Леони Паллен аристократов не любил. А за что их любить честному купцу? Налогов не платят, всей пользы — что денежки швыряют на ерунду, которую здравомыслящий человек ни в жизнь не купит, а гонору — словно без них и солнце не взойдет. А уж обнеси такого славой или благами, праведному гневу конца не будет.

На чем и могут сыграть умные люди.

— Твоя плата, — в подставленную ладонь Леони Паллена упал увесистый кошелек. — И запомни, ты никогда меня не видел. Если понадобишься, сам тебя найду.

— Конечно, господин, — Леони поклонился, а когда выпрямился, маг уже уходил. — Обращайтесь в любое время, господин, — улыбнулся вслед Леони. — Буду счастлив оказать услугу.

Развернулся и пошел домой. Кошелек приятно оттягивал карман. Пятьдесят серебряных фрегатов — именно за такую сумму Леони подрядился организовать появление принца Ларка на Дубовом острове. Что там у господина мага выйдет с принцем дальше, уже не его, Леони Паллена, забота. Получится избавиться — замечательно. Нет — тоже ничего, свои-то деньги Леони получил. За работу, которую рад был бы сделать и бесплатно, и даже приплатить свои кровные. Господа маги, те, которые вышли из аристократов, в некоторых вещах поразительно глупы. Сословная заносчивость, видно, играет. Им мешает наследник, который продолжит линию нынешнего короля, это ясно. Но почему-то до их замутненных гордостью мозгов упорно не доходит, что ограничительный эдикт бьет, собственно, не только по магам.

Ну и хорошо, что не доходит, а то не видать бы Леони Паллену полусотни серебряных фрегатов, а денежки лишними не бывают. Купеческий сын, Леони цену деньгам знал отлично. Кто-нибудь вроде фор Шоррентена тут же спустил бы неожиданный доход на вино и веселых девочек, ну так что с графа возьмешь. А он, Леони, отдаст этот кошелек отцу и попросит вложить в дело. Отец как раз снаряжает корабль на Гвоздичные острова, и через год, если плавание будет удачным, Леони получит на свои полсотни серебряных фрегатов пару сотен золотых.

Чертов ограничительный эдикт. В колониальной торговле и без того достаточно рисков, а теперь, когда купцам запретили нанимать магов, снарядить корабль в колонии — все равно что поставить деньги на кон в чет-нечет. Повезет — сорвешь немаленький куш, нет — гнить твоему кораблю на дне морском, или плавать под пиратским багряным флагом, или возвращаться бесславно с пустыми трюмами. Ясно, что маги нужны прежде всего короне, но хорошо бы и меру знать! Купцы, в конце-то концов, тоже короне нужны, и не разоренные, а богатые, чтобы налоги платили, чтобы везли на рынки товары, а не стояли с протянутой рукой у ссудных контор. Если нынешний король и его наследник не понимают этой простой истины, то заменить их сам бог велел! Государством должен управлять тот, кто понимает пользу для государства. А польза — в том, чтобы государство становилось богаче! Кто богат, тот и силен, уж в этом купеческий сын Леони Паллен не раз за свою жизнь успел убедиться.

Тишина центральных улиц сменилась привычной многолюдной суматохой: припортовый район, где располагался торговый дом «Паллен и сыновья», не спал никогда. Праздники — это для бездельников, а уж отдых после праздников — и вовсе. Такую чушь только высокородные гуляки и могли придумать. Леони раскланялся с соседкой, идущей с рынка — в корзине овощи, зелень, следом служанка тащит ведро с живой рыбой. Приостановился справиться о здоровье у старика Желля, бывшего шкипера, до сих пор тоскующего по открытому морю. Здесь Леони Паллен был своим — намного более своим, чем в шумных студенческих компаниях. Там он носил маску, а здесь был собой.

— Ты поздно, — ворчливо приветствовал отец.

— Да, припозднился, — согласился Леони. — Я провернул удачную сделку, отец. Вложи эти деньги в дело, хорошо?

Кошелек глухо ударился о стол. Леони распустил шнуры завязки, и новенькое, недавней чеканки серебро волной хлынуло на темно-зеленую скатерть.

— Что тебе пришлось сделать за такой куш? — нахмурился отец. Ласс Паллен всегда отличался подозрительностью и крайней осторожностью.

— Добыть немного информации, — усмехнулся Леони. — Я бы еще сказал, подтолкнуть одного придурка к опасной прогулке, но там мне не пришлось трудиться. Дельце, конечно, не из тех, о которых можно рассказать соседям, но я остался с чистыми руками.

— Если ты вздумал якшаться со всяким сбродом…

— Наоборот, — Леони рассмеялся. — Я не стал бы связываться со сбродом, зачем? Дело, на котором я заработал, касается исключительно знатных особ.

— Еще опаснее. Ты разве не понимаешь, аристократы прикроют друг дружку, а спросят с простолюдина.

— Эти не прикроют, не тревожься, отец. Там хорошая, чистая вражда, замешанная на выгоде, хотя знатные господа и отрицают, что низменное слово «выгода» может касаться их даже самым краем.

— Хорошо, — темные пальцы Лесса Паллена привычно складывали монеты столбиками. — Деньги вовремя, Леони. Корабль готов к плаванию, и команда засиделась на берегу. Я все хотел найти туда мага… и, Леони, сынок, я его нашел. Неопытный, только из учеников, но разве сейчас станешь придираться. Маг на корабле нужен, что бы там ни говорили королевские эдикты…

Леони широко улыбнулся. Кажется, его чет-нечет выпал правильной стороной.

Глава 11, в которой начальник столичной полиции и начальник Тайной Канцелярии пьют вино и разговаривают о женщинах, а позже к ним присоединяется Женя

— Кто нам срочно нужен, так это надежный, преданный короне маг. Да где ж такого взять, — Фенно-Дераль досадливо махнул рукой, чудом не сбросив с полки опасно выступающую за край кипу «Столичного вестника». Отодвинулся, бросив на хозяина кабинета сердитый взгляд. — Ясно, что Страунгер врет, но прижать его, опрашивая других магистров, мы не сможем. Я послал людей прощупать учеников, наверняка там идут шепотки. Труп нам не приснился.

— Значит, нашего кругом невинного верховного магистра вы отпустили с миром? — уточнил фор Циррент.

— Пришлось, — начал Фенно-Дюраль. Замолчал, пока слуга расставлял на столе вино и легкие закуски: граф фор Циррент даже у себя дома говорил о серьезных делах только в кабинете, но считал, что эта привычка не должна препятствовать гостеприимству. Слуга вышел, беззвучно притворив за собой дверь, и виконт продолжил:

— Пришлось. Вот если бы ваш свидетель…

— Исключено, — прервал граф. — Поверьте, Грент, мой свидетель ничем бы вам не помог в работе с магистром. Страунгер, скорее всего, даже не подозревает о нем, иначе не отпустил бы так просто из Чародейного сада.

— Но то, что он видел…

— Недоказательно, к сожалению. А выводами я с вами поделился сразу же.

— Хорошо, — неожиданно сдал назад Фенно-Дераль. — Для расследования ваш свидетель не годится, пусть так. Но, Варрен, я вынужден настаивать хотя бы на неофициальном знакомстве.

— Вы не верите мне?

— Отчего же. У меня нет причин не доверять вам, как, осмелюсь надеяться, и у вас нет причин отстранять меня от важной для дела информации. Поймите же, Варрен, у меня не складывается общая картина, я чувствую, что упускаю нечто важное, ключевое!

Нет, все-таки Грент, идущий по следу, и в самом деле заслуживает прозвища «Бульдожьи Челюсти». Столичная шпана уж если кого наречет — едко, но метко. Фор Циррент кивнул:

— Я понял вас, господин начальник полиции. Хорошо. Одна просьба: то, что вы узнаете, не должно покинуть пределы моего кабинета. Иначе крупная рыба может испугаться.

— Договорились.

Граф дернул шнур звонка:

— Ланкен! Будь добр, пригласи барышню Женю.

— Барышню? — со значением переспросил Грент, проводив Ланкена взглядом. — Теперь понятно, почему вы так усердно не подпускали меня к своему свидетелю. Защищали от волнений. А я уж, признаться, вообразил невесть какую чушь.

— Грент, вы меня полжизни знаете. Неужели я стал бы мешать расследованию только ради того, чтобы пощадить девичьи нервы? К слову, нервы у милой барышни покрепче наших. Нет, дорогой мой начальник полиции, резоны у меня сугубо деловые. Да вы сами поймете, вы ведь не хуже меня видите, когда информация перспективна для разработки. Попробуйте это вино, — кивнул на узкую бутылку зеленого стекла, — Цинни прислала.