Среди всех левых мы констатировали ненависть, по крайней мере, к одному из родителей, что было интеллектуализировано как идеология, утверждающая, что семья это механизм контроля буржуазного класса. Троцкий считал двумя основными целями коммунизма уничтожение религии и разрушение семьи. Новые левые были самым крайним выражением мятежа против родителей, и в более абстрактной форме против воспринятых «ценностей» родителей, которые предположительно поддерживались или поддерживаются политическим, моральным, социальным, экономическим и религиозным «истеблишментом».

Части Новых левых все более и более самомаргинализировались, превращаясь в нечто подобное культам, таким как культ Джима Джонса, когда действия против «истеблишмента» стали более радикальными. Такие группы, как Weather Underground (буквально «подполье синоптиков», они же «Уэзермены») в США и Фракция Красной армии (RAF или Банда Баадера-Майнхоф) в Западной Германии стали коллективами психопатов. Они были предшественниками нынешних молодых анархистов, таких как Черные Блоки в Европе и Северной Америке, хотя им редко удается сравниться с городским терроризмом Фракции Красной армии и «Уэзерменов».

«Новые» левые представляют собой форму восстания, которая отличается от других форм восстания, и это различие снова было сконцентрировано на восприятии семьи. В то время как молодые белые неевреи и евреи среди Новых левых осуждали своих родителей и стремились ниспровергнуть любое чувство традиции как наследие родительских ценностей, вплоть до песен об убийстве родителей, побуждения их союзников среди воинственных негров были совсем другими. Негры, мусульмане, палестинцы и сепаратистские радикалы, такие как баскская ЭТА («Страна басков и свобода») и Ирландская республиканская армия (ИРА), утверждают, что борются за сохранение и восстановление наследия своих предков. Молодые белые евреи и неевреи среди левых, напротив, хотят аннулировать историю, разрушить традицию и обычаи как наследие своих родителей. Независимо от того, что можно сказать за или против сепаратистских борцов, их побуждения противоположны мотивам лишенных корней безродных активистов Старых левых и Новых левых. Контраст поразителен, если сравнить манифест ранее упомянутых Белых пантер с манифестом их мнимых «братьев» Черных пантер.

Психолог Джерольд М. Пост проводит это различие между «анархистскими идеологами», такими как итальянские Красные бригады и немецкая Фракция Красной армии (RAF) или Банда Баадера-Майнхоф, и «националистическими сепаратистами», такими как ЭТА или ИРА. Были предприняты исследования, которые позволяют сделать сравнение между «анархистами» и «сепаратистами».

Пост указывает, что социальные движущие силы «анархических идеологов», таких как RAF, разительно отличаются от мотивов «националистических сепаратистов», таких как ЭТА или Армянская секретная армия освобождения Армении (ASALA). Исследуя террористов, Пост в 1990 году отметил признаки того, что террористы, такие как баски из ЭТА, кто преследует консервативную цель, такую как свобода для баскского народа, воспитывались в более традиционных, полноценных, консервативных семьях, тогда как анархические и левые террористы (такие как члены банды Майнхоф/RAF) происходят из менее традиционных, не совсем нормальных семей. Для разработки этой дихотомии между сепаратистами и анархистами Пост привлекает исследования Роберта Кларка о социальных условиях сепаратистов-террористов ЭТА. Кларк также нашел, что террористы ЭТА не являются отчужденными и несчастными в психологическом отношении. Скорее они здоровые в психологическом отношении люди, которых поддерживают их семьи и их этническое сообщество.

Сепаратисты рассматривают свою миссию как наследие своих отцов, в то время как «анархисты» мстят за мнимую обиду, борясь против общества их родителей. Пост расценивает это различие как отражающее больше психопатии среди «анархистских» фракций, чем среди «сепаратистов». Пост утверждает:

«Похоже, существуют глубокие различия между террористами, склонными к разрушению их собственного общества, «мира их отцов», и теми, террористическая деятельность которых продолжает миссию своих отцов. Другими словами, для некоторых стать террористом это акт возмездия обществу их родителей за реальную и предполагаемую обиду; для других это акт возмездия обществу за обиду, нанесенную их родителям… Это предполагает больше конфликта, больше психопатологии, среди тех, кто предан анархии и разрушению общества…»

Пост основывает свои заключения на анализе социопсихологического исследования 250 террористов (227 левых и 23 правых) предпринятого группой западногерманских социологов, спонсируемых Министерством внутренних дел ФРГ в 1980-х годах. Западногерманский отчет о террористах Фракции Красной армии и Движения второго июня пришел к выводу, что 25 % левых террористов потеряли одного или обоих родителей к возрасту четырнадцати лет, и 79 % указали на серьезный конфликт с другими людьми, особенно с родителями (33 %). Пост приходит к заключению, что «националистические сепаратисты», такие как ЭТА лояльны своим родителям, которые находятся в конфликте с их правительством, тогда как «анархические идеологи» нелояльны к поколению своих родителей, которое для них идентифицируется с «истеблишментом».

Новые левые добавили войну против поколения к классовой борьбе Старых левых. Так как большинство и лидеров и последователей Новых левых было привилегированного происхождения, они интеллектуализировали свое восстание против белого среднего класса, воспринимая свою молодость как дающую им чувство отчуждения от привилегированного положения своих родителей. Таким образом, белые молодые люди из среднего класса смогли убедить себя, что они такие же «жертвы» «истеблишмента» белого среднего класса как негры из гетто, и смогли присоединиться к Черным пантерами в выражении ненависти к своей собственной расе и классу. Они сознательно стремились отчуждать себя от своего происхождения и спроецировать свои чувства юношеских страхов и тревог против родителей на политическую систему.

Механизм защиты, известный как проецирование, когда отдельный человек переносит вину за непризнаваемые им свои недостатки на других людей, включая учреждения, был политизирован левыми для создания поколения революционеров. Этот метод был интеллектуализирован университетскими профессорами, выучившими доктрины Франкфуртской школы и гуманистической психологии о том, что этика, нравы и власть родителей были репрессивными, устаревшими и просто больными. Подростковые истерические вспышки гнева и инфантильные обиды были превращены в политические обиды. Новые левые выражали спрос молодых людей на немедленное удовлетворение эго. Нормальное явление детской или юношеской истерики было интеллектуализировано как «восстание» против «истеблишмента», который было установлен и поддержан родителями. Психолог Гарри Уокер Хепнер обратил внимание на проецирование как фундамент левых:

«Процесс приписывания другому человеку или учреждению бремени наших собственных подавленных чувств обычно называется проецированием. Человек, который чувствует у других людей черты и побуждения, которые он не может допустить в себе, вероятно, использует механизм проецирования.

Это иллюстрируется студенческими протестами, которые отражают юношеское настойчивое требование, чтобы поведение других абсолютно соответствовало самым высоким этическим стандартам. Для студента, который разочарован собой, намного легче указать на недостатки других, нежели исследовать свои собственные неудачи и меру, в какой он должен обвинять в своих неудачах самого себя. Человек, механизмы адаптации которого более уравновешены, направляет свои усилия на конструктивные программы, а не просто на все большие осуждения других».

Доктор Хепнер отметил, что левые вообще, которых он называет «либералами», состоят из значительного количества трудновоспитуемых людей, которые проецировали свою собственную неадекватность под политической маской: