А если они побегут ждать его около квартиры, то напрасно потеряют время. Он ночевать сегодня не придёт. Есть, есть ещё у Алчинбека Назири в Самарканде места, где он может провести время в свое удовольствие.
Но сначала разделаться с Карой. Ибо главная опасность исходит сейчас именно от этого неразборчивого мясника.
- Ну как? - спросил Рустам Пулатов.
- Сначала он бежал несколько кварталов как сумасшедший, потом пошёл тише, а потом исчез...
- Упустили?
- Упустили, товарищ Пулатов.
- Объявляю вам обоим для первого раза устный выговор. Организуйте наблюдение за его квартирой. И как только он появится, дайте мне знать немедленно. Любым способом.
Кара-Каплан спал в конюшне, которую арендовал для лошади и пролётки. Собственно говоря, никакого другого дома у него не было.
Каре снился сон. Они с Эргашем - оба ханы Коканда.
Равноправные. И всё у них пополам - гарем, драгоценности, слуги. Но потом Эргаш, как это всегда бывало, стал забирать себе две трети. Кара этого не стерпел. Он организовал свой мухтариат и повёл против Эргаша подпольную борьбу. В результате Эргаш отрёкся от ханства. Кара нанял его швейцаром к себе в конюшню.
Вот Кара подъезжает в пролётке к своей конюшне. Эргаш любезно открывает лошади ворота... А потом лошадь куда-то пропала. И Кара стал запрягать в пролётку самого Эргаша. Тот всё время кусался. Кара регулярно давал ему кнута. А однажды огрел оглоблей по лбу. Эргаш присмирел... Вот как-то едут они по Самарканду. Эргаш стучит подковами, грызёт удила. Навстречу плетутся Садыкджан-байвачча и Алчинбек. Просят подвезти.
Эргаш отказывается.
"Не повезу Садыкджана, - говорит Эргаш, - он эксплуататор трудовых лошадей, лучше я его зарежу".
"Отправьте его в эмиграцию, - говорит Садыкджан, - пусть тоскует по родине".
"Лошадей не пускают, - говорит Алчинбек, - у них нет валюты".
...Кара-Каплан проснулся. Рядом жевала овёс лошадь. Кара отодвинул от себя её глупую морду, перевернулся на другой бок и снова заснул.
И снова ему приснился сон.
...Он курбаши большого отряда басмачей. Они победили всех красных. Остаётся взять только Самарканд. Но столицу защищают Ахунбабаев и Хамза. Нужно применить военную хитрость.
Кара надевает на каждого басмача паранджу. Ходят все в паранджах. Ни попить, ни поесть, ни покурить чилим. Наконец Ахунбабаев и Хамза захвачены. "Плетей им обоим без счёта", - приказывает Кара. "Ну, ты, чучело! - говорит вдруг ему Хамза. - Кто тебя здесь боится?.. Ты же убийца. Зачем убил Ташпулата? Он тебе каждую ночь будет сниться. И Рустам Пулатов будет сниться. А пока получи плетей сам". Хамза берет кнут, которым Кара погоняет свою глупую лошадь, размахивается и бьёт изо всех сил его, Кара-Каплана, по спине. Р-раз!
...Что такое? Снится или... Р-раз!
- А-а-а! - с криком вскочил Кара-Каплан, ощутив сильный ожог на спине.
Перед ним с перекошенным злобой лицом стоял Алчинбек.
В правой руке у него был кнут, которым он успел уже два раза хлестануть своего верного возницу. В левой - наган.
- Что?.. Что такое? - забормотал со сна Кара-Каплан.
- Ты что наделал, сволочь?! - зашипел Алчинбек. - Ты где убил этого дурака? Меня вызывал сегодня Рустам Пулатов, за мной слежка... Ты понимаешь, грязная скотина, что провалил перед чекистами меня и нашу организацию?
И он медленно начал поднимать наган.
- Н-не надо... не надо, - загородился ладонями Кара-Каплан, - не делайте этого...
Он как будто не совсем ещё проснулся.
Вдруг он выпрямился во весь рост и сказал скучным и даже равнодушным голосом:
- Какой вам толк убивать меня?
- Ты почему убил его в Доме дехканина?! - завизжал Алчинбек, целясь гражданину Капланбекову прямо в голову.
- Я же всё сделал как надо, - опустил руки Кара-Каплан, - подбросил две бутылки из-под водки...
Похоже было, что ему всё равно, застрелят его сейчас или нет.
- А вскрытие?.. Ты подумал об этом?.. Он же был трезвым!
- Свалился с балкона, ударился головой о камни, - тупо бубнил Кара-Каплан. - Там же были камни, на дне оврага.
- А медицинская экспертиза? Разве ты не знаешь, что врачи теперь могут определить, как умер человек - сам или его убили?
Кара молчал. Его безразличие к собственной смерти постепенно остудило Алчинбека. И кроме того, он понял, что Кара-Каплан не только никогда не слышал такого слова - "экспертиза", но даже никогда и не задумывался о том, что отправленным им когда-либо на тот свет человеком могут заинтересоваться какие-нибудь врачи.
Тёмная душа гражданина Капланбекова была порождением какого-то неизрекаемого зла, с которым даже товарищу Назири в последние годы, при Советской власти, как-то не часто приходилось сталкиваться. Это зло было рождено иной, практически уже исчезнувшей жизнью, когда зло было самой жизнью, когда такое зло было ненаказуемо, ибо оно составляло саму кровь и плоть той, ушедшей жизни. И поэтому сейчас оно не вызывало к себе даже гнева. Из-за своей беспредметности, бестелесности, бессмысленности, безадресности. Оно было уже внеисторическим анахронизмом.
И все эти мысли окончательно расхолодили Алчинбека. Он опустил наган. Какой, в самом деле, толк был в том, чтобы убивать этого живого мертвеца? Лишний труп никому ещё не помогал.
- Запрягай, поедешь со мной, - сказал Алчинбек. - И не вздумай шутить по дороге. Получишь пулю в затылок без предупреждения.
И он вышел из конюшни.
Хамза только ещё собирался зайти к Юлдашу Ахунбабаеву, когда председатель Центрального Исполнительного Комитета республики вызвал его к себе сам.
- В нашем городе произошла трагедия, - сказал Ахунбабаев и рассказал Хамзе историю гибели Ташпулата, дехканина из Шахимардана.
Хамза напряжённо слушал.
- Убийцу нашли? - отрывисто спросил он.
- Нет, не нашли, - вздохнул Ахунбабаев. - Ташпулат приехал ко мне, он хотел поговорить со мной... Но его направили к Алчинбеку Назири, который до этого уже занимался Шахимарданом.
- К Алчинбеку? - нахмурился Хамза.
- Я попросил вас зайти ко мне вот по какой причине. За голенищем сапога Ташпулата нашли тетрадь, в которой подробно описаны события, происходившие в Шахимардане после гибели там во время пожара гробницы святого Али кавалерийского эскадрона седьмой Туркестанской бригады...
- Этим эскадроном командовал Степан Петрович Соколов, - тихо сказал Хамза. - Это был мой друг. Он привёл меня в революцию и в партию. Я был женат на его племяннице... Он тоже сгорел заживо в мазаре.
Ахунбабаев молчал.
- Я не знал этого, - произнёс он наконец после долгой паузы. - Извините...
- Прошло уже много лет, боль утихла.
Ахунбабаев встал, подошёл к окну.
- Как всё тесно переплетено в жизни, - задумчиво сказал он. - Революция проходила через наши сердца и души...
- Что написано в этой тетради?
- Это потрясающий документ нашей истории. Его писали простые люди, свидетели тех событий. Я знаю, что у вас сейчас совсем нет времени... Но в связи с чрезвычайным характером всей этой истории, не смогли бы вы подготовить тетрадь Ташпулата для печати со своими комментариями? Такая публикация в газете имела бы огромное агитационное значение. Подумайте, Хамза... Вот она, эта тетрадь... А чтобы вам сразу всё стало ясно, прочитайте сначала коллективное заявление от дехкан Шахимардана, которое привёз с собой покойный Ташпулат... Если хотите, можете читать прямо здесь. Я вернусь через час.
Он вышел.
Хамза взял коллективное заявление.
"Лично в руки нашему бесценному Юлдашу Ахунбабаеву.
Мы, батраки Шахимардана, отослали Вам, уважаемый товарищ Ахунбабаев, послание о тех преступных делах, которые творятся в нашем кишлаке. Но наше послание осталось без вашего ответа. Возможно, с ним что-то случилось или оно попало в руки какому-нибудь ленивому человеку. Поэтому теперь мы направляем к вам нашего друга Ташпулата, просим вас верить его словам. Он вас не обманет.