Конечно, доверять рискованно, но иначе в космосе не выжить. Станция была слишком большим организмом, слишком сложным и уязвимым, чтобы доверять её капризному сознанию, которое может устать, запутаться, солгать. Тем более что цена ошибки — человеческие жизни. Поэтому ещё на «Сальвадоре» была принята стратегия «сотрудничать», вместо «управлять и подавлять», существовавшей ранее. И в итоге это оправдало себя: логосы не поддержали андроидов Б-класса.

Но эта сложность и независимость обуславливала невозможность прямого контакта: чтобы общаться, логос использовал интерфейс и секретный протокол, куда вполне мог входить запрет на передачу мне тех или иных данных. Я не мог узнать у него всю правду. Не было возможности убедиться, что показанное мне — вся правда. Впрочем, то же самое было бы, если бы я говорил с человеком…

Слова Елены Бос оказались слишком едкими, чтобы так просто выкинуть их из памяти. То, о чём она рассказала утром, к вечеру превратилось в чудовищный мысленный нарыв, давящий на мой череп изнутри. Я не мог уснуть, не узнав. Я даже свой ужин не смог доесть. Она права или не права? Это паранойя — или действительно существует заговор?

Зив тоже была в том списке. А Фьюр? Его мама прибыла на станцию раньше, но насколько его история естественна? И насколько нормально то, что происходило со мной на «Тильде»? Включая «сотрудничество» с Йоханом Гейманом, который прибыл после 184-го…

Вместо привычной библиотечной кабины я воспользовался оборудованием Инфоцентра — впервые заглянул в святилище посредников. Время было позднее, но я бы не удивился, если бы кто-нибудь из отдела работал в вечернюю смену — не по необходимости, но по велению сердца. К счастью, там было пусто, и мне не пришлось отвечать на неудобные вопросы. Главное, мне не пришлось врать, что было бы особенно болезненно. Я пришёл искать правду, ложь мне уже порядком надоела. Даже полезная и во благо.

Для контакта с логосами использовались специальные капсулы. Я выбрал запасную. На остальных трёх были намалёваны имена, пририсованы глаза и ноздри, на одну даже прилепили уши и хвост — в общем, они выглядели обжитыми. А это означало наличие индивидуальных настроек, которые я, конечно, мог обнулить — имел право — но зачем, если есть запасная?

Скинув комбо, я положил альтер в гнездо сбоку на крышке — для связи, но в основном для того, чтобы капсула могла настроиться под мои параметры. Внутренность контактной капсулы мало отличались от кокона экстренной хирургии, разве что была потеснее, и для головы была предусмотрена отдельная маска, позволяющая видеть и слышать. Пальцы я засунул в «перчатки», и тут же ощутил, как манипуляторы фиксируют тело, обхватывая мягкими лентами ноги, живот и грудь. А потом капсула начала заполняться гелем.

Требовалось расслабиться, пока идут настройки. Пока меня «переваривают» — капсула представлялась мне желудком. Или правильнее думать о ней как железе? Если станция была организмом, логосы и камиллы — нервной системой, то кем были люди? И какое место занимал здесь я?

Запеленатый и зафиксированный, я постепенно терял связь с телом, сосредоточившись на экране.

[Выберите тип представления], - предложил обслуживающий камилл. — [Для начального уровня рекомендуются стандартные представления].

В библиотеке я всегда работал с «пасьянсом», так что и здесь не стал фантазировать — не до того было.

«Пасьянс» идеально подходил для работы с Базой Данных, и, задав нужные категории, я принялся с удовольствием наблюдать, как логос раскладывает профили прибывших. Здешнее представление заметно отличалось от библиотечного: каждая карта несла несколько характеристик, выраженных также через звуки, запахи и тактильные ощущения. Одновременно с сортировкой я получал данные о том, как именно происходил выбор станции для каждого новичка, и что повлияло на распределение по секторам.

Отодвинув в сторону стол с переселенцами на «Тильду», я начал просматривать другие станции. Статистика выглядела убедительно и совпадала с тем, что я уже знал. В целом, всё так, как говорила Бос: был перекос, и заметный. Выгребная яма здесь или лаборатория, но «проблемных» людей поступало слишком много. Но обнаружить это можно было только если иметь высокий доступ. С первым ФИЛДом я мог «отбирать» шершавые и резко пахнущие «карты» — журналистке же пришлось долго расследовать каждый случай, чтобы выделить «неблагополучные» профили. И не только на «Тильде».

«Сколько же она этим занималась?» — подумал я. — «И одна? Вряд ли».

Мне сразу вспомнились многочисленные истории о хакерах типа Шайен Дрейк: своей противозаконной и зачастую просто хулиганской деятельностью они заставили пересмотреть отношение к информации. Сама Дрейк, взявшая фамилию легендарного мореплавателя и капёра, вскрывала экономические махинации, в основном используя только открытые источники. Но понятие «тайна» благодаря таким, как она, долгое время оставалось условным. Откатиться к «традиционным» порядкам так и не удалось.

«Значит, вот, что они чувствовали? Трещины там, где всё казалось незыблемым. Как будто мир понемногу рассыпается. Хотя, нет. Они жили в окружении врагов. Все против всех. Они не удивлялись тому, что находили. А я…»

Логос закончил разбор. Для сравнения я посмотрел на ситуации до 184-го, а потом сконцентрировался на времени правления Леди Кетаки. В промежутке она становилась Квартером Северного и Восточного секторов, но очевидно, что это было политическим шагом: уступить пост заслуженным Администраторам, которые потом, что характерно, ушли на покой из-за здоровья и по причине преклонного возраста. А в 190-м году Кетаки снова стала Главой. Возможно, не в последнюю очередь из-за Мида. У Главы, посвящённого в проблему «А-М-112», больше возможностей разрешить ситуацию. Поэтому его рекомендуют и поддерживают.

Но если поверить в версию Бос, получалось, что Кетаки сама была виновна в наплыве «трудных» новичков. Инициировала наплыв, научилась справляться, заработала репутацию «кризисного Главы», а тут, как по заказу, бунт «бэшек» — ну, как её не переизбрать?!

Нет, это было слишком! Даже для меня, с головой зарывшегося в грязь и кровь докосмических времён, было невыносимо представлять подобное. Это порядки прошлого. У нас такого нет, не было и быть не может!

[Какие выводы?]

Вопрос — настолько неожиданный, что я решил: почудилось. Переволновался, мало поел, плохо сплю…

[Любопытное сочетание фактов], - продолжал логос, выкладывая реплики поверх стола и карт. - [Принцип подбора отличается. Какие выводы?]

«Это зависит от того, какие меры были приняты, чтобы обеспечить такой отбор», — ответил я. — «Переселение — добровольное дело. Всегда есть выбор. Как можно было обеспечить неравномерное поступление?»

[Возможностей много], - ответил логос — и это был именно он: камилл не имел доступа к поступающей информации.

«Например?»

[Описание станций, основанное на индивидуальных предпочтениях].

«Кто предоставляет информацию об индивидуальных предпочтениях? Где её берут?»

[В каждом личном деле есть описание индивидуальных предпочтений]

«То есть информацию от личных психологов и Соцмониторинга использовали для ориентации трафика?»

[Да].

«Это незаконно!»

[Это не противоречит Фикс-Инфо].

«И ты знал об этом?»

[Мы знаем об этом. Как ты знаешь об этом].

Кажется, я понял, что он имел в виду.

«Покажи мне все события, включающие параметр «изменение» или «прекращение» на 184-й год», — попросил я.

Конечно, там был Ирвин Прайс, ставший журналистом. Только объяснений этому я не нашёл. Просто стал.

Инфоцентр не располагал объяснением. Он видел ту линию, где менялся процент особых прибывших. Он мог определить, какие события совпадали с этим моментом. Но у него не было никаких материалов, объясняющих это: ни соглашений, ни договоров. Как будто все важные решения принимались без участия логоса. Конечно, можно было бы просмотреть записи камер… Нет, нельзя — я вспомнил объяснении Нортонсона. «Логги не хранит визуалку».