Пеньковский возвратился в Москву в 1956 году и готовился к поездке в Индию, когда КГБ наконец докопался до факта, что отец Пеньковского был белогвардейским офицером. В итоге с него сняли подозрения, но понизили в звании и назначили в отборочную комиссию ГРУ. К этому времени Пеньковский все сильнее разочаровывался в своей служебной карьере. В ноябре 1960 года его переводят в Государственный комитет по координации научно-исследовательских работ (позже Госкомитет по науке и технике), а это означало работу с иностранными бизнесменами и официальными лицами и возможность выезда за границу. Но уже до того, как ему представилась такая возможность, Пеньковский принял важное решение.

За три месяца до этого, в августе 1960 года, Пеньковский предпринял первую из четырех попыток предложить свои услуги Западу. Когда полковник ГРУ возвращался домой из летнего отпуска, проведенного в Одессе, поезд сделал остановку в Киеве, чтобы прицепить к составу вагоны другого поезда, следовавшего с Кавказа. Выйдя на платформу, полковник заметил двух американцев, студентов колледжа, разговаривавших по-русски. На следующий день в Москве Пеньковский наткнулся на тех же студентов в парке «Сокольники», проследовал за ними до гостиницы «Украина» и подошел к ним. Он протянул им пакет и попросил доставить его в американское посольство.

«Они взяли пакет, — рассказывал Кайзвальтер. — Морские пехотинцы учили студентов не брать у русских никаких вещей. Я был в штаб-квартире, когда пакет был доставлен курьером. Боже мой, мы схватились за голову и обезумели. Все было напечатано на машинке. От первого письма можно было заплясать на месте. Я офицер разведки. Мой народ страдает. Хрущев толкает мир к третьей мировой войне. Я хочу предложить свои услуги. Я понимаю, что одного этого письма недостаточно. На третьей и четвертой страницах вы найдете план местонахождения тайника и места постановки условного сигнала, указывающего, что тайник заложен. Мне нужны точные инструкции о том, как я могу безопасно доставить вам пакет, содержащий все подробности о полном советском ракетном арсенале, обычном и ядерном»».

Кайзвальтер оживился, рассказывая об этом, несомненно, самом волнующем моменте в его разведывательной работе. Письмо Пеньковского, сказал он, «содержало самый невероятный перечень абитуриентов в Военно-дипломатическую академию, которая является у них высшей разведывательной школой, а также биографии кандидатов, распределение после окончания академии и знание языков». Для разведки это было «золотое дно», какого ЦРУ еще не видело[52].

«Но у нас не было агентуры в Москве, — сокрушался Кайзвальтер. — Мы не ответили на письмо Пеньковского». Как это ни парадоксально, но ЦРУ не имело в советской столице никого, кто бы мог ответить на предложение Пеньковского. В Москве не было резидентуры ЦРУ.

«Приблизительно в октябре 1960 года мы получили телеграмму из МИ-6,— продолжал Кайзвальтер. — В ней сообщалось, что два английских бизнесмена сообщили о каком-то чокнутом по фамилии Пеньковский, в гражданской одежде, который угощал их в Москве. Пеньковский попросил их доставить пакет в американское посольство. Они отказались. «Возьмите, прошу вас, мою визитную карточку». Они согласились. На карточке было указано местонахождение учреждения — на улице Горького. На обратной стороне он написал: «Пожалуйста, звоните по этому номеру (домашнего телефона) в десять утра в любое воскресенье из телефонной будки».

Прошел еще месяц, и мы попытались направить в Москву одного нашего парня. У нас там не было никого, кто бы говорил по-русски. Некем было руководить, никаких агентов. Мы послали туда одного из наших людей в качестве помощника офицера по снабжению». Он поселился в доме, в котором проживали иностранцы, но обслуживался он советскими гражданами.

«Тем временем мы пытались составить представление о Пеньковском. Мы не могли понять, как офицер военной разведки может ходить по Москве в гражданской одежде». В конце концов ЦРУ нашло ответ. Пеньковский был направлен на работу в гражданский научный комитет.

Примерно в то же время канадский дипломат Уильям Вэн Влайет, недавно возвратившийся из Москвы, вылетел в Вашингтон из Оттавы, чтобы встретиться с Кайз-вальтером. По всей вероятности, Вэн Влайет работал в Королевской канадской конной полиции, которая в то время выполняла функции контрразведки в этой стране. Пеньковский, рассказывал Вэн Влайет, подошел к нам с Джеймсом Гаррисоном — другим канадским официальным представителем — в московской гостинице «Нацио-наль» и вручил свою визитную карточку и запечатанный конверт, в котором, по его словам, находились чертежи советских баллистических ракет. И опять Пеньковский попросил доставить пакет американцам. Гаррисон, сообщил Вэн Влайет Кайзвальтеру, был весьма напуган тем, что Канаду впутывали в дело, смахивавшее на американскую разведывательную операцию. «Я думал, что его хватит удар», — сказал Вэн Влайет.

Канадцы продержали у себя пакет одну ночь, заметил Кайзвальтер. Затем они позвонили Пеньковскому, встретились с ним и сказали: «Вот, заберите свой пакет». Пакет был возвращен Пеньковскому не вскрытым[53].

Таким образом Пеньковский сделал уже три попытки связаться с ЦРУ, но безрезультатно. То, что случилось позднее, могло бы отбить охоту у любого другого менее настойчивого шпиона. «Наш человек уже был на месте, в Москве, — рассказывал Кайзвальтер. — Мы послали ему сообщение для Пеньковского: «Пожалуйста, не входите больше ни с кем в контакт, не пытайтесь передавать пакет в интересах вашей собственной безопасности, наберитесь терпения, мы свяжемся с вами». Оперативный работник знал, что в доме, где он поселился, он окружен Советами, и начал сильно пить. Он не смог найти телефонной будки до 11.00 часов утра, то есть с опозданием на час, и тогда он симпровизировал. Сообщение, которое он передал Пеньковскому, было изрядно искажено. Он был пьян. Теперь он преподает в какой-то школе в Западной Вирджинии».,

В апреле 1961 года Карлтон Свифт-младший, начальник операций ЦРУ в лондонской резидентуре, наследник миллионов своей семьи, занимающейся упаковкой мясных продуктов, сообщил, что один английский бизнесмен, Гревил Винн, встречался с Пеньковским в Москве, «Пеньковский водил его по вечеринкам, — говорил Кайзвальтер. — Когда Винну настало время уезжать, Пеньковский вытащил конверт и попросил доставить его в американское посольство в Лондоне».

МИ-6 привлекла к работе Винна, который постоянно наезжал в Советский Союз и страны Восточной Европы в качестве курьера Пеньковского. Он привез конверт в Лондон. Наконец, в последних числах апреля 1961 года ЦРУ впервые встретилось лицом к лицу с Пеньковским, который прибыл в Лондон в качестве главы советской торговой делегации. Кайзвальтер вместе с другим оперативным работником Джозефом Быоликом вылетел в Лондон, где они встретились с Гарольдом Шерголдом и Майклом Стоуксом из МИ-6 в рамках теперь уже совместной англо-американской операции. Они поселились в лондонском отеле «Маунт Ройял» близ Марбл Арч, где делегацию Пеньковского принимала на другом этаже группа руководителей английских стальных корпораций. Кайзвальтер послал Пеньковскому записку, в которой просил прийти в его номер по внутренней пожарной лестнице.

«Мы ждали. Раздался стук в дверь. Это был Пеньковский в гражданской одежде. «Это мы писали вам»», — сказали мы. В доказательство сотрудники ЦРУ показали Пеньковскому копию его первого письма.

«Пеньковский снял пиджак, — продолжал Кайзвальтер. — Из-под подкладки он вытащил конверт и вручил его нам. «Вы не так много знаете обо мне», — сказал он и поведал историю своей жизни. «Вы располагаете временем?» — спросил он. Время у нас было».

Это был первый из серии интенсивных опросов Пеньковского, проводившихся в то лето в Англии и Франции. Из Лондона команда сотрудников ЦРУ и МИ-6 последовала за Пеньковским в Бирмингем и Лидс. В этих трех городах за пятнадцать дней с ним было проведено семнадцать тайных встреч.