Именно потому она и пришла сюда спозаранку, спеша разобраться, кому из них можно спокойно разрешить проведать свою нежданную ученицу, а кого нужно приказать и близко не подпускать.
Куница вздохнула, бросила в Меланию каплю силы, проверила, как быстро идет выздоровление, и, довольно усмехнувшись, заставила разбудить пациентку.
— Доброе утро! Ну, как ты себя чувствуешь? Поднимайся, я помогу тебе добраться до умывальни, а потом напою отваром… — уверенно командовала Веся. — Меня зовут Эвеста, и я отныне твоя наставница. Запоминай, без моего разрешения ничего делать, рассказывать или обещать ты отныне не должна. А вот мне расскажешь всё… думать, как тебе поступать, теперь моя забота, а не князя с княгиней и не твоих родителей или тетушек. Они тебя не уберегли… и хотя родней тебе и остаются, но даже советов, не то что указаний, давать не смеют. Так, а теперь одевайся, вот платье. Его накинуть и сама сможешь… никакие нижние юбки тебе больше не надобны.
— Я буду чародейкой? — с неожиданным интересом спросила девушка, оправляя на коленях непривычный наряд, и Веся загадочно усмехнулась в ответ.
— А это от многого зависит… вот пей отвар и ложись. — Куница ловко взбила подушки и переложила повыше. — А пока тебе долго гулять не стоит.
— Эвеста, я забираю Чарыша, — заглянула в приоткрытую дверь Кастина. — Как дела у Милы?
— Хорошо, — ответила целительница одним словом на оба вопроса, и травница исчезла. — Ну а теперь рассказывай о себе всё по порядку.
— А можно спросить… кто эта женщина?
— Моя наставница, Терсия. Жена Ольсена. — Объяснять девушке, что ритуал прадед с Касей отложили до прибытия в Антаиль, княжна и не подумала.
Да и никому из ястребиц про то знать не следует, начнут от безделья сплетничать да осуждать… а у тех двоих и так недолгое счастье пока на живую нитку сметано.
— А! — что-то свое поняла девчонка, подумала и ещё осторожнее спросила: — А что такое — чарыша?
— Это Чарыш, помощник мой, черный ягуар. Ну, что ещё тебе интересно, или сама наконец отвечать начнешь? — усмехнулась Веся, и вдруг, движимая неожиданным наитием, задала вовсе не тот вопрос, какой готовила, направляясь сюда: — Так к чему у тебя имеется способность?
Рассказывать ученице всё то, что лишь недавно сообщила ей самой по поводу магии Кастина, княжна считала пока неразумным.
— У меня две… но очень слабые, — виновато вздохнула та, — первая, которая сильнее, — это предсказание погоды… и то я часто ошибаюсь… скажу — слабый дождик, а налетит сумасшедшая гроза. А второй совсем слабый: я предчувствую события, особенно неприятности. Вот сейчас мне кажется, будто что-то произошло плохое.
— Ты угадала, — нахмурилась Веся, — из дома Илстрема ночью пропала одна из тех девушек… которые приехали на мою свадьбу.
— Вот как… — внезапно побледнела Мелания, помолчала с минуту и не выдержала: — А как ее зовут? Не Луидия случайно?
— А говоришь, дар слабый, — укоризненно покосилась на девушку Веся. — Ну, и что ты про нее знаешь? И учти, мне нужно говорить только правду.
— Что я знаю… — девчонка откинулась на подушки и горько, по-бабьи, усмехнулась, — вроде много, но на самом деле — мало. Но выдавать ее не стану, лучше снова яду выпью.
«И не надо, ты ее уже выдала», — могла бы сказать Веся, но промолчала. Делано вздохнула и завела разговор про другое.
— Тогда рассказывай про жениха… хотя мне княгиня всё равно расскажет, но лучше сначала ты. Как его имя, чем он тебе не по нраву, кого хотела бы в мужья.
— Можешь смеяться… — Мелания даже глаза закрыла от безысходной боли, — но он-то мне и люб… жених. Только у него другая есть… ей обещался. И если его заставят на мне жениться… любить будет ее.
— Эту… Луидию, что ли? — наугад спросила Веся и тотчас осознала, что случайно попала в точку. — А это она сама тебе призналась? Может, и яд для того дала, чтоб ты не мучилась… от безответной любви?
Похоже, сегодня ей несказанно везет, начала понимать княжна, когда губы девчонки задрожали, а глаза наполнились слезами. Или это растет ее магическая сила и начинают постепенно открываться всё новые грани возможностей?!
— Ты поплачь, поплачь, — спокойно посоветовала она ученице, — слезы вынесут остатки яда. Но сначала скажи мне имя твоего обожаемого жениха, я постараюсь выяснить, правда ли он так обожает эту подло-хитрую Луидию.
— Да… — всхлипнула девчонка. — Даренс… племянник князя…
— Всё… можешь дальше ничего не объяснять… — ошеломлённо пробормотала Веся и откинулась на спинку кресла, чтоб немного прийти в себя и сообразить, как сказать этой дурочке, что Дарс мог дать какие-то обещания злобной Луидии лишь ради того, чтоб побыстрее от нее отделаться.
Всего увиденного ею самой и рассказанного про братьев Берестом Весе вполне хватило для твердого убеждения — жениться ни на одной из крахмальных ястребиц голубоглазый красавчик даже близко не собирался. Да он скорее выберет себе самую тихую из лисичек… или одну из ее собственных кузин. И значит, эта девчонка едва не ушла за грань из-за мстительности родственницы, обозленной несправедливым, с ее точки зрения, выбором княгиней невесты для племянника.
— Вот… и ты про него знаешь… — Похоже, девичье горе не так-то просто было унять. — У нас, в Сером гнезде, о нем мечтают все девушки… и рассказывают, какой он распутный и коварный…
— Интересно, откуда только они всё это знают, — едко фыркнула Веся, — если княжич с южной границы не вылезает?
— Как откуда? Тут, в Ставине и в Скалбреге у князя люди есть, отчеты присылают… не только ему, но и княгине… — заступилась за домочадцев девушка и тяжело вздохнула. — А на границе он только летом, зимой живет в своем имении или в Кладезе.
— И твои кузины нашли способ, как добраться до отчетов князя?
— Да что его искать? У многих в Ставине сестры или тетушки… — огорченно вздохнула девчонка, — всё до тонкости распишут. Вот Доренея и решила, что пора его женить… чтобы всех разом успокоить… и кузин, и Даренса. Но я-то знаю… он упрямый… и непременно сделает по-своему.
— Откуда ты можешь знать?
— Так ведь росли мы рядом… моя матушка его отцу кузина… Дарс до совершеннолетия дружил с моим братом… каждый день у нас в доме бывал, чего только они не выдумывали. Я совсем девчонкой была… всего двенадцать, и уже тогда… никого кроме него не видела. А потом он уехал в свое поместье… — Мелания снова горько всхлипнула. — Даже не знаю… кто меня княгине выдал, вот она и решила — одной стрелой двух перепелок… а что эта стрела через мое сердце пойдет…
— Мила… я подумаю немного, как это распутать, но есть один секрет, мне всегда наставница его говорила… хочешь узнать?
— Хочу… — девчонка всхлипнула тише, — скажешь?
— Для того и заикнулась. Так вот… сначала отвечай на вопрос, чего и сколько ты вытерпишь ради него? Пройдешь босиком сквозь огонь, по острым камням или льду, если нужно будет, чтоб его спасти? Сможешь каждый день есть репу, если он ее любит? Или не имеет монет на другую еду? Возьмешься сама за лопату, если нужно будет посадить эту самую репу? Сумеешь вытерпеть все невзгоды и никогда не упрекнуть за них своего милого? Ты подумай, припомни все беды, и если тебя ничто не испугает, то я расскажу тебе тайный совет, как завоевать его внимание. Будет очень трудно, но отступать нельзя, это ты должна накрепко запомнить. А если тебе такое не под силу, значит, это не любовь, а детская тяга к красивому, и тогда нужно забыть про Дарса, он не твоя половина.
— Эвеста… — несчастно глядя на целительницу, пробормотала ее пациентка, — а разве можно сомневаться? Ведь я же даже яд выпила?
— Ну, это как раз легче всего — выпить яд, — презрительно фыркнула княжна, — и показывает, как ты наивна, ленива и глупа… Но это многим свойственно по молодости, как говорит Терсия. Умная девушка сразу бы догадалась, что ее обманывают, твоя Луидия себе дорожку к Дарсу расчищала. Осторожная бы засомневалась, откуда у нее так кстати нашелся редкий яд, а трудолюбивая и настойчивая подумала над тем, как заинтересовать любимого… а не о том, как он заплачет, увидев, какая ты хорошенькая в гробу. Кстати… хорошенькой ты бы точно не была, этот яд ужасно портит кожу. И Даренс мог бы сказать только одно: «Ну и дура!».