Это было не единственное заявление такого рода. Но всем им, казалось, суждено было остаться «гласом вопиющего в пустыне». Как вдруг в 1978 г. произошел неожиданный на первый взгляд поворот в расследовании дела о взрыве автомашины на Шеридан-серкл. 20 февраля в американской печати появилось сообщение о том, что США обратились с просьбой к органам юстиции Чили, чтобы последние допросили двух чилийских офицеров Вильямса Роса и Ромераля Хара, подозреваемых в подготовке покушения на Летельера. Дальше — больше. Выяснилось: под этими вымышленными именами скрывались Майкл Таунли и капитан Армандо Фернандес, агент ДИНА. 8 апреля Майкла Таунли, американца, 20 лет прожившего в Сантьяго и работавшего и на ДИНА, и на ЦРУ, агенты ФБР увезли в США и заключили под стражу.

Вскоре Таунли начал давать показания. Стало известно, что в организации террористического акта участвовали помимо самого Таунли кубинские контрреволюционеры Хосе Дионисио Суарес, Вирхилио Пас, Альвин Росс и братья Ново. Плацдарм для действий этой «команды убийц» «Кондора» готовили агенты ДИНА Армандо Фернандес и Лилиана Валкер. Сам главарь охранки Контрерас и его заместитель Эспиноса приняли деятельное участие в разработке деталей самого нашумевшего политического убийства из всех, осуществленных в рамках «Операции Кондор».

Как же все это понимать? Почему США после столь долгого промедления дали вдруг ход расследованию?

Дело в том, что зверства хунты ставили во все более ложное положение ее патрона — официальный Вашингтон, который при администрации Картера рьяно выставлял себя — на словах, разумеется, — горячим «поборником прав человека». В декабре 1977 г. Генеральная Ассамблея ООН в очередной раз осудила репрессии, осуществляемые чилийской военщиной. Заправилы американской политики решили, что создавшаяся ситуация требует принятия некоторых мер. Нет, они отнюдь не были против «режима твердой власти» в Чили. Напротив, они были за него обеими руками. Но этот режим, полагали они, отныне должен избегать наиболее грубых проявлений насилия. Речь шла, таким образом, о своего рода «косметической операции», которая придала бы властям Сантьяго видимость респектабельности. Однако Пиночет не был согласен ни на какую «либерализацию». Тогда Вашингтон прибег к нажиму на хунту. И одной из форм такого нажима стало расследование обстоятельств покушения на Шеридан-серкл, к которому ДИНА и сам Пиночет имели самое прямое отношение.

Остается еще один вопрос: как же все-таки решился Вашингтон дать ход расследованию, хорошо зная, что не только чилийский режим использовал наемных убийц «Кондора» и весь его отлаженный механизм для преступной «охоты» на Летельера, что этой «охотой» фактически руководило ЦРУ?

Американские власти знали: главный свидетель — Майкл Таунли скажет во время следствия и судебного процесса многое, но умолчит о том, о чем, как ему объяснят, говорить не положено. Они, эти власти, знали; он скажет о роли ДИНА в убийстве, но умолчит о роли ЦРУ и даже словом не упомянет, что американская и чилийская спецслужбы действовали в данном случае в рамках «Операции Кондор».

За это убийце было обещано мягкое наказание — такое, как если бы он совершил заурядную карманную кражу. А чтобы он был уверен, что обещание будет выполнено, ему дали гарантии вот какого рода. Есть в американской юриспруденции одно странное правило: следственные органы могут подписать с преступником официальный договор, в соответствии с которым подсудимому гарантируется сокращенный срок заключения в обмен на согласие дать показания. Такой-то вот договор и был подписан. Только показания, как дали понять террористу, должны были быть откровенными лишь до определенного предела. Даже о том, что он работал и на ЦРУ, Таунли обязан был молчать.

Что же касается хунты, то Вашингтон в ее молчании тоже был вполне уверен. Пиночетовская клика будет, конечно, в жестокой обиде, что на нее одну возлагается ответственность за совершенное преступление. Но при всем том она, как и правительство США, вовсе не заинтересована в публичном разоблачении «Кондора». Такое разоблачение неизбежно выявило бы ее активнейшую роль в этой террористической организации, ее участие во многих других расправах с чилийскими оппозиционерами.

Кроме того, чтобы иметь полную уверенность, что «дело Летельера» не выйдет за предначертанные ему рамки, судебные власти США и Чили заключили приводимое ниже секретное соглашение, которое в конце концов все же стало достоянием гласности. Под соглашением стоят подписи вице-секретаря чилийского министерства внутренних дел Э. Монтеро и прокурора американского округа Колумбия Э. Силберта.

Соглашение

«А. Я, Э. Силберт, прокурор Соединенных Штатов в округе Колумбия, в качестве представителя Соединенных Штатов в расследовании преступления, совершенного по отношению к Орландо Летельеру, договариваюсь здесь о следующем:

1. Информация, полученная в ходе следствия по «делу Летельера» и касающаяся действий чилийских граждан в Соединенных Штатах, может быть использована для расследования этих действий и последующего обвинения указанных граждан в нарушении законов США.

2. Эта информация не будет использована Соединенными Штатами никаким другим образом. Она будет сообщена одному только правительству Чили с целью ее использования чилийскими следователями и возможного составления в дальнейшем обвинительных заключений.

3. Соединенные Штаты согласны позволить представителям правительства Чили навестить господина Таунли и провести с ним беседу, если он и его адвокат будут на это согласны.

Б. Я, Э. Монтеро, вице-секретарь министерства внутренних дел, в качестве представителя правительства Чили договариваюсь здесь о следующем:

1. Любая информация, связанная с действиями чилийцев или лиц иной национальности и имеющая какое-либо отношение к смерти Орландо Летельера, будет передана правительству Соединенных Штатов.

Обоими правительствами подразумевается, что этот договор имеет касательство лишь к обмену информации и ни в коей мере не ограничивает права каждого правительства обвинять тех или иных лиц в совершении каких-либо преступлений.

Э. Силберт                   Э. Монтеро

7 апреля 1978 г.»

Документ подписан 7 апреля, то есть за день до выдачи Таунли судебными властями Чили соответствующим властям США. По сути дела, хотя об этом прямо и не говорилось, договор должен был гарантировать, что показания арестованного не приведут к разоблачениям других преступлений, аналогичных убийству Летельера. Это соглашение выполнялось скрупулезнейшим образом. На начавшемся впоследствии процессе в суде округа Колумбия судья, уступая настояниям прокурора, обрывал Майкла Таунли всякий раз, когда тот упоминал о прочих своих противозаконных действиях, совершенных в разное время и в разных странах по приказу вышестоящего начальства. Это, кстати, подтверждает достоверность документа, от которого хунта попыталась отречься, после того как, несмотря на всю его секретность, он попал на страницы газет. В Чили он тоже был опубликован — в 1979 г. в книге «Дело Летельера», представляющей собой сборник документальных материалов, подготовленных к печати чилийской журналисткой Флоренсией Варас, работающей в Сантьяго на лондонские газеты «Таймс» и «Санди таймс», а также чилийским социологом Клаудио Оррего{13}.

Приведя полный текст договора, авторы книги задаются вопросами, сама постановка которых служит своего рода комментарием к документу.

«Почему договор держался в секрете и даже отрицалась его подлинность? Почему средства информации, зависимые от правительства… ни словом о нем не упомянули? Что за преступления были, возможно, совершены Майклом Таунли или «какими-либо чилийскими гражданами» вне пределов Соединенных Штатов? Если Таунли говорит неправду[4], то зачем тогда было подписано соглашение такого рода?.. Выходит, Чили выгодно, что, выполняя соглашение, правительство Соединенных Штатов на процессе в суде округа Колумбия помешало Таунли затронуть темы, выходящие за рамки «дела Летельера»?»