— А почему не развелись?

Паскью принялся за еду. История его близилась к концу, осталось лишь сказать:

— Потому что с тех пор я ее не видел.

— Что? — Софи готова была рассмеяться, но вместо этого зашлась в кашле и глотнула виски, прочищая горло.

— Она прислала мне письмо через коллег по офису. Я был удивлен, подумал, что это способ сообщить мне, что она жива.

— Чтобы ты не подумал, что ее убили?

Он пожал плечами:

— Наверное.

— И что она написала?

— Сообщала номер почтового ящика, по которому ей можно переправлять письма, а также прислала чек на покрытие ее доли трехмесячной выплаты по закладной — дала мне время на продажу дома; еще в нем содержалось разрешение распродать всю ее собственность и вырученной суммой покрыть ее долю расходов за юридическое оформление; и еще просьба вернуть ей одну-две вещи, которые она с милой непосредственностью назвала своими личными.

— Деловая дама.

Паскью кивнул:

— Я не имел ни малейшего понятия, что она за человек. Ни малейшего! А прожил с ней шесть лет.

— Это она прожила с тобой.

— Тоже верно.

— И она никак не объяснила свой внезапный уход? Что-нибудь вроде: я больше ни минуты не вынесу, мы дошли до последней точки, я чувствовала себя как в силках... и все в таком духе.

— Нет.

— А в письмах ты ее об этом не спрашивал? Когда писал на адрес того почтового ящика?

— Конечно, спрашивал. Но ответа не получил.

— И какие же вещи она просила прислать ей?..

— Фотографии ее родителей в двойной рамке — это была лишь одна из многочисленных вещей, которые не принадлежали нам обоим, как мне кажется.

— А что еще?

— Противозачаточный колпачок.

Софи взглянула на него, широко раскрыв глаза, без тени улыбки. А когда снова решилась заговорить, спросила:

— И как ее звали?

— Карен, — ответил Паскью.

Софи налила себе в стакан.

— Карен, — повторила она, потом сделала глоток. В одном глазу ее блеснула слезинка, смеха так и не последовало.

Глава 13

Проснувшись, Паскью начал беспокойно озираться по сторонам. Он никак не мог понять, где находится. Все сливалось перед глазами: книги, картины, предметы мебели. Ему никогда не приходилось ночевать в гостиной. Телефон надрывался. Он поднял трубку и услышал два голоса, мужской и женский. Мужской принадлежал Робу Томасу. Женский — Софи.

Она сказала:

— Нет, вы не ошиблись номером... — Потом умолкла, смущенная. Она только сейчас окончательно проснулась.

— Да, да, слушаю тебя, Роб, — включился в разговор Паскью.

— Сэм. — В голосе Томаса сквозило насмешливое изумление. — Кто она?

— А какой сегодня день?

— Вторник.

— Вторник, говоришь? Значит, Мадонна.

— Я звонил тебе в отель у моря, потом в офис, а сейчас застаю тебя в постели с блондинкой. Я кое-что раздобыл. Что-то ты ожидал получить. А что-то — нет.

— Ты нашел их?

— И да, и нет. Лучше не надо об этом по телефону, Сэм. — Томас дал ему адрес в Сохо. — Прихвати Мадонну. Скажи, пусть наденет джинсы и майку.

Пока Паскью принимал душ, Софи искала кофе. Еды у них не осталось никакой.

Квартирка была совсем маленькая. Он слышал, как Софи гремит посудой на кухне. А она — как шумит в душе вода. Эти сценки из домашней жизни оставили их безучастными — слишком долго оба не испытывали ничего подобного.

Он вернулся в комнату полностью одетый и принялся за кофе с таким видом, словно эта чашка стояла здесь всю жизнь. Софи выглянула на улицу. И сказала:

— У ограды парка лежит труп.

— Вовсе нет, — ответил Паскью. — Она просто поздно ложится спать, только и всего.

— Ты, должно быть, здорово себя ненавидел, когда приобрел эту квартиру.

Ветер в городе был сущее бедствие. Софи опустила стекло машины, подумав, что при таком сильном ветре воздух должен быть свежим. Мотоциклисты в медицинских повязках на лице, демонстрируя чудеса виртуозной езды, пробирались по металлическому лабиринту, образованному растянувшейся на целую милю автомобильной колонной.

— А ты искал потом Карен?

— Да.

— Но не нашел?

— Нет. Она сообщила, что сменила имя. И я понял, что дальнейшие поиски бессмысленны.

— Но тебе хотелось ее найти?

— Да.

— Зачем?

В этот момент впереди освободилось пространство ярдов в двадцать, и машины нескончаемым потоком поползли вперед, ревя моторами. Он лавировал, переезжая из ряда в ряд, втискиваясь вслед за сердитого вида спортивной «тойотой», и Софи подумала, что, скорее всего, он не слышал ее вопроса. Они добрались до окраин Сохо и теперь продвигались, с бесконечными остановками, по лабиринту улиц, в направлении автомобильной стоянки.

— Не помню, — неожиданно ответил Паскью.

Следуя по указанному Робом Томасом адресу, они вошли в узкую дверь, расположенную между кафе и магазином порнографической литературы. Первые три этажа занимали компании, производящие кинопродукцию. На четвертом располагались офис и туалет, примерно одинаковых размеров. Томас ожидал их у двери, через плечо Паскью разглядывая Софи; позади него, у дисплея компьютера, сидел человек, пальцы его летали по клавиатуре с такой скоростью, что казалось, они потрескивают.

— Твой торговец наркотиками ушел за хорошую цену, Сэм. В обмен мне предоставлен дополнительный кредит, сверх оговоренной сделки.

— Он назвал имена, — догадался Паскью.

— Да. Он назвал имена людей, которые в свою очередь тоже назвали имена. Получилась большая сеть, они вытягивали ее, как трал. Да, материал попался что надо.

— Знакомься, это — Софи Ланнер.

— Значит, не Мадонна.

Софи переводила взгляд с одного на другого, стараясь уловить смысл шутки.

— Ее имя тоже стояло в списке, — добавил Томас.

— Да, стояло.

— Ты нашел ее, — сказал Томас. — А я — Чарльза Сингера. Но это помимо сделки. Его данные не внесены в компьютер.

Для программистов из полиции это называется «внести в компьютер». Ваши данные попадут туда, если вы когда-нибудь совершили преступление. Или разыскиваетесь в связи с каким-то преступлением. Вас также внесут в список, если вам пришлось когда-то стать жертвой преступников. Во всех остальных случаях вашего имени там не окажется. В зависимости от обстоятельств дела, компьютер выдаст определенную информацию. По отношению к жертве проявит тактичность, но преступника перевернет вверх тормашками и основательно потрясет. Компьютер знает буквально все: любите вы свою маму или предпочитаете эскимо в шоколаде.

— И где же ты нашел Чарли?

— Торговец наркотиками оказался настоящим кладом, — объяснил Томас. — Ты, конечно, не знал, что все обернется таким образом, но я решил еще раз попытаться — ты это заслужил. И отправился к Алексу. — Он отступил в сторону, как бы приподнимая занавес.

Человек за клавиатурой бросил на них взгляд через плечо и улыбнулся мечтательной улыбкой. Лицо у него было круглое, лунообразное. Видимо, дней десять, не меньше, он находился под действием наркотиков, и, когда заговорил, голос его звучал мягко и вкрадчиво. Софи показалось, будто она присутствует при втором рождении человека.

— Все это здесь. — Алекс похлопал ладонью по экрану. Поток из сдвоенных колонок поплыл вверх — красные полосы, напоминающие плазму. Он остановил текст и вернулся чуть назад. — Это он?

Тот же адрес: под самой крышей. Дощатый пол, убогая мебель, ширма с бабочками на драпировке.

Паскью расхохотался. Потом сказал:

— Просто не верится! — А потом: — Да, это он.

Лицо Алекса приняло печальное, почти скорбное выражение.

— У него большие неприятности.

Как и Паскью, Софи глаз не сводила с адреса. В памяти всплыла картина их прошлого. Она спросила:

— Какие неприятности? И откуда вы об этом знаете?

— Он должен крупную сумму по трем кредитным карточкам и одному векселю, — с виноватым видом ответил Алекс. — За ним охотятся уже почти шесть месяцев. Кредиторы сначала стали проявлять нетерпение. Потом разозлились. В общей сложности он должен около девяти тысяч. Вы спрашиваете, как я узнал? Адрес этот входит в компьютерный список должников, составленный одной компанией. — Он снова широко улыбнулся своей ленивой улыбкой. — Я вклинился в их сеть и украл все это. Просто взял — и стащил.