Этим двум сотрудникам КГБ суждено было встретиться вновь при необычных обстоятельствах. По соображениям безопасности ЦРУ идет на все, чтобы советские перебежчики не встречались в Соединенных Штатах. Но иногда это не удается. «Конспиративный дом Голицына находился в лесу, — рассказывал Джордж Кайзвальтер. — Ему нужно было постричься, поэтому его привезли в городок Вену, в штате Вирджиния. Голицын направился к парикмахерской на Мэпл-авеню, а Дерябин вышел из парикмахерской и приветствовал его как давно потерянного друга. Охранники чуть не умерли»[15].

Согласно биографическим данным, опубликованным ЦРУ и английской разведслужбой, Анатолий Голицын родился близ Полтавы, на Украине, в 1926 году, но через семь лет переехал в Москву. В 15 лет, будучи курсантом военного училища, он вступает в комсомол. В 1945 году, после окончания войны, Голицын вступает в ряды Коммунистической партии и переводится из Одесского артиллерийского офицерского училища в военную контрразведывательную школу в Москве. В 1946 году он заканчивает школу, поступает в КГБ и работает в центральном аппарате, продолжая учиться на вечернем отделении. В 1948 году получает высшее образование. Затем занимается на двухгодичных курсах усовершенствования по разведке, после чего работает в подразделении КГБ, занимавшемся борьбой с американскими шпионами.

В 1953 году КГБ направил Голицына в Вену под дипломатическим прикрытием в качестве сотрудника аппарата Верховного комиссара. Целый год он собирал сведения об эмигрантах, затем работал против английской разведки. Возвратившись в 1954 году в Москву, он в течение четырех лет учился в институте КГБ, получил степень кандидата юридических наук. Год работал в КГБ в отделе, занимающемся НАТО. Затем в 1960 году его направили в Финляндию[16].

«Он причинял беспокойство КГБ еще до своего перехода на Запад», — так говорил Дон Мор, в прошлом — высшее должностное лицо контрразведки ФБР. Мор, высокий, седовласый, умный и хитрый человек, на протяжении семнадцати лет руководил контрразведывательными операциями ФБР против Советского Союза. Голицын, по словам Мора, хотел реорганизовать КГБ «и пытался сделать то же самое с нами. Он взялся бы руководить ФБР, ЦРУ и АНБ тоже, если бы мы позволили ему».

Мор впервые встретил Голицына сразу же после состоявшегося на мосту в Берлине 10 февраля 1962 года обмена пилота разведывательного самолета ЦРУ «У-2» Фрэнсиса Гэри Пауэрса, которого русские схватили и заключили в тюрьму, на отбывавшего тюремное наказание советского шпиона Рудольфа Абеля. Полковник КГБ Абель был «нелегалом», разведчиком, который работает без дипломатического прикрытия. Он действовал в Бруклине, выдавая себя за художника и фотографа. Арестованный после того, как его помощник-алкоголик пришел и сдался ЦРУ, Абель отбывал свое наказание — 32 года заключения — в федеральной тюрьме в Атланте[17].

Мору, главному контрразведчику ФБР, работавшему против Советов, захотелось встретиться с Голицыным, перебежчиком, который произвел такое сильное впечатление на ЦРУ. Он попросил Сэма Папича, давнишнего сотрудника ЦРУ по связи с ФБР, сопровождать его в гостиницу в центре Вашингтона, которую ЦРУ выбрало в качестве места проведения тайных встреч. «Сотрудники ЦРУ ввели Голицына в номер гостиницы «Мэйфлауэр», — рассказывал Мор. — Это был плотный человек, ниже меня ростом, приблизительно пяти футов девяти или десяти дюймов, довольно резкий. Он был убежден, что мы не обменяем Абеля на Пауэрса, пока не сделаем Абеля своим двойным агентом. Мы этого не сделали. «Когда он вернется, КГБ обработает его», — сказал Голицын».

Мор, уважавший Абеля как умного, опытного профессионала, знал, что нет такого средства в мире, чтобы заставить Абеля стать двойным агентом и работать на американскую разведку в качестве платы за освобождение. Но на встрече в гостинице «Мэйфлауэр» сотрудник ФБР проник в тайные мысли Голицына. Русский был убежден не только в том, что Абель являлся двойным агентом, действовавшим против Советов, но и в том, что КГБ раскроет это и воспользуется им против ЦРУ.

— Дайте мне его показания, и я вам скажу, что они значат, — сказал Голицын Мору.

— И вы сможете это сделать? — спросил Мор, продолжая игру.

— О, я смогу.

Вспоминая эту встречу, Мор улыбнулся и сказал: «В этом был весь Голицын».

Однако для советского отдела и контрразведки ЦРУ проблемы обращения с Голицыным оказались не столь значительными в сравнении с оценкой сути его информации. Голицын мог иметь гипертрофированное мнение о важности своей персоны, требовать встречи с президентом и Эдгаром Гувером, но с этим можно было справиться. В конце концов предшествующий перебежчик, Михаил Голеневский, дал то, что оказалось исключительно ценной информацией для ЦРУ, даже если он так и остался убежден, что он царевич, Великий князь Алексей, сын царя Николая II и, таким образом, последний из Романовых и наследник короны Российской империи[18].

За два года до перехода Голицына в Хельсинки резидентура ЦРУ в Берне, в Швейцарии, получила несколько писем (всего 14 штук) от человека, который оказался сотрудником разведки одной из стран советского блока. Письма были подписаны «Снайпер». В конце 1960 года «Снайпер», будучи в Западном Берлине, бежал и назвался Михаилом Голеневским, сотрудником польской разведывательной службы.

Информация, которую он представил в своих письмах, позволила англичанам арестовать Гордона Лонсдейла, агента КГБ, выдававшего себя за канадского торговца ресторанными музыкальными автоматами в Англии, который завербовал Генри Фредерика Хьютона и его незамужнюю подружку Этель Элизабет Джи, работавших на базе ВМС в Портленде, близ Саутгемптона, в научно-исследовательском центре по разработке подводных лодок. МИ-5 выследила Лонсдейла, который прибыл в пригород Руислип, где американская пара, Моррис и Лона Коэн, проживавшие в Англии под именами Питер и Елена Крогер, использовали высокочастотный передатчик для передачи секретов ВМС в Москву[19]. Чета Коэн была арестована, и все пятеро оказались за решеткой[20].

Голеневского считали также источником информации, которая помогла англичанам разоблачить и арестовать Джорджа Блейка, сотрудника МИ-6, работавшего на Советы, который отсидел срок в исправительно-трудовом лагере в Северной Корее, затем работал на английскую разведку в Берлине[21]. Говорили, что Голеневский дал дополнительные сведения, приведшие к аресту в 1961 году еще одного высокопоставленного советского агента — Хайнца Фельфе, начальника контрразведки по борьбе с советской разведкой западногерманского федерального разведывательного управления (БНД). Фельфе был одним из главных подчиненных начальника и основателя БНД, бывшего нацистского генерала-отшельника Рейнхарда Гелена.

Поскольку этот поток контрразведывательной информации поступил от единственного польского перебежчика всего лишь за год до появления Голицына, ЦРУ, вполне понятно, очень хотелось услышать от Голицына, настоящего перебежчика из КГБ, а не просто сотрудника союзнической разведслужбы, любую информацию, которую тот мог извлечь из своей памяти, начиная, конечно, с его предостережения относительно «крота» в ЦРУ.

Но его обвинения шли намного дальше. Другие западные службы, предостерегал он, подобны швейцарскому сыру, в котором изнутри выедают ходы «кроты» из КГБ. В свое время Голицын утверждал, что помимо Соединенных Штатов Советы проникли в разведывательные службы Англии, Франции, Канады и Норвегии.

Вначале допрос Голицына вел советский отдел, что было в порядке вещей, когда ЦРУ получало перебежчика из КГБ. Но все время возникали какие-то трения. Например, Голицын имел стычки с Дональдом Джеймсоном, одним из сотрудников отдела, который хорошо говорил по-русски и специализировался но работе с советскими перебежчиками. К октябрю 1962 года было ясно, что Голицын абсолютно недоволен теми, кто занимался им, по той причине, что отдел отклонил требования Голицына выдать ему миллионы долларов за руководство контрразведывательными операциями против Советского Союза.