М1. Стоп, стоп. Это уже пошла интерпретация.

Ж. Нет, ничего, пусть он говорит. Хотя вообще-то, по-моему, это не совсем так… то есть я играла как бы не совсем то. Мне казалось, что она какая? Она такая девочка-ищет-отца, знаете, есть такой тип? Она такая…

М. Меньше «таких», это уже пошел Гришковец. И «как бы» тоже меньше.

Ж (с вызовом, назло). И вот она как бы такая… Мне чихать, что это Гришковец, понятно?! Мне вообще чихать, было это где-то или нет! Выйди уже из роли, хватит этого постмодерна, он сдох давно, ваш постмодерн! Она от тебя потому и сбежала, что ты все время цитировал! (В зал.) Значит, так: она мне представлялась такой… ну, как бы такой… отец рано погиб, может, действительно застрелился, она с комплексами, она кончает только в таких вот экстремальных ситуациях, и эти двое ей их все время создают. То есть ей хорошо, только когда она двоих сталкивает лбами, понимаете? Или когда один ее домогается, или когда другой оказывается полной сволочью, но, в общем, нормальные отношения ее не устраивают категорически. Поэтому она все время придумывает себе всякие такие штуки. И они вынужденно подыгрывают, потому что, в общем, иначе она не будет вообще ничья. Не чья-то еще, а вообще ничья — это вот самое страшное. Страшно ведь, не когда женщина уходит к другому, а когда она уходит в никуда. Из «никуда» уже совершенно не возвращаются.

М1. Понятно. То есть Борька думал, что он главный, а ты играла, как будто ты главная.

Ж. Ну а как иначе, Крон? Как иначе играть роль, если ты не уверен, что она главная?

М. Можно, я это запишу? Пригодится. Вдруг нам еще когда-нибудь придется вот так…

М1. Придется как? Ты серьезно полагаешь, что мы еще одну замену так выдержим?

Ж. Подождите, подождите, надо им сказать. (В зал.) Господа!

М (поправляет). Дамы и господа!

Ж. Дамы и господа! Как вы видели по афише, у нас сегодня предполагался совершенно другой спектакль. Но вышло так, что по Москве ходит грипп, и пятерых скосило. В наличии только трое, а отменять спектакль по нашим временам — это знаете что такое? Это ничего хорошего, поверьте мне без калькуляции. Пьеса новая, современная, никто не читал. Мы срочно собрались и решили: давайте играть, ну его к черту. Вот он… (Показывает на М1.)…вообще режиссер, он впервые на сцену вышел в этом качестве. Поэтому, возможно, был не очень убедителен.

М1. Но Виктюк мне правда руку жал. Он мой диплом видел и тогда пожал.

Ж. Сегодня он бы всего тебя пожал, так ты эффектно вылез. И мы, короче, решили: импровизируем по полной на темы Клинтона и Моники. В антракте подумали — а что дальше? Вроде вы сидите, никто не уходит, надо как-то спасать положение. Ладно, давайте в конце бомбу. Как будто это все не Клинтон и не Моника, а реальные такие люди, у них любовь, семья, но вот девушка плохая и никак не может выбрать из двух. Хотя какая она, в жопу, девушка, когда ей тридцать лет. Ну, мне чуть поменьше, но по сюжету там тридцать. И вот, короче, мы решили, что в конце оказывается: это они так играют, чтобы она выбрала наконец. Но нам совершенно непонятно, как тут выбирать. В принципе можно решить простым голосованием, но это было бы нечестно, потому что Борька профессиональный артист, а Крон вообще режиссер и у него харизмы мало. Но такие вещи разве можно решать простым голосованием? Я вот, если честно, сама для себя не понимаю, к кому из них я должна уйти. Так что получается типа открытый финал. Мы все так уже загадили свою любовь, что это нас привязало друг к другу крепче любого каната, потому что общее преступление связывает больше, чем страсть. И так далее. А на самом деле никто никого не любит, так что это, видимо, навсегда.

М. Неправда. Я тебя люблю.

Ж. Борь, ну серьезно, выйди уже из роли, а? Мы прощаемся с публикой, спасибо большое за внимание, приходите к нам еще, когда эпидемия кончится.

М. Нет, так нельзя! Так нельзя, я тебе говорю! Я всегда ненавидел открытые финалы, это ложь, это авторское признание своей слабости! Мы что, не можем придумать разрешения конфликта?

М1. А в жизни ты всегда можешь его придумать?

М. Как правило.

М1. Ну вот, придумай: я не люблю Женьку, ты не любишь Женьку, а Женька не любит никого. Что тут можно сделать?

Ж. Никто никого не любит!

М. Никто никого не любит!

Ж. И если вы сегодня пришли сюда с девушкой, а она вас не любит, то вы не огорчайтесь, потому что никто никого не любит!

М. И если вас не любит начальник, то это тоже не повод для грусти, потому что никто никого не любит!

М1. Люди по тысяче раз на дню предают друг друга, врут, терпят из милости, несут полную ерунду, но это нормально, они обычные, хорошие люди, и не надо с них спрашивать слишком много! Потому что никто никого не любит!

М. Скажите, вы чувствуете катарсис?

Ж. Мы вас утешили?

М1. И если вам сейчас кажется, что вы влюблены и любимы, то и прекрасно, и оставайтесь при этой иллюзии, но не огорчайтесь, когда она рухнет!

Ж. Потому что никто! Никого! Не любит!

М. Музыка! Музыка!

Включает магнитофон. Звучит «Тум, балалайка».

Общий танец.

2002