Приняв решение, я пошёл сквозь метель вместе с Уорсли и Уайлдом осмотреть Джеймс Кэрд. Эта 20-футовая шлюпка и так никогда не выглядела особо большой, а сейчас, казалось, каким-то таинственным образом съёжилась, когда я смотрел на неё в свете нашего нового предприятия. Это был обычный китобоец, крепко скроенный, но с видимыми признаками повреждений, полученных после гибели «Эндьюранс». Пробоина, полученная при выходе из пака, к счастью, была выше ватерлинии и легко заделывалась. Стоя рядом с ним, мы смотрели на громыхавший прибой штормового моря, по которому предстоял наш путь. Было ясно, что вояж будет большим приключением. Я подозвал плотника и спросил его, сможет ли он что-нибудь сделать, чтобы вельбот стал более мореходным. Он переспросил меня, пойдёт ли он со мной, и выглядел очень довольным, когда я сказал ему «да». Ему было за пятьдесят, он был не совсем здоров, но хорошо знал парусные суда и был очень сообразителен. Маккарти сказал, что он сможет смастерить какую-никакую палубу для Джеймс Кэрд, если ему дадут крышки от ящиков и четыре санных лыжи, которые были занайтовлены внутри лодки для использования на случай высадки на Земле Грэхама в заливе Вильгельмина. Эта бухта одно время была нашей целью, но потом курс пришлось изменить, а лыжи мы оставили. Плотник предлагал покрыть её брезентом и принялся немедленно воплощать в жизнь свой план.

Миновал полдень, а метель была даже ещё более сильной, нежели до этого. Подготовка продолжалась. Палатки трепало на ветру, море ещё сильнее штормило. Мы прошлись к снежному склону у прибрежного конца косы с намерением вырыть в снегу пещеру, достаточно большую, способную обеспечить всю партию кровом. У меня была мысль, что Уайлд со своими людьми смогут расположиться в ней лагерем во время моего отсутствия, поскольку казалось совершенно невероятным, что палатки выдержат ещё много много дней бесконечные порывы ветра, но исследование места показало, что любая пещера, которую мы смогли бы вырыть, будет быстро забиваться снегом. В темноте, около 5 часов вечера, после ужина, состоящего из кружки горячего молока, одного из наших драгоценных сухарей и холодной пингвинячьей лапки, мы все завалились спать.

На следующее утро (20 апреля) буря усилилась. Что-либо делать было нельзя. Метель и снег, снег и метель, то внезапно стихающие, то с яростью начинающиеся. Во время затишья мы могли видеть на далёком горизонте к северо-востоку двигаемые штормом айсберги всех форм и размеров и зловещего вида быстро движущиеся массы льда, при виде которых становилось хорошо только от того, что вместо противостоянию шторму среди льдов, нам оставалось лишь смотреть на сдуваемый с ледников снег и высокие утёсы. Порывы ветра могут сбить нас с ног, но, по крайней мере, мы упадём на твёрдую землю, а не раскачивающиеся льдины. Два тюленя вылезли на пляж, один из них в десяти ярдах от моей палатки. Наша потребность в пище и жире была столь велика, что я созвал всех и организовал линию загонщиков, вместо того, чтобы просто подойти к тюленю и дать ему по носу. Мы готовы были навалиться на этого тюленя en masse (всей массой), если он попытается сбежать. Его убили кайлом и через несколько минут пятидневный запас пищи и шестидневный топлива был сложен в безопасном месте среди валунов. Днём кок, который великолепно работал на льдине и во время путешествия на лодках, вдруг неожиданно свалился без сил. Мне довелось в этот момент быть на камбузе, и я видел его падение. Я оттащил его вниз по склону к палатке и засунул в неё, указав соседям держать его в своём спальном мешке до тех пор, пока я не позволю ему выйти или врачи не скажут, что он здоров. Затем я назначил вместо кока одного из людей, которые выразили желание лечь и умереть. Задача поддерживать огонь на камбузе была довольно трудна, и поэтому отвлекала от ненужных мыслей. И в самом деле, немного позднее я увидел его серьёзное выражение лица, озабоченное сушкой не очень чистых носок, которые висели в непосредственной близости от нашего вечернего молока. Занятость вернула его мозги в привычное рабочее русло.

21 апреля в непогоде произошла передышка и плотник начал собирать материалы для палубы Джеймса Кэрд. Он установил внутри лодки с бака до кормы в качестве продольной надпалубной балки мачту Стэнкомб Уиллс, таким образом, укрепив киль с целью предотвращения «хоггинга» — напряжения в корпусе лодки при перегибе в сильном волнении. У него не было достаточно древесины для палубы, но, используя лыжи от саней и крышки упаковочных коробок, он сделал от бака до кормы хороший каркас. Это была основа для брезентового покрытия. У нас был с собой сильно смёрзшийся рулон брезента, и этот материал нужно было вначале обрезать, а затем оттаять на жировой печи, фут за футом, для того чтобы придать ему необходимую форму. Когда его закрепили в нужном положении это, безусловно, придало некую видимую безопасность лодке, хотя у меня было неприятное чувство, вызванное сильным сходством с декорацией, на которой видишь гранитную стену, а на самом деле это лишь брезент и рейки. Но как показали дальнейшие события, это укрытие выполнило свою задачу на отлично. Мы, безусловно, не смогли бы без него выжить в плавании.

Очередной свирепый шторм, задувший 22 апреля, вмешался в нашу подготовку к путешествию. Горелку палатки № 5 сдуло порывом ветра, и хотя её поймали у края воды, она была навсегда испорчена. Ноги Блэкбороу причиняли ему мучительную боль, и Маклрой и Маклин полагали, что вскоре им будет необходимо его прооперировать. Они волновались, что у них не было хлороформа, но впоследствии, после того, как мы отплыли, они нашли кое-что в аптечке. Некоторые упаковки с припасами, остававшиеся на камнях в конце косы со дня нашего прибытия, были в этот день перенесены в лагерь. Мы сидели среди припасов для путешествия на лодке и отбирали всё самое необходимое из тех скудных запасов, что имелись в нашем распоряжении. Две десятигалонные бочки нужно было заполнить талой водой изо льда с подножия ледника. Это было довольно медленным делом. Жировая плита работала всю ночь, и дежурные заливали воду в бочки из кружек с растаявшим льдом. Бригада энтузиастов начала копать пещеру в снежном склоне в почти сорока футах выше уровня моря с целью организовать место для лагеря. Они довольно неплохо начали в самом начале, но с островных ледников непрерывно сдувало снег и, в конце концов, бригада отказалась от этой затеи.

Утром 23 апреля выдалась ясная погода, и с подготовкой пришлось поторопиться. В этот день я окончательно решил, что экипаж Джеймс Кэрд должен состоять из Уорсли, Крина, Макниша, Маккарти, Винсента и меня. Около полудня началась сильная метель. Иногда на несколько минут прояснялось, и в разрывах непогоды мы могли видеть полоску пакового льда в пяти милях отсюда, двигающуюся с запада на восток. Это зрелище усиливало моё беспокойство по поводу грядущего путешествия. Приближалась зима и вскоре пак мог сомкнуться вокруг острова и задержать наше отплытие на дни или даже недели, хотя я не думал, что лёд будет оставаться вокруг острова Элефант в течение всей зимы, сильные ветра и быстрые течения будут держать его в постоянном движении. Мы заметили льды и айсберги, проходящие мимо со скоростью четыре или пять узлов. Некоторое количество льда образовалось у конца нашей косы, но там, откуда должна была отчалить лодка, море оставалось чистым.

Уорсли, Уайлд и я залезли на вершину выступающей в море скалы и осмотрели льды с более лучшей точки обзора, нежели пляж. Пояс пакового льда, окружавший остров, казался достаточно разорванным для выполнения нашей задачи, и я решил, что пока условия позволяют, мы отправимся на Джеймсе Кэрд следующим утром. Было очевидно, что пак может закрыться в любой момент. Приняв это решение, я провёл остаток дня осматривая лодку, вещи, снаряжение, и обсуждая планы с Уорсли и Уайлдом.

Наша последняя ночёвка на острове Элефант была холодной и неуютной. Мы проснулись на рассвете и позавтракали. Затем спустили Стэнкомб Уиллс и загрузили его припасами, вещами и балластом, который нужно будет перенести на Джеймс Кэрд, после того, как его спустят на воду. Балласт состоял из мешков, сделанных из одеял и заполненных песком, делая общий вес около 1000 фунтов. Кроме того, мы собрали несколько круглых валунов и около 250 фунтов льда, который будет дополнением к нашим двум бочкам воды.