Бредли пристально смотрел на кончик сигары, раздумывая над возможными вариантами.

– Это просто догадка, но я бы не удивился, если бы узнал, что между Самантой и Мендесом что-то было. Для нее это способ отомстить папе. Сейчас она остановилась в многоквартирном доме стоимостью четыреста тысяч долларов, которым владеют многие компании. Было бы интересно узнать, что скрыто за цифрами, – сказал Уиллоус.

– Раз уж заговорили о цифрах, кто-нибудь пытался расшифровать электронные таблицы? – вспомнил Бредли.

Уиллоус покачал головой. Отдел мошенничества смотрел. Джо Чонг сказал, нет возможности узнать, что представляют собой цифры. Это может быть и баланс банковского счета, и цифровой код соуса для шашлыка. Без названия отделения банка и номера счета им понадобятся месяцы, чтобы понять.

– Если у них будет время. А у них его никогда нет. А к тому времени счета – если это действительно счета – уже могут быть ликвидированы. Правильно? – Бредли повернулся к Паркер. – Клер, ты что-нибудь добавишь?

– Мартина Росса никто не толкал – по крайней мере в юридическом смысле. Давайте назовем это случайностью.

Бредли выглянул в окно. Его подбородок опускался и поднимался по мере того, как он все больше и больше втягивался в сигару.

– А какие новости из Панамы?

– Интересные, – ответил Уиллоус. – Мендес был асом среди ментов и вроде бы никак не мог заниматься отмыванием денег.

– Такова их версия, и они ее придерживаются.

– Пока что. Они упоминают, что, возможно, пришлют пару коллег Мендеса по взводу, чтобы посмотреть внимательно и убедиться, что он не замешан в чем-то, чего они не знали.

Бредли задумчиво качал головой, продолжая смотреть в окно. Наконец спросил:

– Итак, что же Мендес делал в банке? Почему на нем был костюм фирмы кабельного телевидения?

– Мы поговорили с соседями Росса, – начала рассказывать Паркер. – За день до ограбления банка перед его домом был запаркован грузовик кабельного телевидения. Видели, что человек, чья наружность совпадает с описанием Мендеса, входил в дом. Мы думаем, что он оказывал давление на Росса, возможно, шантажировал его. Пытался вовлечь его в свои проекты отмывания денег. Если Саманта была замешана в деле Мендеса и Росс знал об этом, тогда понятно, почему Росс пошел на такой риск – пытался удержать портфель во время ограбления.

– Ну что ж, – сказал Бредли, – принимаю. И что у вас впереди?

– Ленч, – сказал Уиллоус.

Паркер хотела испробовать новый венгерский ресторан на Бродвее в стороне от Мэйн-стрит, который ей кто-то рекомендовал. Она резко затормозила на углу Мэйн и Восьмой и поставила немаркированный «каприс» у тротуара. Уиллоус опустил стекло, и тоненькая блондинка в чулках «рыбья сеть» и красных кожаных шортах взглянула на него и хитро улыбнулась.

Уиллоус помахал ей:

– Как поживаешь, Хани?

Подбоченясь, Хани ответила:

– По правде сказать, хорошо, пока хорошо.

Уиллоус хмыкнул и спросил, прямо глядя на Паркер:

– Ты не знаешь, почему только то и не меняется, что должно меняться?

– Может, потому, Джек, что мы этого хотим. Мы все, даже ты и я.