Берт кинул на листок короткий профессиональный взгляд.

— Это запросто может быть сумма аванса за похищение. Дай-ка мне списать номер телефона. Я узнаю, кому он принадлежит.

В Милан они вернулись в послеобеденное время. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Каттани услышал, что кто-то спускается. Подняв глаза, он увидел ее.

— Ах! — воскликнула, сразу повеселев, Джулия. — Как хорошо, что ты пришел. А я уже собралась уходить. Увидела, что дверь твоей комнаты заперта, и подумала, ты съехал из пансиона.

— Нет, я не съехал. А что такое случилось?

— Я надеялась, что мне все же удастся уговорить тебя дать интервью.

Каттани улыбнулся.

— Когда ты вобьешь что-нибудь в свою хорошенькую головку, — ответил он, постучав согнутым пальцем по ее лбу, — то этого уже не выбьешь. Не так ли?

— Это у нас семейная черта. Таков мой дедушка. Замечательно симпатичный упрямец… — Она засунула руки в карманы жакета и смотрела на него с подкупающей нежностью.

Ну как тут можно отказать?

— Так где мы займемся этим интервью? — наконец сдался Каттани.

Девушка подпрыгнула от радости и удивления.

— Ты правда согласен? Не отказываешься? Ах, это для меня просто великий день! Едем.

Она взяла его за руку и увлекла к своей машине.

— Если мы поторопимся, то успеем передать твое интервью в прямом эфире в сегодняшнем вечернем выпуске новостей.

Перед телевизионной камерой Каттани заговорил спокойно и уверенно. Он говорил, глядя прямо в объектив, словно желая покрепче вбить в головы телезрителям свои слова.

— Я согласился ответить на некоторые вопросы, — начал он, — конечно, не для того, чтобы делать себе рекламу.

— Комиссар, — перебила его Джулия, — речь идет не о рекламе. Вы уже давно боретесь против преступных кланов, рискуя собственной жизнью. И два дня назад вы без колебаний вновь подвергли ее опасности, освободив похищенную девочку. Я думаю, всем будет интересно услышать, как живет такой смелый человек, как вы.

— Я не дрожу от страха. Об этом я хочу сказать со всей откровенностью, — страх меня не мучает. Конечно, моя жизнь не из приятных. У меня всегда наготове пистолет, часто даже ночью держу его под подушкой.

— У вас, наверное, много врагов?

Каттани выпрямился в кресле. Еще пристальней уставился в телекамеру. Он словно ожидал этого вопроса. И теперь особенно тщательно подбирал слова для ответа. Наконец, он произнес:

— Да, врагов хватает. Это люди, которые были уверены, что согнут меня в бараний рог, но это им не удалось. Это видные деятели, желавшие меня купить, но не преуспевшие в этом, потому что деньги меня не интересуют. Всем этим господам я хочу сейчас, пользуясь телеэкраном, сказать о том, что, не дрожа от страха, я ожидаю подосланных ими убийц, Пусть присылают своих киллеров: я живу здесь, в Милане, в пансионе «Куадранте».

Один из зрителей, слушавших интервью, ловил каждое слово Каттани с особым интересом. Он даже подскочил от изумления. Это был Лаудео. Лежа на койке в своей камере, он включил телевизор, чтобы посмотреть последние известия. Он никак не мог предполагать такой сюрприз. С каждой фразой Каттани росла его тревога. Вдруг он понял, что комиссар говорит, обращаясь именно к нему.

— Что касается вашего вопроса о врагах, — отчетливо произнес Каттани, — то позвольте мне адресоваться, в частности, к одному из них. Я хотел бы напомнить, что истекает срок, который я дал ему для ответа. Для ответа, который очень важен. Кроме того, я хочу назвать один телефонный номер. Не сомневаюсь, что при этом ему многое станет ясно.

Каттани вынул из кармана листок бумаги, найденный в пансионе на озере.

— Вот этот телефон: 697-43-57.

Если бы Каттани имел возможность наблюдать реакцию Лаудео на это, то понял бы, что попал в цель. Лаудео в ярости швырнул блок дистанционного управления в экран телевизора. Телевизор сломался — сначала закашлял, потом погас, рассыпав сноп ослепительных искр.

Привилегированный заключенный обезумел от страха. Этот телефонный номер, так отчетливо произнесенный Каттани, грозил всерьез впутать его в дело о похищении девочки. Он принадлежал одному из его дружков, которому Лаудео отдавал приказы через адвоката Дилетти.

Вне себя, он принялся барабанить кулаком в дверь, пока не прибежал охранник.

— Пошлите телеграмму моему адвокату. Пусть немедленно ко мне приедет.

Шантаж

Интервью закончилось, и Джулия пошла провожать Каттани к выходу

— Ты был на высоте, — шепнула она чуть ли не робко, — но говорил такие вещи, что меня мороз по коже подирал.

Он сделал вид, что не придает интервью особого значения. Просто воспользовался возможностью кое-что сказать тому, кто должен понять ему адресованное. Один из приемов в работе. Джулия как журналистка послужила лишь инструментом. Иногда случается. Таковы правила игры. Словно прося извинить, Каттани обещал зайти проведать маленькую Грету, как только выдастся свободная минутка.

То, что он вспомнил о девочке, тронуло Джулию

— Ты знаешь, она спит в объятиях с твоей куклой.

— Очень рад. Грета замечательная девчушка. Наверное, твои родители глубоко переживают, что она растет такой болезненной.

— Еще бы! Возможно, именно из-за этого и испортились отношения у отца с матерью. — Джулия вздохнула. — Что поделаешь. Ну вот, теперь я и на тебя нагоню тоску. — Вдруг она порывисто взяла его под руку — А ведь я хотела пригласить тебя ужинать.

Коррадо внезапно ощутил странное удивление. Впервые в ней заметил то, что мужчина видит в женщине — веселую жизнерадостность, потребность в нежном внимании.

— Я уже давненько не имел дела с женщинами. Однако привык приглашать их сам.

Она бросила на него лукавый взгляд.

— Ну так пригласи ты меня.

Каттани сдался.

— Пойдем туда, куда ты хотела меня повести.

Джулия отвезла его к себе домой. Он был поражен шикарной квартирой. Дорогие ковры, старинная мебель, богато украшенные потолки. Из гостиной стеклянные двери ведут на террасу, уставленную вазонами с геранью и какими-то экзотическими растениями.

— Журналисты неплохо зарабатывают, — сказал Каттани.

— Ты судишь по квартире? Это подарок моего деда. Он тоже был банкиром, а теперь на старости лет наслаждается солнышком на Сицилии.

На шее у Джулии было массивное золотое ожерелье. Коррадо легонько коснулся его рукой.

— А это ты купила на собственные сбережения? — иронически спросил он.

— Нет. Ожерелье мне подарила мать. Ну, удовлетворено любопытство комиссара полиции? — Рука Каттани еще играла драгоценными подвесками ожерелья. Джулия взяла ее в свои ладони.

— Какие у тебя холодные руки, — прошептала она.

Коррадо почувствовал, что его влечет к этой нежной девушке. И вместе с тем испытывал чуть ли не страх. Он улыбнулся и ответил:

— Это, наверное, с голоду.

— Ох, бедняжка! Но не волнуйся, я все приготовлю, не успеешь оглянуться. Я хозяйка что надо!

Джулия побежала на кухню. Он слышал, как она доставала тарелки, гремела сковородками, кастрюлями. Одновременно давала ему указания.

— А ты накрой на стол. Все найдешь в буфете.

Ужин был отменно вкусен. Джулия и впрямь оказалась прекрасной поварихой. В несколько минут она приготовила курицу по-китайски с миндалем. Коррадо наблюдал за девушкой, поглощавшей ужин с завидным аппетитом.

— Ты всегда такая голодная?

— По-твоему, я много ем? — усмехнулась она. — Мама тоже мне это говорит. «Уж не беременна ли ты?» — беспокоится она.

— А есть такая опасность? — улыбнулся комиссар.

— Вот это да! Ты не знаешь, мой милый, о том, что люди давно изобрели разные средства, чтобы избежать сюрпризов? Но, может, ты не в курсе. Мне кажется, ты далек от этого мира.

«Свободная девушка, без комплексов, привыкшая говорить с полной естественностью даже на самые деликатные темы». — Каттани продолжал изучать ее, решая, поддаться ли ее неотразимым чарам или выстоять.

Его размышления прервал резкий телефонный звонок. Джулия взяла трубку. Пока она говорила, Коррадо с восхищением глядел на стройный, гибкий силуэт, четко вырисовывавшийся против света.