Порой Вилксу казалось, что «братья» являются полными хозяевами леса. Тогда он передавал решительные телеграммы в разведцентр о том, что им подысканы и подготовлены площадки для приема самолетов с вооружением и людьми, обусловливал нужные сигналы с земли и воздуха, но англичане что-то не очень торопились исполнить свое обещание, — то ли не верили, то ли побаивались противовоздушной обороны. Они все больше настаивали на передаче секретных сведений о промышленности и вооруженных силах, расположенных в Латвии. Но эти сведения мог поставлять только Будрис, у которого, как понял Вилкс, была разветвленная группа или связи с другими националистами, помогавшими собирать эти сведения. Изредка присылал письма Приеде, — он давал сведения по Риге.

Но когда Вилкс начинал вслух мечтать о «широкой дороге», кто-нибудь из «братьев» вдруг загадочно говорил:

— Погоди, что ты запоешь зимой, когда каждый след на снегу виден!

— А что тогда?

— А то, что любой лесник или охотник, каждый лесоруб или просто колхозник, выехавший на лесную поляну за сеном, может тебя обнаружить. А от чекистских групп уйти не так просто, особенно зимой.

— Но ведь вам же помогают…

— Одни помогают, а другие ждут не дождутся, когда нас перестреляют! — равнодушно говорил Мазайс.

Вилкс и верил, и не верил. После акции они жили в таком спокойном месте, куда, думалось ему, никогда и человек не заглядывает, только лай диких козлов слышится по ночам да изредка начинают подвывать волки.

Но в один из таких спокойных дней отсиживавшиеся от дождя в бункере «братья» вдруг услышали глухо прокатившийся одиночный выстрел из чехословацкого «шмайссера». Выстрелили недалеко от бункера, а так как «шмайссер» был только у Юрки, а Юрка стоял на выдвинутом по лесной просеке посту, то Лидумс тут же отдал приказ занять круговую оборону.

Все выскочили под мелкий нудный дождь и залегли в заранее определенных местах. И Вилкс увидел Юрку.

Юрка бежал к бункеру, оглядываясь так, словно за ним гнались. Лидумс поднялся с мокрой земли, окликнул его:

— Что случилось?

— На меня напоролся какой-то охотник и попытался меня обезоружить. Пришлось прострелить ему руку.

— Где охотник?

— Скрылся в лесу да еще пригрозил, что скоро вернется сюда с милицией.

Лидумс посвистел, собирая людей, приказал:

— Распределите ношу! Мы уходим на запасную точку! Бункер можно не маскировать, его все равно найдут и разорят.

Через десять минут все были готовы к дальнему походу. На этот раз ни Вилкса ни Эгле не обошли: груза было слишком много, и надо было спасти все, что можно, от уничтожения.

Шли через болота, тщательно уничтожая следы. Вилкс думал, что заблудился бы в этих болотах на третьем шагу, но Лидумс вышагивал впереди с такой уверенностью, словно он вырос в этих местах.

Сделали короткий привал в самое глухое время ночи, а чуть развиднелось, пошли дальше. Судя по быстроте хода, сделали не меньше сорока километров. Миновали утром еще одно болото, шагая по пояс в холодной воде, и, наконец, вышли на островок, поросший густым ельником. Здесь Лидумс остановил группу и указал на небольшие елочки:

— Вот наш новый дом!

Только тут Вилкс приметил заросший травой протоптанный ходок в гущину. Лидумс поднял повисшие ветви, сбил с них дождевую влагу и показал тайный лаз.

Бункер был старый, оставшийся от войны. Его надо было срочно чинить.

Работали без шума. Пилили деревья ножовками, копали глину для печи и тут же закрывали яму дерном, чтобы не осталось следов. Только на третий день была готова маленькая печка, и можно было обсушиться.

Однако никто не жаловался, не проклинал охотника, который выследил Юрку и выгнал их из обжитого жилья. И Вилкс понял: в этой стране «лесные братья» такие же нежеланные гости, как и он сам.

В начале ноября зарядили дожди.

Люди целыми днями лежали на нарах, постепенно перестали разговаривать. Порой вспыхивали ссоры. Но Лидумс был начеку. Всякие ссоры он гасил самым простым способом, — немедленно отправлял зачинщика в наряд вне очереди. Поэтому люди крепились.

На третий день бункер затопило, Лидумс приказал вооружиться саперными лопатами и обкопать бункер.

После этой аварийной работы, на которой Вилкс показал себя не хуже других, Лидумс сам заговорил о зимовке.

Он сидел босой в чуть подсохшем бункере, отогреваясь у восстановленного камелька, задумчиво поглядывая на огонь, когда Вилкс, мокрый, пропахший потом, ввалился в бункер и рухнул, не раздеваясь, на нары. Лидумс вдруг вскинул голову, спросил:

— Устали, Вилкс?

Вилкс невольно поднялся, сел.

— Не больше, чем другие, командир! — ответил он сдержанно.

— Пожалуй, больше! — Лидумс улыбнулся, объяснил: — У вас нет должной привычки. То, что для нас обычно, для вас — ЧП. Но вы работали отлично.

— Благодарю.

Лидумс заложил руки за голову, сладко потянулся, зевнул, сказал:

— Завтра мы с вами, Вилкс, отправимся на разведку. Сопровождать нас будет Делиньш. Постарайтесь как следует отдохнуть, дорога предстоит дальняя. Мы пойдем в соседний район. Там есть хутор Арвида, если он вам подойдет, перезимуете там… Идти будет легко, нынче ударит заморозок…

Этот Лидумс понимал природу куда лучше Вилкса. Ночью, ежась от сырости, Вилкс огорчался, что путешествие пройдет под дождем, а когда проснулся и вылез из бункера, над миром сияло ясное холодное солнце осени.

Делиньш и Лидумс уже завтракали, когда Вилкс проснулся, — ему дали поспать после вчерашней передряги, но по всему было видно, что они готовы к дальнему пути. За командира распоряжался Мазайс, Лидумс молчаливо наблюдал за его усердными стараниями сделать все так, как если бы распоряжался сам командир. Радуясь солнечному дню, Мазайс распределял людей: кого — на охоту, кого — на сбор ягод и грибов, кого — на пост. Рюкзак Вилкса был уже приготовлен, в нем лежали банки драгоценных консервов — «братья» давно жили на подножном корму, — пара теплого белья, шерстяные носки, пачка русской махорки.

Вилкс торопливо умылся, сел за стол.

Даже Эгле несколько оживился, отыскал в своем мешке пачку сигарет, дал Вилксу на дорогу, вышел проводить путников в долгий поход и отстал только у наружного поста, на котором стоял Бородач.

Вилкс оглянулся перед дальним путем на лагерь. Бородач и Эгле помахали руками, ели и березы тоже словно бы взмахнули прощально своими длинными лапами, процокала какое-то напутствие белка, с любопытством взглядывая на путников, прокричала сорока — самый хитрый лесной разведчик, а затем замелькали перед глазами пятки Делиньша да носки собственных сапог, началась долгая лесная дорога, без троп, без следа, наугад через леса и поля.

К вечеру добрались до тукумских лесов. Там устроили ночной привал и дневку. Лидумс предложил дальше идти ночью: места чужие, тут совсем недавно свирепствовала группа Чеверса, кто знает, не перекрыты ли и до сих пор дороги, по которым Чеверс бежал от расправы из Тукумса к озеру Энгуре…

Когда начало смеркаться, пошли снова. Ночной поход был куда тяжелее.

Каждое дерево казалось врагом, норовившим выколоть глаза и ударить по лицу. Впереди опять шел Делиньш. Парень ухитрялся как-то видеть и ночью! За Делиньшем, порой наступая ему на пятки, шагал Вилкс, замыкал шествие Лидумс.

Они шли в таком порядке долго, когда вдруг Делиньш остановился, едва удержав налетевшего на него радиста, обернулся и шепнул:

— Командир, там свет прожекторов!

Лидумс ответил спокойно:

— Это военный аэродром. Придется идти мимо него, другой дороги нет. Обход займет слишком много времени, притом вблизи населенный пункт, а справа река, через которую нам в это время года не переправиться…

Когда-то, еще в шпионской школе, Вилкс тщательно изучал методику сбора сведений об аэродромах. Все было так же, как и сейчас. Он приближался к аэродрому, снабженный фальшивыми документами, а порой и без документов, разведывал все, что находилось на аэродроме, и затем, вернувшись в школу, готовил отчет инструктору о выполнении задания.