Если бы солдат было только двое, но ведь где-то поблизости — остальные. «А может быть, все-таки рискнуть?..» Только подумал об этом Степан, как увидел: со стороны деревни показалась стройная женская фигура. Теперь уже все трое внимательно смотрели на подходившую. Вот она уже совсем близко. Несмотря на серый платок, покрывавший не только голову, но и лицо, Гайдин сразу узнал Марью. «Но почему она идет прямо на солдат. Неужели не замечает их. Ведь ее могут схватить!»

Женщина поравнялась с автоматчиками и прошла мимо, даже не повернув головы. В тот момент, когда она начала уже удаляться, произошло нечто совершенно немыслимое. Зайков, который до этого молча лежал за пригорком и глазами, полными слез, напряженно следил за происходящим, вдруг вскочил во весь рост.

— Маша! — с рыданием крикнул он и метнулся вслед за женой. Один из солдат дал автоматную очередь. Зайков упал, но тут же приподнялся и бросил гранату. Взрыв потряс тишину леса. Последующего Гайдин и Куйвонен уже не видели. Используя единственный шанс на спасение, они метнулись под откос. Уходя в глубь леса, вновь услышали автоматные очереди и треск ответного выстрела из нагана.

— Тойво, левее, — крикнул Степан и сам повернул туда же.

С трудом им удалось уйти из-под яростного автоматного огня и оторваться от преследования. До полуночи они скрывались во мху под елками, сжимая в руках оружие.

— Пошли, — сказал, наконец, Гайдин.

— Кажется, мы поступили не очень хорошо, — заметил Куйвонен.

— Почему же? — резко спросил Степан.

— Бросили товарища в беде.

— Вот оно что… Нет, Тойво, зря берешь на себя такую вину. Вопрос ведь так стоял: или кидаться в пекло за Зайковым, который нарушил дисциплину и чуть всех нас не погубил, или возвращаться и спасать от верной гибели Бородкина и Дарью. Они же без нас не выберутся. Нет, из-за одного истеричного человека рисковать всей группой нельзя. Скажи лучше, почему Маша три дня не являлась на место свидания, а явившись, привела с собой солдат?

— То есть как это — «привела». Да она после них пришла.

— Хорошо, если так. Но боюсь, что веревочку в руках держал лейтенант. Если же это не так, почему ее солдаты не тронули?

Довольно долго еще лежали в кустах Куйвонен и Гайдин. Но вот в нескольких шагах от них, непринужденно болтая, прошли финские солдаты.

«Те самые», — отметил про себя Гайдин.

— Пошли! — шепнул Куйвонен.

— Эта демонстрация подозрительна. Полежим еще.

И хорошо сделали, что остались на месте. Часа через полтора, слева от них, стали перекликаться вражеские секреты, находившиеся в засаде. Но скоро и они удалились.

— Отправились кофе пить, — заметил Степан. — Теперь и нам можно сматывать удочки.

«Что же все-таки с Зайковым? — думал Гайдин, идя к временной базе. — Он, кажется, сразу был ранен автоматчиком. А граната? Не задела его? Нет, он же потом стрелял. Но выстрел из нагана был всего один.

Неужели стрелял в себя?»

Всю дорогу ломал голову Гайдин, пытаясь разгадать причину внезапного появления солдат на месте, назначенном для встречи с женой Зайкова, но так и не нашел ответа на мучивший его вопрос. «Уж не предала ли Марья?» Но он тут же отогнал эту мысль. Ведь только на днях она по его заданию ходила на берег озера разведать, как там с лодками, а затем встречалась с ними.

Да, все было так. А о том, что произошло после, Гайдин узнал лишь много времени спустя.

Утром после ночной встречи с разведчиками Марья пришла домой в каком-то особенно приподнятом настроении. Ей казалось, что и она приобщилась к активной борьбе с врагом.

Пришла, обласкала ребятишек, сунула им две шоколадки, которые получила от Степана. Получив гостинец, ребята кинулись на улицу. Как не похвастать перед товарищами диковинным лакомством. А тут как назло — полицейский.

— Это что у тебя? — спросил он у девочки.

— Шоколадка. Мама дала.

— А мама откуда взяла?

— Из лесу принесла.

— Вот оно что… Ну играй, играй…

А через час Марья уже была на допросе.

— Откуда шоколад?

— Господин финский офицер дал.

— Как фамилия офицера?

— Не знаю.

— Припоминайте! Нет, нет не пугайтесь. Бить я вас не буду. Просто прикажу расстрелять и закопать под тем деревом, — офицер, широко расставляя длинные ноги, подошел к окну и показал, под каким деревом ее закопают. — Ну, будете говорить? Ах нет. — И он вызвал солдат.

Пыток Марья не вынесла. Сдалась. Сказала, где у нее назначена встреча. И по требованию офицера потом пришла туда. После неудачной облавы на Куйвонена и Гайдина ее бросили в тюрьму.

…Только к двум часам ночи Гайдин и Куйвовен вернулись на базу, где их с тревогой ждали Бородкин и Дудкова. Они слышали отдаленные выстрелы и, конечно, беспокоились за товарищей.

И снова группа разведчиков, в которой осталось теперь четыре человека, пробиралась лесами и болотами, стремясь выйти к берегу Онежского озера. Может быть, удастся достать лодку… Прошел день. Затем второй, третий. Питались ягодами да сырыми грибами.

Проходя мимо одной деревни, Бородкин и Куйвонен стали о чем-то переговариваться по-карельски. Потом отозвали в сторону Гайдина.

— Смотри, Степан, как бы Даша совсем не выбилась из сил. Надо лодку искать. Даже с риском. А то ослабеем, какие из нас потом гребцы.

— Да, надо попытаться.

— Может быть, мне пойти. Все-таки я знаю финский язык. Мне легче.

— Но ведь ты, Георгий Васильевич, не знаешь этих мест, — ответил Гайдин. А сам с теплотой подумал об этом человеке, который физически был менее всех приспособлен к подобным трудностям, но стойко переносил все тяготы походной жизни.

— Ничего, — ответил Бородкин Гайдину. — Зато меня никто здесь не знает. Постараюсь скоро вернуться.

Перед тем как уйти, Георгий Васильевич тепло простился со всеми, особенно с Дудковой, к которой относился, как к дочери. Уже отправляясь, поглядел на звездное небо и сказал:

— А ну-ка, сориентируемся. Где, Дашенька, Большая Медведица?

— Вон она, Георгий Васильевич. Видишь?

— Вижу. В этих пределах астрономией владею. — Он взял наган и спрятал оружие в боковой карман стеганки. — В боевых делах помогают нам звезды. А ведь созданы они для ученых и для влюбленных. Ну, бывайте…

Через несколько часов с той стороны, куда ушел Бородкин, донеслись выстрелы. А затем все стихло.

Двое суток товарищи искали его, а на третьи, под вечер, приблизились еще к одной деревне. Когда стемнело, Дудкова вышла из лесу. Подкралась к первому дому, слышит — поют:

«Расцветали яблони и груши…»

Только хотела войти, как различила пьяные мужские голоса.

Постучалась в дверь соседнего дома. Какая-то бабушка впустила ее, приговаривая:

— Проходи, проходи, касатка.

Усадила на лавку, села напротив:

— Не здешняя, видно. А какая ты изморенная. Уж не оттуда ли ты?.. — махнула куда-то рукой и осеклась. — Садись к столу, чайку попьешь.

Не раздеваясь, Даша присела и стала пить чай с сахарином. Лишь несколько глотков сделала, как в избу вошел офицер.

— Гостья?

— Внучка моя, — сказала старушка, — из Великой Губы. Садитесь с нами чай пить.

— Можно.

Офицер опустился на лавку рядом с Дашей.

Внешне беззаботно, а внутренне холодея, глядела девушка на этого человека. Глядела, а сама незаметно прощупывала рукой скрытый под полой куртки наган, находящуюся в кармане гранату. Подумала: «Если что, брошу ему под ноги».

Где-то за деревней раздались выстрелы. В избе появился солдат, быстро доложил о чем-то и убежал. Офицер кинулся за ним, расстегивая на ходу кобуру.

«Неужели наших обнаружили?» — подумала Даша и тоже заспешила к двери.

Старушка засуетилась:

— Постой, доченька, возьми, съешь потом, — и она сунула Дудковой в руки корзинку с едой.

Даша выскочила на крыльцо. Метнулась через улицу, за изгородь. Пробежала метров пятьдесят — выстрел. Пуля просвистела над ухом. Она упала, проползла немного, свернула в сторону, поднялась и снова вперед. Опять выстрел. Еще раз залегла. Потом снова вскочила, сделала еще перебежку. Выстрелы отдалились. Стреляли в ту сторону, где еще недавно были двое ее товарищей. Теперь девушка без остановки бежала в лес, пересекла небольшую опушку и плюхнулась под кустом прямо в воду. Огляделась: впереди болото.