Оставалось только найти командира субмарины, достаточно хладнокровного для выполнения столь рискованного задания, обладающего военным опытом и хорошим знанием навигации. Выбор пал на капитан-лейтенанта Гюнтера Прина.

С детских лет он был одержим жаждой приключений и поэтому в пятнадцатилетнем возрасте записался юнгой на торговый корабль. Прин на собственном опыте убедился, что нет на корабле существа бесправнее матроса и что капитан очень ловко умеет обогащаться за счет команды. Но юноша не только хотел повысить свой социальный статус, но и стремился получить хорошее образование. Он экономил буквально на всем и отказывал себе в любых радостях жизни. В конце концов мечта Прина сбылась. В январе 1932 года он с блеском выдержал соответствующий экзамен и получил диплом капитана дальнего плавания. Однако устроиться на работу ему так и не удалось. Судоходство, как и все остальные отрасли экономики Германии, было поражено сильнейшим кризисом. В портах жались боками к причалам пришвартованные друг к другу суда, смолк гул корабельных машин, не визжали больше лебедки подъемных кранов и не звенели якорные цепи. Прину было только 24 года, но ему порой казалось, что жизнь уже кончилась. В 1932 году число безработных по официальным, сильно заниженным данным достигло 5,6 миллиона человек. Подобно им Прин тоже каждый день ходил отмечаться на биржу труда. В это время он начал симпатизировать нацистам и вступил в примыкавшую к НСДАП «Добровольную Службу использования трудовых резервов». В конце 1932 года она насчитывала более 20 000 человек, постоянно живших на казарменном положении. Когда в 1933 году морякам торгового флота разрешили переходить на службу в ВМС, одним из первых это сделал Прин. Он проявил себя как один из наиболее способных и благонадежных офицеров подводного флота и уже через пять лет после участия в блокаде побережья республиканской Испании получил звание капитан-лейтенанта. В середине сентября 1939 года «У-47» под его командованием вернулась из своего первого боевого похода. На верфи в Киле ее сразу же начали готовить к следующему выходу в море.

Под оперативную часть на плавбазе «Вейхзель» отвели самое просторное помещение с низким потолком и наглухо задраенными иллюминаторами. На стенах висели увеличенные в несколько раз аэрофотограммы Оркнейского архипелага и прилегающих к нему проливов, весь огромный стол занимала схема боевой обстановки в этом районе. Увидев ее, Прин сразу понял, зачем его вместе с командиром «У-14» капитан-лейтенантом Велльнером и командующим их флотилией капитаном второго ранга Зобе внезапно, в воскресенье, вызвали к Деницу. Первым по приказанию контр-адмирала заговорил Велльнер. Он показал по схеме движение своей субмарины по акватории Оркнейских островов и принялся подробно излагать детали разведывательного рейда. Дениц слушал с бесстрастным лицом, и только чуть приподнятая бровь и слегка подрагивающая на виске синяя жилка выдавали скрытое внутреннее напряжение. Офицеры его штаба, а также Зобе и Велльнер быстро обменивались репликами, вертели головами, отыскивая на схеме нужные места, оживленно жестикулировали и, по мнению Прина, походили на участников какой-то непонятной игры. Неожиданно Дениц жестом заставил всех замолчать и негромко, словно обращаясь к самому себе, произнес:

— Как вы думаете, Прин, может ли решительный и способный командир подводной лодки провести ее в бухту Скапа-Флоу и уже там атаковать противника?

Вопрос застал Прина врасплох, он не смог сразу ответить, горло сдавил спазм. Высокий, стройный Велльнер чуть улыбнулся краешками губ и отложил указку в сторону, низкорослый толстяк Зобе нахмурился, офицеры-операторы привычно вытянулись в струнку. Прин понимал, что у него сейчас есть уникальный шанс стать заметной фигурой среди остальных командиров подводных лодок. Но он также сознавал, какая страшная опасность ему угрожает. Дениц сразу же почувствовал, в каком состоянии пребывает в данный момент Прин.

— Не спешите с ответом, капитан-лейтенант, — благожелательно улыбнулся командующий подводным флотом. — Никто на вас не давит. Подумайте хорошенько на досуге и приходите завтра.

Он отвернулся и кивнул Велльнеру. Командир «У-14» с готовностью схватил указку и вновь принялся водить ею по испещренной разноцветными кружками, пунктирными линиями и стрелками схеме.

В таких ситуациях Дениц всегда использовал один и тот же тактический прием, позволявший внушить подводникам мысль о том, что у них якобы есть свобода выбора. Многие в душе прекрасно понимали, что от них ничего не зависит и что в случае необходимости Дениц заговорит другим тоном. Однако они были воспитаны в традиции беспрекословного выполнения приказа. Кроме того, никто из них не желал прослыть трусом.

Всю ночь Прин беспокойно ворочался на узкой жесткой койке в одной из кают плавбазы. При мысли о сетях минированных бонов, преграждавших вход в «Спальню флота его королевского величества», вбитых в грунт частоколах, патрульных самолетах, сторожевиках и тугих снопах прожекторных лучей сердце тревожно колотилось, а пальцы нервно подрагивали. В конце концов Прин пришел к выводу, что другой такой возможности отличиться у него уже никогда не будет. Поэтому на следующий день он доложил Деницу о своей готовности отправиться в Скапа-Флоу. После короткого совещания была назначена точная дата выхода в море.

Команда «У-47» сразу поняла, что ей предстоит необычный поход. На борт субмарины приняли дополнительный запас продовольствия, парогазовые торпеды «Г-7а» заменили электрическими подводными снарядами. Прин вникал в каждую мелочь и немилосердно распекал подчиненных за малейший промах, чуть ли не ежеминутно срываясь на крик. Из-за чрезмерной суровости он не пользовался особой популярностью у рядовых членов экипажа и порой даже внушал им страх.

За несколько часов до выхода в море Прин пригласил к себе старшего помощника, обер-лейтенанта Эндраса и штурмана Шпара, подробно рассказал им о боевом задании, приказал провести пристрелку торпедных аппаратов и ни при каких обстоятельствах не нарушать режим секретности. Впрочем, оба офицера не нуждались в дополнительных объяснениях. За шесть лет нацистской диктатуры немцы в большинстве своем хорошо знали, как функционирует ее репрессивный механизм.

На подходе к Оркнейскому архипелагу погода ухудшилась. По небу мчались рваные облака, черная металлическая коробка заваливалась то вправо, то влево, но затем опять выпрямлялась, словно живое существо, упрямо не желавшее подчиняться напору стихии.

— Всем вниз! Погружение!

Под громкое шипение выпускаемого из балластных цистерн воздуха Прин последним влез в стальной колодец входной шахты и в центральном посту вызвал по переговорной трубе всю команду в носовую часть.

— Экипаж явился в полном составе! — четко отрапортовал Эндрас… — Присутствуют три офицера и тридцать шесть старшин и матросов!

Прин обвел глазами столпившихся в тесном помещении людей так, будто видел их впервые, поморщился от неприятного запаха щелока и жженой пробки и деланно-равнодушно объявил:

— Внимание! Сегодня ночью мы попробуем войти в Скапа-Флоу! Сейчас главное — соблюдать тишину! Не забудьте обернуть сапоги тряпками! А пока всем свободным от вахты отдыхать!

Время шло невыносимо долго. «У-47» с тихим скрежетом медленно ползла по грунту. Прин лежал неподвижно, в очередной раз пробегая мысленным взором по оперативной карте Северного моря. Сведения о приливно-отливных течениях и заграждениях в заливе Зунд, его глубине в различных местах и затопленных кораблях настолько врезались в память, что он порой даже, как ни странно, ощущал их физическое присутствие. Прин не только забыл про страх, но, напротив, с нетерпением ожидал начала операции. Ведь ни кому-нибудь, а именно ему, обычному капитан-лейтенанту, выпала честь отомстить за то унижение, которое претерпел в Скапа-Флоу считавшийся национальной гордостью германский Флот Открытого моря. 21 июня 1919 года на внешнем рейде крупнейшей британской военно-морской базы были затоплены собственными командами переведенные сюда ранее немецкие военные корабли. Если теперешняя акция окажется успешной, фамилия ранее никому не известного командира «У-47» навсегда будет овеяна славой. Если же нет… Прин повертел головой, боясь даже думать о неудачном исходе операции. Нет-нет, все будет в порядке. В его лице «папаша Дениц» сделал правильный выбор.