— Да, но ты-то всегда предпочитала носить свои книги сама. Для тебя это было что-то вроде утверждения твоей эмансипации или чего-то там еще. К тому же Милли симпатяга. Так почему не относиться к ней с симпатией?

В глазах Трейси вспыхнуло возмущение:

— Так почему бы тебе не переехать к ней? Уверена, она была бы в восторге.

— Я сейчас живу с еще более симпатичной леди, — мягко возразил он.

Трейси хотелось сделать вид, что слова Дуга не тронули ее, но ничего не могла поделать с горячей волной удовольствия, пробежавшей по спине. Дьявол его побери! Ей хотелось услышать такое от него. Она, может, и не желала заполучить его обратно, но жаждала, чтобы он хотел ее, а это никуда не годилось. Совсем ни к чему.

Она нахмурилась: что за причудливые мысли приходят ей в голову в последние дни?

— Теперь у тебя есть работа. Пора подумать о собственном угле.

— Ты не против, если мы перенесем решение этого вопроса на после обеда? — усмехнулся он с огоньком в глазах. — Я предвкушал эти бифштексы целый день.

— Ты купил бифштексы, шампанское и розы? — недоверчиво спросила Трейси. Такой обед не только был неоправданно роскошным для ее бюджета, но и намекал на что-то, к чему она никак не была готова. Несмотря на излишнюю активность ее гормонов, она была предрасположена лишь к сдерживанию, а не к соблазнению.

— Ну, есть же повод.

— Как я поняла, у тебя не так уж много денег.

— Один хороший обед не разорит меня. Ты собираешься есть в своей униформе, или все же переоденешься? — Он обаятельно улыбнулся. — Не то чтобы она не была привлекательной, нет. Она прекрасно выявляет твои очаровательные формы. Просто пятна кетчупа на ней не очень-то гармонируют с прожилками горчицы.

— С каких это пор ты стал экспертом в подборе цветов и одежды? Мне уже доложили о твоем модном костюме и шелковом галстуке. Помнится, во время нашей семейной жизни твоим любимым нарядом были старые, заляпанные краской шорты из отрезанных джинсов и мешковатая желтая рубашка, которую ты стирал вместе со своими темно-синими носками.

— Самая шикарная рубашка, которая когда-либо была у меня, — с нескрываемой грустью отозвался он. — Все еще не могу поверить, что ты использовала ее как половую тряпку.

— Я бы нашла применение и отрезанным джинсам, если бы ты не припрятал их. Где, черт побери, ты их прятал?

— Ни за что не скажу. Мне этот тайник может понадобиться снова.

— Тебе недолго здесь оставаться, так что ты не успеешь им воспользоваться, — напомнила она ему, хотя в ее голосе не было никакой уверенности. Нетрудно было догадаться, почему.

Дело было не только в том, что она испытывала к нему гораздо более сильное половое влечение, чем когда-либо, но и в том, что ей с каждым днем становилось приятнее и приятнее, когда он встречал ее дома вместо какой-то там миссис Дэннер. Хотя они и мало общались, всю прошедшую неделю она сталкивалась с постоянными напоминаниями о его привлекательных чертах: отличном чувстве юмора, мягкости, способности ублажать и утешать, умении уверить ее в том, что она может добиться всего, чего ни пожелает. Ранимость Дуга скрывалась под таким толстым слоем бравады, что только она знала о ней. Свою же ранимость она спрятала под одеялом ненависти и гнева.

Волнующе было видеть его вместе с Дональдом. Они уже образовали теплый, любящий, хохочущий союз. Дуг обращался с сыном так, словно мальчик был самым ценным подарком, который он когда-либо получал. Точно такое же ощущение испытала и Трейси в день рождения Дональда, и продолжала испытывать с тех пор. Разве мог быть совсем уж плохим человек, который так любил их сына? Может, он все же изменился? Может, эти перемены сказались не только в появившемся у него желании делать уборку в доме, стирать белье и заботливо готовить ей еду, когда она возвращалась домой после долгого и утомительного дня?

Каждый раз, когда подобные мысли возникали в ее голове, она прочитывала себе лекцию по логике и самосохранению и вспоминала, что должна согласиться еще на одно вполне невинное свидание с Чарльзом. Как жаль, что она наметила встретиться с ним лишь завтра, а не сегодня. Ее обуревало предчувствие, что приготовленный Дугом обед таит в себе немалую опасность.

— Сейчас вернусь, — бросила она ему, взбегая по ступенькам, чтобы взглянуть на Дональда и переодеться.

Открыв дверь в комнату Дональда, она не увидела обычной кучи-малы из одеял на его постели.

— Дуг Магир! — прокричала она, стоя на верхней площадке и уперев руки в бока.

— Что случилось? — Он вышел в холл и взглянул вверх на нее.

— Где мой сын?

— Наш сын у твоих родителей.

— Опять? Парнишка запутается и не будет знать, где вообще он живет.

— Не думаю, — отозвался он, насмешливо глядя на нее. — Он тебе понадобился в роли гувернантки?

— Все же лучше, чем ничего, — прошептала она, наградив Дуга яростным взглядом перед тем, как захлопнуть за собой дверь своей спальни. Прислонившись спиной к закрытой двери, она подождала, пока ее пульс придет в норму. Разумеется, прошло несколько лет с тех пор, как она вышла замуж, и годы эти отнюдь не были заполнены бурной светской жизнью, но все же она была еще в состоянии узнать сцену соблазнения, приготовленную для нее. Теперь-то она не сомневалась, что Дуг не собирался позволить вечеру завершиться на платонической ноте.

Опустившись на кровать, она попыталась привести в порядок свои беспокойные мысли. Чего она хотела… кроме его тела? Это-то было так же несомненно, как и пламенные токи, что пронизывали все ее естество при его прикосновении. Но на сей раз этого было недостаточно.

Он же твой бывший муж, уговаривала она себя. Что такого уж страшного в том, чтобы провести еще одну ночь в его объятиях?

Но эта потянет за собой еще одну ночь, и еще одну, тут же привела возражение ее логика, и это ничего не решит.

Тогда тебе лучше как следует подготовиться, прежде чем ты спустишься вниз, подсказал ей еле слышный голосок.

Она приняла душ, напялила на себя брюки цвета хаки и бледно-голубую блузку, вспушила влажные волосы и протянула руку за флакончиком любимых Дугом духов, но тут же отдернула ее.

— Не пойдет, — проворчала она.

Когда она наконец спустилась по лестнице, у нее все еще не было никакой ясности. А это было даже хуже, чем появиться в гостиной, в чем мать родила. Если к ней не вернется здравый смысл, она скорее всего будет слишком чувствительна к чарам Дуга.

Но Дуг даже и не пытался очаровать ее. После столь очевидной подготовки, которая была понятна и невинному ребенку, он не бросил на нее ни единого заинтересованного, выжидающего взгляда. Он подал обед, расспросил ее о том, как она провела день, поболтал о своей новой работе. Трейси даже забеспокоилась, не вообразила ли она себе его намерение заманить ее в койку. Может, его интересовало только место проживания, как она и говорила матери. Может, сегодняшний вечер не больше чем благодарность за бесплатный угол и стол? Ей бы почувствовать облегчение, а ее охватило уныние.

— Что-нибудь не так? — встревожился Дуг.

— Что может быть не так?

— Это ты должна сказать. Чем-то ты расстроена.

— В самом деле? Извини. Расскажи мне поподробнее о своей работе, — притворилась она заинтересованной. Ей хотелось, чтобы он рассказал ей своим низким, хрипловатым голосом, как он скучал по ней все это время. Она жаждала, чтобы он шептал ей о том, как он хочет заключить ее в свои объятия. Ей просто необходимо было, чтобы он признался в таком же трепетном волнении, которое испытывала и она.

А он, зануда, объявил:

— Я буду отвечать за все стройки «Приозерной» в городе.

— Что это означает? — спросила она, продолжая разрезать бифштекс на все более мелкие кусочки, но не отправляя ни одного из них в рот — у нее внезапно пропал аппетит.

— Буду следить за тем, чтобы все отвечало проекту, чтобы работы осуществлялись вовремя и в соответствии со сметой.

— Я и не подозревала, что ты способен на такое.