Когда он вошел на кухню, его лицо все еще хранило выражение недовольства. Кухня представляла собой огромное помещение — почти как большая гостиная, только вместо камина здесь располагались две большие печи. Это было царство горшков, котелков, кастрюль, сковородок, мисок, кувшинов, поварешек и другой кухонной утвари. Там уже толпились люди, хотя подготовка к вечернему застолью еще не начиналась. Посудомойки, горничные и слуги сгрудились у большого разделочного стола в центре кухни. Оттуда, из середины, раздавался голос, который, как сразу определил Блэйд, принадлежал бродячему торговцу.

— Белоснежно-белые, благоухающие перчатки, прекрасно сшитые рубахи и шнурки для юбок. Все, что душа пожелает! Гребешки из слоновой кости, ручные зеркальца для девушек, чтобы любоваться своим личиком.

Служанки со смехом рассматривали безделушки.

Блэйд подошел ближе. Торговец был одет в жалкое рубище-потертый кожаный мешок с прорезями для головы и рук — и обмотан шерстяными тряпками.

В этой необычной одежде он походил на неуклюжего медведя, только шея и узкие запястья, выглядывавшие из-под этой кучи тряпок, говорили о стройном телосложении. На голове у торговца — потертая вязаная шапка, из-под нее выбивались темно-рыжие, покрытые изморосью кудри, не потерявшие на этом жалком существе живого блеска.

Но больше всего привлекли внимание Блэйда темно-голубые глаза торговца, которые выделяли его и создавали впечатление, что они принадлежат другому человеку. Блэйд полез в шкаф за сушеным мясом и хлебом, а торговец тем временем продолжал потешать собравшихся.

— Да, девушки, я проделал путь на Север от самого Лондона, все население города веселилось, пело и плясало в день Рождества. А во дворце сама королева затеяла представления и даже маскарад, где можно было увидеть самые невероятные костюмы. — Он наклонился и подтолкнул локтем одного из слуг. — Все участники бала-маскарада держали в руках зажженные свечи — тысячи свечей! Никогда еще свет не видывал таких ярких одежд, столько блесток и серпантина! И скажу вам, я видел Ее Величество в роли распорядительницы рождественских увеселений.

Блэйд был больше поглощен едой, нежели болтовней торговца. Но когда он услышал слово людей своего круга — «увеселения», то чуть не поперхнулся мясом. Он откашлялся, глотнул из кружки эля и уставился на оборванца.

При более внимательном рассмотрении оказалось, что торговец намного моложе, чем казался на первый взгляд. Под глазами совсем не было морщин, и когда он подшучивал над кухарками, в них бегали озорные огоньки. Он протянул одной серебряную цепочку, и Блэйд увидел длинный глубокий шрам на его запястье, уходящий вверх по руке под одежду. Несомненно, это был след от удара шпаги. Бродячий торговец ни разу не взглянул на Блэйда и, закончив торговлю, стал складывать вещи в мешок.

Блэйд поспешил из кухни к себе в комнату. Там быстро набросил плащ и сменил туфли. Скоро он был уже на конюшне и поглаживал своего жеребца, в то время как конюх подтягивал седло. Выехав через задние ворота, Блэйд направил коня в сторону ближайшей деревни. Как только дорога вошла в лес из орешника и дуба, он увидел торговца, тащившегося пешком по слякоти. Блэйд пришпорил коня и вскоре поравнялся с ним. Торговец остановился и манерно раскланялся.

— Милорд?

— Подожди, торговец. Меня заинтересовал твой рассказ, о празднествах, бале-маскараде и «увеселениях».

Торговец улыбнулся в ответ и снял рукавицы. Взмахнув рукой, он, словно фокусник, извлек, как казалось, прямо из воздуха одну из своих вещиц и подбросил ее — Блэйд перехватил безделушку. Но это была не та безделушка, какими развлекаются горничные или посудомойки. На его ладони лежал плоский золотой круг с изображением серебряного дракона, стоящего на задних лапах. То был фамильный герб Кристиана де Риверса. Блэйд зажал кусочек металла в руке и перевел взгляд на торговца.

— Ты что, собираешься и дальше глазеть на меня, как пастух-простофиля? — спросил бродячий торговец и протянул Блэйду руку.

Блэйд помог ему усесться на лошадь позади себя. Они свернули с дороги и углубились в лес. Здесь коробейник спрыгнул на землю, Блэйд также слез с лошади.

— Черт бы побрал эту мерзкую погоду, — сказал торговец, — промерз до самых костей, и ноги промокли.

Опустив мешок, он порылся в нем, извлек пару кожаных башмаков — куда лучше его ободранной одежды! — и, сев на пень, надел их. Они пришлись ему впору. Вздохнув, торговец вытянул ноги и пошевелил ими,

— Удобно? — спросил Блэйд.

— Вполне.

— А теперь выкладывай, что там тебе ведено передать мне. Клянусь, никогда бы не подумал, что Кристиан может иметь таких помощников. Не на прогулку де мы сюда с тобой пришли.

Торговец быстрым движением сунул руку в мешок выхватил кинжал. Но Блэйд, мгновенно сделав выпад уперся острием своего кинжала ему в грудь. Какое-то время они не двигались, глядя друг на друга и как будто чего-то выжидая.

Неожиданно торговец улыбнулся и опустил руку, в которой сжимал кинжал.

— Он сказал, что ты владеешь оружием, как никто другой. Но я захотел убедиться сам.

— Бестолковая деревенщина, я ведь мог и убить тебя.

— Не раньше, чем услышал бы мое сообщение.

— Выкладывай.

— Кристиан в Шотландии и просил передать, что кардинал Лоранский отправился на похороны женщины по имени Клод.

Блэйд сунул кинжал в ножны и шепотом произнес:

— Клод, бедная Клод.

— Ты должен действовать быстрее, ибо, по словам Кристиана, он не единственный, кто предпринял поездку в Шотландию.

— Сын Стюартов?

— Да… Что мне передать?

— Скажи, что старика убили, но я, возможно, смогу отыскать то, что ищу, и без него.

Торговец поднялся и подошел вплотную к Блэйду.

— Уже убит? Плохие новости. — Он понизил голос. — Когда ставка в игре — целое королевство, жди много смертей. Советую быть осторожней. Возможно, я останусь в деревне.

— Премного благодарен, но передай Кристиану, что я не нуждаюсь в сиделке.

— Не горячись. Я сказал это от чистого сердца.

Блэйд засмеялся.

— Ты, вижу, не из числа самых отъявленных шалопаев Кристиана, иначе я бы услышал от тебя пару крепких словечек.

— Я приятель Норы. Она до сих пор благодарна мне за то, что я вытащил из воды ее тонувшего щенка. Для нее я что-то вроде Персиваля нашего времени.

— Это похоже на Нору, — сказал Блэйд. — Может подвезти тебя до деревни?

Торговец покачал головой.

— Моя лошадь и один из людей неподалеку отсюда.

— Тогда счастливого пути, коробейник.

— Некоторые называют меня Дерри, — сказал он поклонился и пропел:

— Давай, давай, прочищай дымоход, трубочист, гей-дерри 1, веселей работай, мастер, веселей, очищай его от копоти быстрей, гей-дерри, не лепись, мастер, сил не жалей.

1 Гей-дерри — английское междометие, устное восклицание (Здесь и далее примеч. перев.)

Еще раз поклонившись, Дерри со смехом взвалил свой мешок па плечо и отправился в путь. Блэйд смотрел ему вслед, любуясь, как легко шагает этот весельчак, словно у него и не было за спиной тяжелого мешка, доверху набитого всякой всячиной. Дерри был намного моложе, чем хотел казаться. Если Кристиан поручил ему, не очень-то подходившему для роли бродячего торговца, проникнуть в дом, где по меньшей мере находился один из врагов королевы, значит, Дерри не простой посыльный. Кристиан направил к нему того, кому он доверял, чтобы предупредить друга об опасности, а возможно, и спасти его. Впрочем, Блэйд считал такую заботу излишней.

Вечером Блэйд сидел в большой гостиной с Робертом и Лесли и ожидал начала спектакля, подготовленного Фейт, ее дочерьми и Ориел. Он почти закончил обследование библиотеки Томаса, ничего там не обнаружив, и уже стал сомневаться в возможности найти что-либо. Но почему тогда был убит Томас?

— Не могу больше выносить идиотизм деревенской жизни, — услышал он голос Лесли. — Никаких развлечений, даже охоты приличной — и той нет. Только люди, вроде Джорджа и Роберта, получают от такой жизни удовлетворение. Им бы только ходить да смотреть, как растет кукуруза. Когда-нибудь я построю собственный дом в Лондоне.