Наступила очередь монтажа вооружения на плечи и на руки.

Сначала на плечи я надел бронированную рубашку, а по ее поверху натянул нагрудник и наплечник. На деле нагрудник был мощным резонатором, способным в течение дня выпустить пять мощных энергетических коконов, которые в космическом пространстве могли бы вдребезги разнести морской охотник, торпедный катер или малый сторожевой корабль. На поверхности же планеты этим орудием можно было подавить укрепленный узел противника, подорвать или уничтожить бронеход любого ранга. Одним словом, это было действительно мощное безоткатное энергетическое орудие. К тому же на плечах у меня размещались две турельных установки, одна вела огонь противотанковыми ракетами, другая была типа авиационной автоматической пушкой калибром в 30 мм. С рук я мог вести автоматический или одиночный огонь огнестрельным, импульсным или лучевым оружием, как энергосгустками, так и импульсными и боевыми лучами.

Для работы по точному наведению этого оружия, а также для того, чтобы вести одновременный огонь из всего оружия комбеза имелся «искусственный разум», который размещался в боевом тактическом шлеме. С того момента, когда солдат надевал свой шлем, то его боевой комбинезон полностью герметизировался. Ему становилась нестрашна любая, вплоть до рентгеновской, космическая радиация. С этого момента уже ИР следил за поддержанием наиболее приемлемой для человеческого тела температуры в двадцать три градуса тепла по Цельсию. Эта температура не изменялась, независимо от того, где бы ты сейчас не находился, не вел бы боевых действий в самой жаркой пустыни или на Северном полюсе?!

Этот шлем с ИРом мог самостоятельно, по моим указаниям или выборочно вести огонь из всего оружия боевого комбинезона по всем целям, появляющимся в зоне действия того или иного типа оружия.

Вскоре пять человекообразных фигур, теперь издали и в боевом комбезе мы стали более походить на вьедов. Эти рептилии из глубин галактики Млечный путь имели примерно те же размеры и общую конфигурацию своих тел, какими стали обладать наши тела в боевых комбинезонах! Но пока эти рептилии еще не умели тайком и тихо красться по лесу, чтобы не треснула какая-либо веточка, передвигаться так, будто бы ты стелешься, чуть ли не над поверхности равнин и степей. Они не умели летать и не умели мимикрироваться, открытые участки их тела, их обмундирование не умели приспосабливаться, принимать окраску под цвет местность. Хотя следует признать, что вьеды были очень неплохими солдатами. Если судить по информации разведуправления Европейского космофлота, которая сейчас покоилась на полках моей памяти, то они умело воевали, хорошо знали и отлично пользовались своим оружием, лучевой винтовкой или карабином. Рептилии смело шли в атаку на вражеские траншеи, используя складки местности, не задумываясь, они сходились в рукопашные схватки с противником.

Одним словом, мы были готовы продолжить наш разведывательный поиск по планете Луизитания!

Настало время нам покинут это безопасное убежище, этот схрон.

Я еще раз внимательно осмотрел своих товарищей. Кажется мы, все пятеро, были готовы отправляться в путь. Оставалось только надеть боевые шлемы, окончательно загерметизировать комбинезоны и подняться на поверхность, чтобы отправляться в поселение Дубки. Мне не хотелось бы в самый первый день нашего разведпоиска выбиться из графика передвижения нашей группы по вражеской территории.

— Бард, проверить действие аппаратуры слежения за местностью! Всем быть готовым к продолжению движению, через три минуты отправляемся в путь!

— Командир, аппаратура показывает, что вокруг нас все чисто, противника не наблюдается! Но какая-то странность появилась в ее работе. Я хотел просканировать небо над схроном, а ИР аппаратуры мне в этом почему-то отказывает.

Странно, но такого не должно было бы случиться!

Иры не должны никому ни в чем отказывать, а были обязаны выполнять любое указание своего хозяина. Значит, что-то происходит наверху, возможно, в работу нашей аппаратуры вмешалась чужая рука. Можно было бы дождаться темноты, чтобы в темное время суток покинуть наше убежище. Но если вьеды обнаружили наш схрон, то они постараются его уничтожить в самое ближайшее время. Я же оказался в ситуации, когда должен был принять такое решение, чтобы вьедам не позволить нам нанести какой-либо урон. Тем более, не допустить того, чтобы по какой-либо случайности мы погибли бы!

— Первая пара, — Гузнам, Фриза, вторая пара, — Бард и Филова. Самым первым на поверхность иду я, своим телом выворачиваю из креплений плиту безопасности, делаю проход для обеих пар разведчиков. Как только мы появимся на поверхности, то первым делом осматриваемся, если противник отсутствует, формируем походную колонну и со всеми предосторожностями продолжаем путь в поселению Дубкам. Если сейчас наблюдаем присутствие противника, вьедов, то в бой не вступаем, а сразу же уходим. Снова встречаемся на тридцатом километре дороги Моренго — Дубки в 20.00. Всем быть готовым к движению!

С этими словами я прошел в центр схрона, включил гравитационные диски и всем своим телом прижался к стальной доске, на которой снаружи рос кустарник. Через малую долю мгновения дал полный привод на диски гравитации. Мое тело в боевом комбинезоне резко рвануло вверх, резким рывком дверь безопасности была вырвана из пазов крепления и отброшена в сторону. Не было звуков взрыва, ударов, только дверь безопасности скрипнула, отлетая в сторону от входа и падая на землю!

Лесная поляна, как и прежде, оставалась безлюдной, я успел только заметить, что поблизости никого не было. Аппаратура шлема, ее ИР, тут же мне доложила о том, что аппаратура вьедского сторожевого эсминца все-таки зарегистрировала работу нашего электронного внешнего наблюдателя. Но каких-либо мер по выяснению обстоятельств, связанных с работой непонятно чей-то аппаратуры, вьеды пока не предпринимали.

В этот момент обе пары моих разведчиков стремительно удалялись от полянки со схроном. И я, не теряя зря времени, взял старт и быстрой рысью припустил за своими товарищами, которые держали направление на северо-восток.

Глава 4 Первая засада

До восьми часов вечера я носился по лесу, наслаждаясь возможностями своего боевого комбеза и экзоскелета, привыкая к нему. Знаете, в течение почти восьми часов передвигаться по лесу так, чтобы не сломалась ни одна веточка под твоими ногами, чтобы видеть вокруг себя на три-четыре километра, это что-то значит! Иногда я свою скорость передвижения увеличивал до восьмидесяти километров в час, а иногда двигался со скоростью улитки. По крайней мере, этот лесной массив я изучил вдоль и поперек, узнал, где находиться тот или иной овраг, лощина, где нам можно было бы в безопасности остановиться на ночлег.

Одним словом, экзоскелет и комбез полностью меня изменили, и как человека, и как разведчика!

Не забывайте о том, что, прежде всего, я был флотским офицером, а в полевом разведпоиске оказался впервые в своей жизни. Так ИР комбеза иногда мне подсказывал, как себя лучше вести в том или ином случае, где мне было бы лучше ползти, а где можно было бы передвигаться в полный рост! Именно ИР мне предсказал место, где могли бы находиться вьедские десантники.

И он оказался прав, именно на этой лесной лужайке на отдых расположилась целая рота вражеских десантников. Она, видимо, занималась патрулированием дорог в этом лесном массиве, а сейчас остановилась на привал, отдохнуть и поужинать. Вражеская рота только что вышла на лесную лужайку, рептилии вьеды приступили к готовке ужина, к заготовке лапника для ночлега. Я обратил внимание на внешний вид вьедских десантников, в основном это были молодые и сильные рептилии. Они производили впечатление хорошо обученных и подготовленных солдат, которые были ладными на вид, в них чувствовалась солдатская хватка, привычка к коллективной армейской жизни. Каждая рептилия занималась своим делом, но делала его так, чтобы не было претензий со стороны офицера.