимательный взгляд на своего подчиненного. «Сообразительный парень, будь он под ручным у Оида, мог бы причинить немало хлопот…» – говорил этот взгляд. – Минэ – бездарность! А кто автор этой статьи? – спросил он, снова беря в руки «Токио-Симбун».

– Некий тип по фамилии Сато.

– А, это тот, что месяц назад вернулся из Франции? Бойкое у него перо!

– Да, и перо бойкое и язык хорошо подвешен. Задора хоть отбавляй! Из молодых этот Сато у них самый способный, даже обидно, что такой человек находится под началом Цутия и Муто… В последнее время он ищет контакта с партией Оида, с Осуги и Инуи… Вчерашнее совещание в Кобината тоже несомненно было устроено по их инициативе…

7

– Вот вы где прячетесь! Тетушка, граф здесь! – раздался жеманно-ласковый голосок, и возле беседки показалась Ко-Ито. Следом за ней появилась грузная женщина лет пятидесяти, поразительно тучная, похожая на ожившую гору. В черном шелковом хаори, слишком тесном для такой толстухи, она шла, переваливаясь и колыхаясь на каждом шагу. На огромной, как арбуз, голове торчал маленький узелок прически, через левую бровь к виску тянулся глубокий шрам – след меча, оставшийся как воспоминание о временах, когда в северном квартале столицы она сводила с ума мужчин, беспечно играя любовью. Это была знаменитая О-Суги из заведения Ямабукия, теперь – хозяйка одного из таких же домов в Иокогама.

– А, это ты, О-Суги! Давненько не заглядывала!

– Господин! Чем мы провинились, что вы нас совсем забыли? Совсем перестали бывать! Вот и решила сегодня сама к вам нагрянуть! – женщина засмеялась.

Когда она смеялась, огромный живот ее колыхался, а на передних зубах виднелись золотые коронки.

– Был очень занят, вот и не приезжал. Ну, что ты, зачем я стану тебя обманывать! В последнее время даже сюда, на дачу, и то редко удается выбраться… Да ты садись!..

Толстуха подтолкнула Ко-Ито на место рядом с графом, а сама уселась возле Судо.

– Уж не взыщите, Судо-саи, посидите рядышком со старухой!

Судо улыбается с понимающим видом.

– Нет, правда, господин, ведь если этак не отдыхать хоть немножко, то и захворать недолго… Послушай, Ко-Ито… то бишь Ито-тян. Не годится так привораживать господина! Хорошая жена иногда сама советует мужу выпить и погулять где-нибудь на стороне!

– Ой, что вы, тетенька! Да разве я могу давать такие советы!..

– Судо-сан, вы тоже постарайтесь, вытащите господина из дома… – толстуха с размаху хлопает Судо по колену.

– Воображаю, чудесно отдохнет у тебя господин!

– Что такое? Ах вы негодник! Господин, этому Судо палец в рот не клади! При вас держится так смиренно, а сам… Так, как же, господин? Смотрите, какая погода чудесная? Может, приедете следующим поездом? Если Ито-тян так уж беспокоится, возьмите ее с собой!

– Нет, нет, не могу. Сегодня я занят.

– О, да чем же это?

– Нужно поехать в Мукодзима.

– Все увертки да отговорки!

– Да нет же, я правду говорю. Нужно съездить к Хияма, а потом к Одани – в двух местах нужно побывать.

– Вот как?

Женщина на минутку задумывается. Она пришла сегодня не зря. Во-первых, она рассчитывала, если ей повезет, вытащить графа к себе, во-вторых – получить, наконец, награду за то, что удружила графу эту самую Ко-Ито: главная же ее цель состояла в том, чтобы определить на службу одного из своих родственников, прежде чем войдет в силу закон об обязательных экзаменах для чиновников, – поговаривали, что подобный указ должен быть в скором времени опубликован, и те, кто не пройдет экзаменов, будут лишены права служить на государственной службе. Но прежде чем ей представилась возможность приступить к выполнению этой главной своей задачи, слуга возвестил о прибытии поэта Камибаяси Тобоку.

Вскоре приехала с визитом Киёко Китадзима. Потом явился кандидат в зятья к одному из влиятельнейших лиц государства Сугимото, потом известный своим ум см высокопоставленный чиновник Асихара.

Посетители приезжали один за другим – оставалось только удивляться, откуда они прослышали, что граф сегодня на даче? Намеченный утренний отдых в конце концов так и не состоялся. Любивший поговорить граф Фудзисава беседовал с каждым гостем, и когда спохватился и уселся в экипаж вместе с Сугимото и Тобоку, чтобы ехать в Мукодзима, был уже час пополудни.

Глава VII

1

Мукодзима вся в буйном цветении зеленой листвы. Наливаются в садах сливы; отцвели пионы, осыпались глицинии, а ирисы еще не раскрылись.

Но владельцы карет съезжаются сюда вовсе не для того, чтобы любоваться цветами; не привлекает их здесь и карточная игра – излюбленное занятие, если не считать шалостей с женщинами; не собираются они и красоваться величием собственного духа, ведя за чаркой сакэ возвышенную беседу о героях древности. Ничего подобного. Утомленные государственными заботами, они позволяют себе немного рассеяться здесь. Именно для этого обходительный барон Хияма пригласил в нынешнее воскресенье на свою тихую уединенную дачу в Мукодзима министров и некоторых близких друзей.

Дача – изящное строение, окруженное живой изгородью из колючего кустарника – стояла у подножия холма. Отсюда, правда, не видна была вершина Фудзи, встающая над белыми плечами парусов, скользящих по реке Сумида, зато в каждом стебле бамбука, в каждом камне на дорожках усадьбы сказывалось искусство эдоских садоводов, и сад, пусть не заслуживающий названия обширного, давал возможность насладиться прелестью всех четырех времен года. Короче говоря, это была весьма комфортабельная загородная вилла, вполне пригодная для того, чтобы хозяин мог наслаждаться природой и изливать здесь свое поэтическое сердце, когда у него выдавалась свободная от государственных дел минута.

Дощечка с надписью «Приют отшельника», висевшая у ворот, была начертана кистью знаменитого каллиграфа, а парные надписи у входа в сад – «Ветер в бамбуке – звучащая картина» и «Вода в камнях – лютня без струн» – являлись, по всей видимости, собственноручным творением известного художника. Мы не беремся утверждать, что хозяин дачи был любителем антикварных редкостей: бесспорно одно – изысканное изящество виллы позволило бы ей служить достойным приютом поэта.

В последнее время в моду вошло все европейское – европейская пища, европейская одежда, европейские вина, европейские постройки – все, от малого до большого, могло быть только европейским. Но даже самим законодателям этой моды она, по-видимому, несколько надоела. Во всяком случае, угощение сегодня хозяин устроил совсем в ином духе. Вино – настоящее японское сакэ, закуски – из ресторана Яомацу; и хозяин и гости – без церемоний, в кимоно без хакама. Из Янагибаси были приглашены и гейши – ведь без них обойтись невозможно, – но всего трое; молчаливые, ловкие, они скромно и умело прислуживали гостям за едой, отложив в сторону свои сямисэны. Гости наслаждались музыкой в исполнении барышни Кинуко – единственной дочери и самого драгоценного из сокровищ хозяина; она сыграла пьесу на кото.